Книга Мелодия жизни. Роман - Дмитрий Комогоров

Нет, так продолжаться не может, твердо решила Эмили. То, что начиналось как проверка, могло закончиться тем, что она и вправду превратится в заносчивую и надменную девицу. Она испытывала самые нежные чувства к людям, подарившим ей кров, уют, тепло и любовь, но продолжая потакать запросам, они в итоге лишат ее не столько самостоятельности, сколько каких-либо устремлений. Учитывая новообретенную мечту, Эмили не могла такого допустить.

Последнее, что она попросила, – покупка виолончели и запись в музыкальную школу.

Эмили прекрасно понимала: чтобы достигнуть высокого уровня музыкальной игры, нужно приложить уйму сил и времени. Но поскольку друзей она никогда особо не заводила, да и само общение с одноклассниками не приносило должного удовольствия, она не ограничивала себя ни в чем. Виолончель – вот, что теперь было важно, и все свободное время она отныне посвящала именно ей.

Так продолжалось несколько лет, пока в ее жизни не появился Влад.

Для Эмили стало неожиданностью, когда после первого школьного концерта, где она принимала участие, перед ней возник одноклассник. Влад, запинаясь в словах, выразил восхищение ее игрой, отчего девушка самодовольно подумала: «Да это еще и не самое лучшее, что я когда-либо исполняла!» Но как только он предложил помочь донести виолончель до дома, настроение виолончелистки начало гаснуть.

Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

Влад стоял перед ней, источая надежду, и Эмили, скрепя сердце, передала ему чехол. Пока они шли, он все задавал и задавал вопросы, а она не очень-то и хотела не то что отвечать, а в принципе говорить – в голове проносилось недавнее выступление, со всеми удачными и теми, на которые следует обратить внимание на следующей репетиции, моментами. Девушка лишь украдкой поглядывала, чтобы Влад нес виолончель аккуратно, не ударив об землю или бордюр.

– Ты давно занимаешься музыкой?

– Да.

Да приподними ты уже чехол! Ты же его чуть ли не по грязи волочешь!

– Это же контрабас, правильно?

– Нет.

Что за идиот… Как вообще можно спутать контрабас и виолончель?

– Эм… виолончель?

– Да.

Надо же, догадался.

– Твои родители наверняка гордятся тобой.

– Угу.

Ты не можешь просто помолчать, да?

Поначалу Эмили не воспринимала Влада как друга или кого-то подобного – он просто помогал ей носить инструмент, который на самом деле был не из легких, и провожал после школы. Но после нескольких недель, а может и месяцев, отношение к нему изменилось: Эмили больше не видела в нем очередного недотепу из своего класса, которому ничего, кроме видеоигр и алкоголя, не нужно. Его и вправду интересовало то, что он спрашивал: о ее жизни, занятиях в музыкальной школе, планах на будущее. Он даже умудрялся ее смешить! Причем не саркастично, а искренне. Эмили сама не заметила, как его присутствие отдается в ней какой-то удивительной легкостью и беззаботностью. Влад не надоедал, не приставал, был просто другом, с которым можно хорошо провести время.

Потому его признание в любви вызвало недоумение – для нее это за гранью понимания.

Любовь? Что это? О ней столько пишут, говорят, поют, но хоть кто-нибудь может сказать, что это?

Он говорил, что находиться рядом с ней – самое приятное, что есть в его жизни. Но и она испытывала что-то схожее! Но разве это любовь? Нет – их чувства можно ознаменовать только дружбой. Хорошей, крепкой, но не более того. И, привнося в нее новые элементы, они рискуют разрушить это до основания.

Не нужно недооценивать дружбу – она намного сильнее абстрактной, возможно несуществующей любви.

Эмили в одночасье присмирила Влада, не давая ему и грамма надежды, – такие вещи лучше говорить сразу, не затягивая, а то все рискует стать только хуже и сложнее.

Это был один из последних их диалогов перед отлетом заграницу.

Глава 2

– Это многое объясняет.

Марк подпер руками подбородок и задумался. Он знал Эмили как ответственную, продумывающую каждое действие виолончелистку, для которой музыка всегда на первом месте. Однако, слушая рассказ, что она поведала, попросив (а то и вовсе умоляя) о личной встрече в свободное от репетиций время, перед ним сидела какая-то другая, лишь выглядящая как Эмили девушка. Она всячески избегала его взгляда, смотря либо в сторону, либо на собственные колени. Марк закинул руки за голову, сцепив их на затылке, и посмотрел в потолок.

– И что ты собираешься делать?

На мгновение Эмили подняла глаза и тут же их опустила. И правда, что она собиралась делать? Вернуться в Россию к чересчур заботливым родителям, снова залезть к ним на шею и снова выдерживать осуждающие взгляды их родственников? Денег достаточно, чтобы протянуть месяц, от силы два здесь, в Штатах. Что потом? Ни друзей, ни хотя бы знакомых, что могли бы приютить, также не было. Да и кому она будет не в тягость, в таком-то положении? Марк – единственный человек в радиусе тысяч километров, с кем ей хотелось поговорить, выговориться, попытаться объяснить недавние события, оправдаться.

– Не знаю…

Эмили вцепилась в брюки и сжимала кулаки.

– Я не знаю, что делать, Марк. Я в полной растерянности. Все это – словно шутка, злобная шутка судьбы. У меня было все, о чем я могла мечтать и… теперь ничего нет.

Не вздумай плакать. Не вздумай!

До слуха долетел шелест бумаги и звук пишущей ручки.

– Вот. – Марк протянул записку. Эмили вопросительно посмотрела на ментора и осторожно взяла кусок бумаги. На нем каллиграфическим почерком был записан некий адрес. Марк спросил: – Знаешь, где это?

Эмили внимательно прочитала надпись, и, порывшись в памяти, отрицательно покачала головой.

– Это в пригороде, на севере-востоке Чикаго. Добраться туда можно на поезде. Будь там завтра после полудня. Я буду ждать.

– Марк, я… не понимаю.

– Ты сказала, что не знаешь, что делать. У меня есть один вариант. А теперь иди к себе в номер и хорошенько отдохни.

– Но…

– Эмили, иди в отель, – его тон не допускал возражений. – У меня нет времени – репетиция начинается через пятнадцать минут.

Девушка встала, держа листок у сердца, словно амулет, и в полном недоумении вышла из кабинета руководителя оркестра.

Ступая по холодным улицам, она не могла избавиться от мыслей, что заполняли голову.

Что все это значит? Почему он дал мне этот адрес и сказал приехать? Он сказал, что у него есть некий вариант… Неужели?..

Неужели он хочет…

Нет. Нет-нет-нет. Марк бы не стал, он не из таких! Мы же столько лет с ним знакомы. Он мне как отец! Не может же он так грязно воспользоваться моим безвыходным положением?