Книга Книжная лавка - Синтия Суонсон

А эти двое не просто тянутся ко мне, они ждут ответной ласки. От этого открытия сердце начинает биться чуть быстрее.

В конце концов я выпускаю их из рук и спрашиваю:

– Ну как, вы хорошо повеселились?

– Замечательно! – отвечает Мисси. – Я выиграла первую игру, а папа вторую.

– А я забил страйк! – подхватывает Митч, прыгая от радости. – Сбил все кегли одним ударом!

– Какие же вы у меня молодцы! А где папа и Майкл?

– Наверху, – говорит Мисси. – Папа купает Майкла.

Купать ребенка в середине дня – это странно. Поднимаюсь по лестнице, стучу в дверь ванной:

– Это я.

– Заходи! – откликается Ларс. Он медленно и ритмично поливает Майкла водой из двух пластиковых чашек. Крохотные круглые позвонки выпирают на узкой спине, как бусины под кожей. Глаза Майкла закрыты, он улыбается и что-то мычит. Вопросительно смотрю на Ларса.

– Он начал тревожиться, – тихо отвечает Ларс на мой невысказанный вопрос, – и мы пошли домой. Ты же знаешь, теплая вода его успокаивает.

Я киваю, но не потому, что знаю об этом способе успокоения детских нервов, а потому, что сама часто так расслабляюсь. Теплая ванна помогает отогнать дурные мысли. Горячий пар, тихий плеск воды действуют умиротворяюще, с ними ничто не сравнится.

– Как провела время? – спрашивает Ларс.

– Хорошо… – Я сажусь на опущенную крышку унитаза и осматриваюсь по сторонам. Эта ванная меньше, чем у нас с Ларсом. Над умывальником висят такие же шкафчики со скошенными дверцами, только здесь они белого цвета. Стены выкрашены в небесно-голубой, на дальней стене – белые переводные картинки в виде рыбок, над ними наклеены пузырьки. Раковина, ванна и унитаз нежно-голубые, а пол покрыт блестящей белой плиткой.

Смотрю, как струйки воды скатываются по спине Майкла.

– Я ездила в магазин, – наконец говорю я. – В наш с Фридой старый магазин.

Ларс смотрит на меня.

– В магазин? – Голос звучит ровно, и я не могу понять, какое впечатление на него произвели мои слова. – Он же закрыт.

Смотрю в зеркало над раковиной. Глаза у моего отражения усталые и больные.

– Она закрыла нашу книжную лавку на Перл-стрит. У нее шесть других магазинов, да и название сменилось, теперь это «Книги и газеты Фриды Грин». Я даже не смогла с ней увидеться, приехала в торговый центр, но ее там нет. И… – Я замолкаю. Наверное, вся эта речь кажется донельзя глупой. Ларс не сводит с меня глаз.

– Катарина, это случилось много лет назад. – Он опять поворачивается к Майклу. – Ты ведь сама прекрасно знаешь. Помнишь, что случилось?

Трясу головой.

– Не помню. Прости, Ларс, я не… я не… – Прикусываю губу, глядя на свое унылое отражение. – Я очень многое забыла.

– Родная. – Он по-прежнему говорит спокойно и ласково. – Это неудивительно.

– Ох, Ларс…

Я больше не могу справляться с напряжением. По щекам против воли катятся слезы.

Ларс поднимается и подходит ко мне. Ласково гладит по плечу.

– Все хорошо, любимая. Все хорошо. Я знаю, ты до сих пор переживаешь. Даже столько лет спустя.

– Что я наделала?

Он, конечно, считает, что это риторический вопрос. Но я хочу узнать правду.

– Ты поступила так, как сочла нужным, – говорит Ларс. – Ты сделала это ради семьи, ради ребенка… – Он касается пальцами моего подбородка, заглядывает мне в глаза. – Я знаю, что ты бросила все… ради нас… ради него… – Ларс говорит едва слышно и смотрит на Майкла, который по-прежнему бубнит себе под нос какую-то песенку и играет с двумя чашками. – Я знаю, чем ты пожертвовала ради нас. И я безгранично тебе благодарен за это, Катарина, поверь.

Иду в спальню, ложусь на кровать. Если усну здесь, то снова проснусь в своем привычном мире. Там, где все просто и понятно.

Но я не могу уснуть. Закрываю глаза, а толку никакого.

Неожиданно ко мне возвращаются воспоминания.

Как тогда, в зеленой ванной и в ресторане, где мы ужинали с клиентом Ларса и его женой. Мне вдруг вспоминаются подробности, о которых я раньше ничего не знала.

Это был плановый визит к гинекологу. Я даже помню дату – 6 июля 56-го года. Начался второй триместр беременности, мы с Ларсом ждали малыша под Рождество. Я переживала, что живот уже слишком большой для моего срока. Жаловалась врачам на усталость и подавленность, говорила, что готова родить прямо сейчас, хотя оставалось еще несколько месяцев.

– Давайте еще раз послушаем сердце, – сказал доктор Сильвер. – Теперь-то точно должны услышать.

Он приложил стетоскоп к моему животу, послушал, приложил с другой стороны, снова прислушался и опять выбрал другое место. Так продолжалось минут пять, и при этом он не проронил ни слова. Наконец он встал.

– Я вернусь через минуту, миссис Андерссон, – сказал мне врач. – Хочу позвать своего коллегу, доктора Энрайта.

Я лежала на кушетке, обливаясь потом от ужаса. Сердце не бьется. Он ничего не услышал и решил, что ребенок мертв. Хочет, чтобы коллега подтвердил.

Врачи снова вошли в кабинет, и доктор Энрайт принялся прикладывать стетоскоп к моему животу со всех сторон. Они переглянулись, кивнули друг другу, потом начали совещаться, отойдя в сторону. А я расплакалась, ничего не смогла с собой поделать. Как же сообщить об этом Ларсу, как сказать, что ребенок умер? Он же от горя с ума сойдет.

Врачи одновременно обернулись. Увидев мое выражение лица, доктор Сильвер взял меня за руку:

– Миссис Андерссон, не надо плакать. У нас хорошие новости. Позвольте, я поздравлю вас первым! Мы с доктором Энрайтом абсолютно уверены, что у вас будет двойня!

Домой я возвращалась словно на крыльях. Голова шла кругом от радости. Двойня! Как же нам повезло! Мы встретили друг друга в зрелом возрасте, когда оба уже отчаялись найти спутника жизни. Ведь все могло сложиться иначе: стоило мне повесить трубку чуть раньше, и Ларса бы уже никто не спас. Мы так идеально подошли друг другу, так быстро полюбили и поженились! А теперь еще и это! Просто сказка какая-то.

Я была твердо уверена, что у меня будут мальчик и девочка.

Тогда я еще работала в книжной лавке, но в тот день позвонила Фриде и сказала, что слишком устала после осмотра и пойду домой. Разумеется, про двойню я не упоминала. Мне безумно хотелось поделиться с ней, но первым эту новость должен был узнать Ларс, а не Фрида.

Вернувшись в нашу крохотную квартирку, я замесила белое бисквитное тесто и разделила его на две части. В одну миску я добавила пару капель красного пищевого красителя, а в другую – небесно-голубого. Разлила тесто по формам. Когда коржи испеклись и остыли, я сложила их вместе и щедро смазала торт белой глазурью.

Приготовила ужин: салат из свежих овощей, свиные отбивные, фаршированные сухарями и шпинатом, картофельное пюре. После ужина я поставила на стол тортик.