Книга Римский карнавал - Виктория Холт

Он был полон уверенности в том, что сумеет выстоять, даже оставшись в полном одиночестве, один на один с врагом.

Снова, как тогда, когда умер Каликст, Александр показал миру, из чего он сделан. Нельзя было не восхищаться его спокойной уверенностью, что он сумеет одолеть даже весь мир, если тот выступит против него.

Король французский, король Коротышка, как звали его итальянцы из-за его уродства, странно выглядел среди своих дюжих солдат. Его тревожила необходимость атаковать людей, которые сохраняли веру в себя и мужество. Ему казалось, что Александр наделен божественной силой. Поэтому он не внял убедительным мольбам врагов Александра двинуться на того и лишить его папского трона.

Карл решил, что он не должен причинить зло папе. Если он поступит так, то настроит против себя весь католический мир Франции и Испании.

Кардинал делла Ровере, старый враг Александра, ставший союзником короля Франции, ехал верхом рядом с ним и убеждал Карла избавить Италию от ига Александра. Делла Ровере хмурился. Он еще раз убедился, что мечты занять место папы снова превратились в дым.

Французам предстояло пройти через Рим по пути на юг, но Карл решил, что он должен попросить разрешения папы беспрепятственно миновать папские владения.

Александр между тем сохранял полное спокойствие и твердость. Он не согласился на требования французов. Те, кто убеждал себя, что папа скоро лишится своего могущества, почувствовали ужас. Адриана и Орсини в Каподимонте первыми начали колебаться.

Адриана корила сына за то, что он ослушался папу, а члены семьи старались уговорить Орсино отправиться к месту службы, чтобы не вызвать новую вспышку гнева у Александра.

Постепенно смелость мужа Джулии испарилась, что она и обнаружила одним прекрасным утром, узнав, что Орсино уехал.

От разгневанного папы пришло письмо.

«Вероломная и неблагодарная Джулия! Ты сообщила нам, что не можешь вернуться в Рим без разрешения своего мужа. Хотя теперь мы поняли испорченность твоей натуры и низость твоих близких и мы можем только предполагать причину, по которой ты не хочешь возвращаться в Рим, — ты хочешь остаться с мужем, чтобы продолжать отношения с этим жеребцом».

Джулия с тревогой прочитала адресованное ей письмо разгневанного Александра. Никогда раньше он не писал ей в подобном тоне. Семья начала корить ее за то, что она из-за мужа бросила любовника, а муж, который проявил себя таким смелым, при первом же признаке несокрушимости папы дрогнул.

Дрожа от страха, она прижала к себе дочь.

— Нам не надо было уезжать из Рима, — сказала она.

— Мы поедем навестить моего отца? — спросила малышка. Она отказывалась называть косоглазого Орсино своим папой. Для нее отцом был богоподобный человек, высокий, отдающий распоряжения, в красивой одежде, с глубоким певучим голосом, ласкающими мягкими руками, любовь которого наполняла ее радостью.

— Обязательно, — отвечала Джулия, в глазах ее светилась решимость. Неожиданно она рассмеялась. В конце концов, она ведь красотка и сумеет вернуть то, что, казалось, уже утратила навсегда.

Она послала рабыню за Адрианой.

— Я уезжаю в Рим, — сообщила она свекрови, как только та появилась.

— В Рим! Но на дорогах опасно. Французские захватчики могут везде… Мы можем встретить их прежде, чем доберемся до Рима.

Адриана пристально смотрела на невестку, и Джулия поняла, что как бы ни были опасны дороги, еще опаснее оставаться в немилости у Александра.

Итак, Джулия, Адриана и небольшая свита выехали из Каподимонте и направились в Рим.

Джулия была в прекрасном настроении, Лаура тоже. Джулия недоумевала, как могла она уступить мужу, который при первых признаках тревоги проявил малодушие. Она всей душой хотела воссоединиться со своим возлюбленным. Лаура непрерывно лепетала о возвращении домой и о своем дорогом отце, которого она скоро снова увидит. Адриана молча молилась, чтобы святой отец не гневался на нее и на Джулию и чтобы папа снова проникся к ним обеим прежними чувствами. Все жаждали скорее попасть в Рим.

Путешествие оказалось длинным и мучительным. Погода стояла отвратительная — был ноябрь. Но веселость Джулии оказалась заразительной, и путешествующая компания не выглядела печальной. Скоро на горизонте показался город Витербо.

— Теперь совсем недалеко, — воскликнула Джулия. — Мы проехали больше половины пути. Я напишу его святейшеству, когда мы доберемся до города, что мы торопимся к нему в Рим.

— Послушай-ка, — сказала Адриана.

— Что это? — спросила Джулия.

— Мне показалось, что я слышала цокот копыт.

Они подождали. Было тихо. Джулия рассмеялась.

— Ты просто нервничаешь. Или тебе показалось, что за нами гонится Орсино? Лаура заплакала:

— Я хочу к папе!

— Скоро ты его увидишь, моя дорогая. Не бойся. Совсем скоро мы будем с ним. Поехали, давайте не терять время и как можно быстрее доберемся до Витербо.

Они тронулись вперед, но тут и Джулии показалось, что она слышит лошадиный галоп.

Они снова остановились. Да, не было никакого сомнения — их преследовали.

— Нужно мчаться вперед как можно скорее, — сказала Джулия. — Ведь кто знает, кого мы встретим на этой дороге в такое время.

Они в отчаянии рванулись вперед, но преследователи приближались. Примерно в миле от Витербо путешественники оказались окружены.

Губы Адрианы скривились в немой молитве. Джулию охватил страх, когда она узнала форму французских захватчиков.

Положение было отчаянным. Их заставили остановиться и окружили мужчины, и Джулия почувствовала устремленные на нее взгляды, отлично зная, что они означают.

— Прекрасная незнакомка, — проговорил командир, — куда это вы так торопитесь?

Он говорил по-французски, и Джулия не совсем хорошо его понимала. Она повернулась к Адриане, которая была настолько испугана, что почти бессознательно твердила молитвы, в то время как ее воображение рисовало ей картины одну ужаснее другой — что может произойти с женщинами в руках захватчиков.

Лаура, ехавшая на одной лошади с матерью, вдруг раскинула руки, словно хотела защитить Джулию от чужих людей. Девочка громко плакала.

— Клянусь всеми святыми, — воскликнул один из французов, — да она настоящая красавица!

— Не очень-то на нее заглядывайся, — посоветовал другой. — Капитан оставит ее себе. Если ты достаточно сообразителен, то лучше рассмотри других девочек и будь доволен.

— Я — Джулия Фарнезе, жена Орсино Орсини, — высокомерно начала Джулия. — Будет лучше, если вы позволите нам проехать. Папа римский — мой друг.

Один из мужчин приблизился к ней и коснулся рукой ее золотистых волос, как бы раздумывая. Джулия отбросила его руку, и он угрожающе что-то прорычал.