Книга Дело всей жизни. Неопубликованное - Александр Василевский

Указания были переданы Генштабом 20 августа уже после 22 часов.

Все последующие дни Ставка и Генеральный штаб занимались вопросом ликвидации опасности, нависшей с севера над Юго-Западным фронтом. Они укрепили это направление и, прежде всего, Брянский фронт своими резервами – танками, артиллерией, людьми, вооружением, привлекли сюда авиацию соседних фронтов, Резерва Главного командования, а также части дальнебомбардировочной авиации. 24 августа при обсуждении вопроса пришли к заключению о целесообразности объединить усилия войск, действовавших против 2-й танковой группы и 2-й немецкой армии, наступавших с севера на конотопском и гомельском направлениях, расформировав Центральный фронт, передав его войска Брянскому фронту и возложив на А. И. Еременко ответственность за ликвидацию опасной группировки врага. Прежде чем окончательно принять это решение, Верховный Главнокомандующий решил запросить мнение Еременко. В телеграфных переговорах с ним вместе с И. В. Сталиным в моем присутствии принимал участие Б. М. Шапошников, уточнявший не вполне ясную к тому моменту обстановку на Брянском фронте.

Приведу несколько выдержек из разговора Верховного Главнокомандующего с Еременко.

Сталин:

– У меня есть к вам несколько вопросов. 1) Не следует ли расформировать Центральный фронт, 3-ю армию соединить с 21-й и передать в ваше распоряжение соединенную 21-ю армию? …3) Мы можем послать вам на днях, завтра, в крайнем случае, послезавтра, две танковые бригады с некоторым количеством КВ в них и 2–3 танковых батальона; очень ли они нужны Вам? 4) Если Вы обещаете разбить подлеца Гудериана, то мы можем послать еще несколько полков авиации и несколько батарей РС. Ваш ответ?

Еременко:

– …1) Мое мнение о расформировании Центрального фронта таково: в связи с тем, что я хочу разбить Гудериана и, безусловно, разобью, то направление с юга нужно крепко обеспечивать. А это значит – прочно взаимодействовать с ударной группой, которая будет действовать из района Брянска. Поэтому прошу 21-ю армию, соединенную с 3-й, подчинить мне… Я очень благодарен Вам, товарищ Сталин, за то, что Вы укрепляете меня танками и самолетами. Прошу только ускорить их отправку, они нам очень и очень нужны. А насчет этого подлеца Гудериана, безусловно, постараемся разбить, задачу, поставленную Вами, выполнить, то есть разбить его. У меня к Вам больше вопросов нет…[10]

После окончания этих переговоров в ночь на 25 августа Ставка издала подготовленную нами тут же в Кремле директиву, по которой Центральный фронт с 26 августа упразднялся. Его войска передавались Брянскому фронту. Таким образом, он имел теперь в своем составе 50-ю, 3-ю, 13-ю и 21-ю армии. Управление войсками, действовавшими на брянском направлении, и войсками гомельского направления объединялось в руках командующего Брянским фронтом. Предусматривала директива и объединение войск, действовавших на гомельском и мозырском направлениях, с передачей войск 3-й армии в состав 21-й армии. По просьбе Еременко, управление 3-й армии разрешалось использовать на мглинском направлении, с передачей ему части дивизий из 50-й и 13-й армий. Командующий Центральным фронтом генерал-лейтенант М. Г. Ефремов назначался заместителем командующего Брянским фронтом. Таким образом, понимая всю сложность обстановки на Брянском фронте, Ставка Верховного Главнокомандования принимала серьезные меры помощи его войскам.

Читателю, видимо, покажется странным, как быстро принимались столь важные решения. Одни фронты расформировывались, другие создавались. Одни армии переставали существовать, другие возникали. Должен сказать, что одной из особенностей войны является то, что она требует скорых решений. Но в непрестанно меняющемся ходе боевых действий, разумеется, принимались не только правильные, но и не совсем удачные решения. У войны свой стиль и свой ритм руководства войсками. В данном случае организационные решения преследовали цель усилить Брянский фронт. Сталин все еще надеялся, что Еременко выполнит свое обещание.

27 августа Ставка решила провести 29–31 августа воздушную операцию против 2-й танковой группы противника на брянском направлении. К операции привлекались ВВС Брянского и Резервного фронтов и авиация Резерва Главного командования. В выполнении задания должно было участвовать не менее 450 боевых самолетов. В ночь на 30 августа в адрес Еременко была направлена директива, которая обязывала войска Брянского фронта перейти в наступление, уничтожить группу Гудериана и, развивая в дальнейшем наступление на Кричев, Пропойск (Славгород), к 15 сентября выйти на фронт Петровичи – Климовичи – Новозыбков – Щорс. Это означало бы крах правого фланга немецкой группы армий «Центр». Но попытки фронта выполнить эту директиву оказались безуспешными.

2 сентября Верховный Главнокомандующий продиктовал Генеральному штабу по телефону для немедленной передачи командующему Брянским фронтом следующие указания:

«Ставка все же недовольна вашей работой. Несмотря на работу авиации и наземных частей, Почеп и Стародуб остаются в руках противника. Это значит, что вы противника чуть-чуть пощипали, но с места сдвинуть его не сумели. Ставка требует, чтобы наземные войска действовали во взаимодействии с авиацией, вышибли противника из района Стародуб, Почеп и разгромили его по-настоящему. Пока это не сделано, все разговоры о выполнении задания остаются пустыми словами. Ставка приказывает: Петрову[11] оставаться на месте и всеми соединенными силами авиации способствовать решительным успехам наземных войск. Гудериан и вся его группа должна быть разбита вдребезги. Пока это не сделано, все ваши заверения об успехах не имеют никакой цены. Ждем ваших сообщений о разгроме группы Гудериана»[12].

К сожалению, действия войск фронта оказались малоэффективными. Сам же командующий фронтом получил ранение и попал в один из госпиталей Москвы, расположенный в зданиях Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева, где его посетил И. В. Сталин, после чего он был эвакуирован на лечение в Куйбышев.

Ближе познакомился с А. И. Еременко я во время битвы на Волге. В августе 1942 года по заданию Ставки я находился в Сталинграде. В этот и в последующие выезды сюда я имел возможность наблюдать работу А. И. Еременко как командующего фронтом. Он показал себя настойчивым и решительным военачальником, организующим отпор врагу. С командного пункта, оборудованного в штольне на берегу реки Царицы, он умело маневрировал танковыми и артиллерийскими частями, боевой авиацией и резервом. Об этом неоднократно мною докладывалось Ставке.

На завершающем этапе войны А. И. Еременко командовал 4-м Украинским фронтом. Но если сравнить его успехи в периоды наступательных и оборонительных операций, то ярче и полнее проявил он себя как полководец, безусловно, в период оборонительных операций. И. В. Сталин называл А. И. Еременко «генералом обороны», давая тем самым ему боевую оценку. Безусловно, искусство, требуемое от полководца при организации и проведении оборонительных операций в условиях современной войны, также является очень сложным, важным и большим военным искусством.