Книга Земная хватка - Гарри Тертлдав

— Нет, нет, нет. — Он с горя начал рвать свою бороду, для определения цвета которой больше всего подходило выражение «соль-с-перцем». — Все совсем не так, Дженнифер, поверь мне, не так. Я думал, они просто проконсультируются с тобой. И когда они сказали, что собираются доставить тебя сюда, я отговаривал их от этого как мог. И корабль был уже на пути к Сагусу, но даже если бы он и не улетел, переубедить фойтанцев хоть в чем-нибудь задача почти невозможная. Наверное, ты уже заметила это.

— Теперь, когда ты это сказал, да, — ответила Дженнифер, скосив взгляд на Зэган Зэган Нага. Она изучила Бернарда Гринберга и решила, что была не права. — Это я должна извиняться, Бернард. Это не твоя вина, по крайней мере не только твоя вина. Я просто ударила в первое попавшееся место, до которого смогла достать, не взбираясь на ящик.

Она вновь посмотрела на Зэган Зэган Нага. Его переводчик работал, но, если он и уловил подтекст сказанной ею фразы, а не просто саму фразу, то никак внешне этого не показал.

Павасар Павасар Рэс вмешался в их разговор:

— Довольно, сейчас не время и не место для светских бесед. Человек Бернард, будь столь любезен и объясни своему коллеге суть проблемы.

«Он знает, как зовут Бернарда», — подумала Дженнифер, испытывая зависть, совсем неуместную в данной ситуации.

— Если бы я точно знал суть проблемы, уважаемый глава рода Павасар Павасар Рэс, то мне не понадобилась бы помощь коллеги, — отвечал Гринберг. Павасар Павасар Рэс оскалил клыки. Дженнифер уже знала, что у фойтанцев это всего лишь «хмурый взгляд». Но он нес в себе гораздо больший заряд, чем мог выразить мимикой кто-либо из людей. Гринберг вновь обернулся к Дженнифер. — Ты знаешь, фойтанцы в равной степени заняты поклонением своему прошлому и уборкой мусора.

Она кивнула.

— Преданность тому, что они сотворили с собой в те далекие времена, довольно удивительна.

— Вовсе нет. Местное население здесь, на Одерне, нашпиговало планету минами так, что не осталось практически ни одного уголка: Ты даже представить себе не можешь, насколько сильно все здесь заржавело за минувшие бесчисленные тысячелетия.

«Недостаточно», — подумала Дженнифер. По тому, как сузились и чуть-чуть удлинились губы Гринберга, — это была не улыбка, это даже отдаленно не напоминало улыбку, — Дженнифер поняла, что он прочел ее мысли. Только человек смог бы заметить изменение в выражении его лица.

Дженнифер сказала:

— Я все-таки не понимаю, какое это имеет отношение ко мне.

— Уборка мусора превратилась для здешних фойтанцев в совсем другую игру, когда они по новой изобрели гиперпривод, — ответил Гринберг. — Они приблизительно знали, вокруг каких звезд вращаются планеты, некогда заселенные их соплеменниками. Когда фойтанцы отправились к этим планетам, чтобы посмотреть, в каком они состоянии, то обнаружили, что большинство планет мертвы. На некоторых не осталось фойтанцев, а на других и вообще каких-либо форм жизни, планеты были стерильны. Атомные бомбы, биологическое оружие, столкновения с астероидами, отравляющие газы, не знаю уж, что там еще. Прежние высшие чиновники…

— Великие, — поправил его Павасар Павасар Рэс.

— Да, конечно, так вот Великие, похоже, обладали гораздо более продвинутой технологией, чем мы. И что можно определенно утверждать, так это то, что они преуспели в искусстве уничтожения живого. И на большинстве этих мертвых планет оставшиеся после них безделушки сохранились в гораздо лучшем состоянии, чем в местах, подобных Одерну, где почти не осталось техники, которую бы возможно было использовать. Население этих планет скатилось вниз — к варварству. Теперь на одной из планет, которая когда-то была частью империи, они натолкнулись на нечто, с чем не умеют обращаться.

— По крайней мере, они себя в этом убедили, — сказала Дженнифер, — этого они мне не объяснили, правда, они вообще почти ничего не объясняли. Итак, о чем конкретно ты говоришь?

— Фойтанцы обнаружили артефакт, они не могут приблизиться к нему, не лишившись разума. Если они находятся в пределах десяти — двенадцати километров от артефакта, то полностью теряют контроль над собой, по-видимому, это что-то адское. Я перевидал дюжины несчастных, которые попытались. Это зрелище приятным не назовешь. Те, что подходили к самой границе действия этой штуки, еще кое-как могли совладать с собой. Но тех, кто зашел чуть дальше, уже не спасти. В конце концов наши друзья фойтанцы потеряли достаточно народу, чтобы прийти к мысли оградить весь район. Но поскольку они все же хотели удовлетворить свое любопытство, то наняли не фойтанца — то есть меня, надеясь, что он сможет докопаться до истины,

— Понятно, и в результате ты тоже лишился разума, — заметила Дженнифер, — иначе ты ни за что не назвал бы им мое имя.

Когда переводчик Зэган Зэган Нага перевел на местный язык последние слова Дженнифер, Павасар Павасар Рэс уставился на Гринберга.

— Человек Бернард, другой человек говорит правду? Правда ли, что Великие Неизвестные, — даже несмотря на монотонность переводчика, Дженнифер могла слышать заглавные буквы, — воздействовали на твою психическую целостность?

— Я так не считаю, уважаемый предводитель рода Павасар Павасар Рэс, — ответил Гринберг. Наконец-то Дженнифер удалось разозлить его, Гринберг, бросив на нее горестный взгляд, продолжил: — Вы, наверное, уже заметили, что люди в большей степени, чем фойтанцы, склонны иронизировать.

— Эта привычка говорить одно, а подразумевать другое — отвратительное проявление вашей глупости, — изрек Павасар Павасар Рэс.

— Очень может быть, — кротко ответил Гринберг, его интонации сразу успокоили достойного предводителя рода, и он вновь повернулся к Дженнифер. — Я не смог найти способа, при помощи которого этот артефакт мог превратить кого-нибудь, скажем человека или фойтанца, в душевнобольного. Это явно не физическое воздействие, но что тогда? Самое лучшее предположение — что это какой-то памятник. Я уже много лет занимаюсь торговлей и кое-что понимаю в таких вещах. Но ты знаешь гораздо больше. И не столько благодаря твоей квалификации торговца, ты впитала в себя реальные знания из всех придуманных твоими древними авторами ситуаций. И чем больше я размышлял об этой штуке, тем более все связанное с ней казалось мне придуманным, если ты понимаешь, что я имею в виду. Поэтому я и упомянул твое имя в разговоре с фойтанцами.

Хуже всего было то, что он умудрился-таки растрогать ее. Дженнифер пыталась рассердиться, но ей это не удавалось. Она испустила долгий вздох.

— И они взяли мяч и бросили его в дальние ворота, — сказала она. — Мне кажется, это обычный для них способ делать дела.

— Определенно так, — Гринберг наклонил к ней голову, — удар мяча к дальним воротам? Я и не знал, что ты увлекаешься бэтлболом.

— Приобретенная привычка. Это несносно, поверь мне. Не то, что я здесь, а то, что вернуться назад можно, только двигаясь вперед, верно? — Она повернулась к Павасар Павасар Рэсу. — Отлично, куда теперь?