Книга No Woman No Cry. Моя жизнь с Бобом Марли - Хэтти Джонс

И я поняла, что так и происходит, когда теряешь контроль. Я теряла последний контроль над ним, и, как меня и предупреждали давным-давно, это пришло вместе с успехом, с превращением в звезду, с мыслями вроде «я слишком занят, чтобы уделять тебе время». Зло просачивалось под разными благовидными предлогами: «Вот то, что я должен сделать, обязан сделать, чтобы стать человеком, чтобы заработать денег и отдать детей в школу; я должен работать в полную силу». Хотя я знала, что у Боба есть своя миссия в жизни, он во многом сбивался с пути из-за окружавших его прилипал — не важно, был ли он прав или нет, они всегда говорили ему «да». А я говорила: «Мы теряем духовный аспект нашей мечты».

Потом настало время, когда вибрации начали меняться. После того как Боб начал работать с «Island», я не участвовала ни в его финансовых решениях, ни в подборе персонала. В итоге Дон Тейлор был уволен с позиции менеджера Боба, и его место заняли Дэнни Симс и Алан Коул. Дэнни Симс — тот самый, что годами продавал наши демо-записи и присвоил права публикации на ранние песни Боба. Я подумала: «Ну и ну, что происходит?»

В конце сентября мы прибыли в Нью-Йорк для выступления с «The Commodores» в Мэдисон-Сквер-Гарден. Другие члены группы были поселены отдельно от Боба, в «Грамерси-парк-отеле», а Боб находился в «Эссекс-ха уз» на Централ-Парк-Саус. Прежде нас никогда не селили в разные гостиницы. Позже я слышала, что какие-то проходимцы, растаманы из Бруклина, присоединившиеся к туру, что-то ему предложили, хотя я не знаю, принял ли он их предложение.

После шоу Боб не спал всю ночь, так он мне сказал потом. Я позвонила ему на следующее утро, а это было в воскресенье, чтобы спросить, не хочет ли он сходить в церковь, потому что обычно, если мы оказывались в городе, где была эфиопская православная церковь, мы обязательно ее посещали. На мой звонок ответила Паскалин из Габона. Когда она подняла трубку, я подумала: странно, что она делает там в эдакую рань. Потом трубку взял Боб и сказал, что не хочет в церковь, что было само по себе необычно, но еще и голос его показался мне странным, поэтому я спросила:

— Что случилось? Ты не спал ночью?

Он признался:

— Вообще-то нет.

Дальше он сказал, что с ним все в порядке, но в церковь он не пойдет, а за мной пришлет лимузин. Тем не менее в его голосе звучала какая-то отрешенность.

Со мной была Минни, и поскольку я не могла избавиться от чувства тревоги, я попросила ее:

— Поезжай туда и посмотри, что происходит, потому что у меня дурное предчувствие… — Все действительно выглядело подозрительно.

Когда Минни приехала и вошла в комнату, где находился Боб, она посмотрела на него и — как она сказала мне много лет спустя — увидела Смерть. Ей он показался привидением. Потом они рассказали нам, что случилось: Боб упал, когда бегал в Центральном парке. Они с Аланом Коулом решили пробежаться трусцой, чтобы взбодриться, и прямо на бегу Боб почувствовал, что его тело отказывает. Когда он хотел повернуться к Алану и сказать об этом, то не смог ни шевельнуть головой, ни раскрыть рот, а просто рухнул на землю. Теперь они ждали, пока появится доктор Дэнни Симса. Однако Боб настаивал, чтобы мы ехали к месту следующего концерта, в Питтсбург, с тем, чтобы они нагнали нас там.

Никто не рассказал мне о падении Боба, что, по-моему, было неуважительно и подозрительно. С другой стороны, образ жизни так изменился, так много людей было вовлечено в его жизнь, что Боб уже ничего не контролировал. Посторонние люди взяли в свои руки его жизнь, и я не знала — а может быть, он и сам не знал, — что он ест или курит. Я до сих пор не в курсе, хотя за многие годы наслушалась историй о том, что происходило в мое отсутствие.

Я поехала в Питтсбург, хотя и знала, что случилось недоброе. Ночью мне приснилось, что Боб находится в каком-то месте, может быть, в госпитале, но окна там были забраны решетками, и у Боба на голове не было волос. Он подошел к решетке и хотел мне что-то сказать, но между нами были стальные прутья, и я проснулась с ощущением, что он выглядит как-то странно. Наутро я позвонила Марсии и Джуди и рассказала им свой сон, а потом решила позвонить в Нью-Йорк и узнать, что происходит. На звонок ответил ямайский журналист по имени Фриц, который занимался информационной поддержкой нашего тура. Я спросила у него:

— Фриц, что там творится?

Он лишь пробормотал:

— Ничего хорошего… До добра это не доведет.

Я начала паниковать:

— Что ты имеешь в виду? Что, черт возьми, происходит?! Что случилось с моим мужем?!

Фриц снова сказал:

— Это до добра не доведет, лучше бы они тебе рассказали.

Тут я разозлилась.

— Вот что, слушай меня внимательно, — заявила я. — Если с Бобом что-нибудь случится, вам всем придется отвечать! Что-то плохое происходит с моим мужем, и от меня скрывают правду!

Я бросила трубку и не находила себе места. Меня охватила настоящая паника. Через пару часов приехал Боб, нам сказали, что пора на саундчек, и я пошла в автобус, а там уже сидел мой муж, смертельно бледный.

— Боб, что случилось? — спросила я тихо. — Давай, расскажи мне. Что случилось? Ты не можешь спать? В чем дело, что вчера произошло?

Он отвел меня в сторонку и сказал:

— Дэнни Симс показал меня доктору, и тот сказал, что у меня рак.

У меня как будто сердце вырвали из груди. Я воскликнула:

— Не может быть! Что-то здесь не так, кто-то пытается причинить тебе вред. Давай уедем домой. — Я хотела увезти его немедленно; я настолько испугалась, что захотела спрятаться подальше ото всех, потому что было непонятно, кто друг, а кто враг.

Я выбежала из автобуса, нашла Марсию и Джуди и все им пересказала. Мы были в ярости:

— Представляете себе, Бобу поставили такой диагноз, и никто нас не вызвал!

Все подозревали неладное, но Боб сказал, что решено все равно провести вечерний концерт.

Но я заявила:

— Ни в коем случае!

Я выловила Дэнни Симса и закричала:

— Да как вы смеете? Это что, игрушки?! Как вы можете так поступать?

Потом я нашла Алана Коула и потребовала, чтобы он объяснил, что конкретно происходит. И тогда, наконец, он рассказал мне, что, по словам доктора, метастазы из ноги Боба проникли в мозг, и он все равно умрет. Поэтому можно продолжать тур, пока он еще жив.

Я вышла из себя и заявила:

— Нет!

Похоже, мне нужна была дополнительная поддержка, поэтому я побежала к телефону, позвонила матери Боба и попросила ее помочь мне и вмешаться. Я вызвонила Диану Джобсон, Криса Блэкуэлла и юриста Боба Дэвида Стайнберга и всех их попросила о том же. Я даже позвонила доктору Бэкону в Майами, и он сказал, что предвидел такой исход и мог его предотвратить, что рака можно было избежать. Я была опустошена. Я побежала назад к Дэнни и Алану и закричала на них: