Книга Последний бой Василия Сталина - Максим Алексашин

…Впервые Иосиф Виссарионович обратил внимание на сына, как на специалиста в области авиации, когда тот служил в Германии. Не имея возможности общаться напрямую, но, чувствуя острую необходимость в подобном общении, Василий продолжал вести переписку с отцом. В письмах он неоднократно указывал, что авиационная техника выпускается крайне низкого качества, новинки не внедряются, ведутся грубые приписки показателей выпуска самолетов. Особенно его волновала судьба самолета Як–9 с двигателем М–107, который по данным испытаний показывал отличные результаты, а на самом деле приводил к трагедиям. Дело в том, что этот двигатель был настолько мощным, что конструкция центроплана, моторама, капоты не выдерживали нагрузок и разрушались в воздухе. Кроме того, происходило прогорание цилиндров самого двигателя. Одним словом, мотор был «сырым», но в производство, не смотря на недостатки, был запущен. Василий все это подробно и обстоятельно изложил на бумаге и направил письмо Сталину—старшему. Именно это письмо до сих пор вызывает зубную боль у грызущих базальт исторической науки исследователей. Именно это письмо, как принято считать, стало поводом для ареста Новикова, Шахурина и еще целого ряда чиновников авиапрома. Но давайте разберемся, на что же Василий хотел указать отцу, чего добивался? Как следует из рассказов летчиков — и ветеранов, летавших на поршневых самолетах, и пионеров реактивной авиации — аварийность машин была просто катастрофической. Но самое страшное заключалось в том, что послевоенные показатели аварийности перекрыли показатели военных времен. С ситуацией мириться было нельзя — если на фронте потери бракованных самолетов еще как—то можно было списать на боевые (считалось, что фронту нужна авиатехника в больших количествах, а заводские недоделки исправят фронтовые механики), то гибель молодых летчиков в мирное время оправдать было нечем. Но кто укажет самому И.В. Сталину на столь трагичную ситуацию? Нарком авиационной промышленности А.И. Шахурин? Так он же сам и создал эту ситуацию. Главный маршал авиации А.А. Новиков, который все знал и молчал? Если Новиков все доложит Верховному, то следующим за Шахуриным и пойдет (как, впрочем, и случилось), причем, что характерно, в том же северо—восточном направлении, любоваться красотами полярных ночей. Летчики, летавшие на бракованных самолетах, расскажут? Половина из них на этих же самолетах и разбилась, кто—то погиб в боях, а выжившие жаловались, писали командирам дивизий, те по должностной цепочке выше. В итоге жалобы ложились под сукно либо Новикову, либо Шахурину. Круг замыкался, а самолеты продолжали падать!

А теперь представьте ситуацию: конец войны, весна 1945 года, на смену воздушным асам приходят молодые люди, мечтающие о небе. Садятся в кабины новейших советских самолетов и… Как произошла авария с одним из таких самолетов, описал летчик—истребитель Мовшевич Юрий Моисеевич:

«— Говорят, что двигатели легко перегревались при рулежке?

— Такого недостатка я не помню, но двигатель был сырой (речь идет как раз о самолете Як–9 с двигателем М–107. — Авт.). Довольно часто у него случался обрыв шатуна, и, как следствие, самолет загорался. После войны мы три самолета потеряли, и один из них мой. Мне надо было лететь в зону на высший пилотаж, а тут командир эскадрильи меня позвал, попросил меня дать слетать одному «безлошадному». Я был против — война закончилась, каждый свой самолет бережет. В зависимости от того, как ты эксплуатируешь, такой будет твоя характеристика. А тут отдать другому! Комэск мог приказать, но он меня уговаривал: «Ему летать строем, он на максимальной летать не будет. А после полетишь ты!» Я понимаю, что все равно он может приказать. Да и тому летать надо, он безлошадный: «Ладно, пусть летит». Лето в Венгрии было жарким. Он надел на себя трусики и комбинезон, перчаток у него не было. И вот они летали над аэродромом, парой. И вдруг у него оборвался шатун, двигатель загорелся. Он тут же развернулся и пошел на посадку. Посадка с планированием и выравниванием занимает секунд сорок. На планировании секунд 10–15 до выравнивания самолет вспыхнул. Когда он вспыхнул, у него ни перчаток, ничего, прикрыл лицо рукой, выровнял самолет, посадил, прокатился, может быть, метров 100–150 и выскочил из кабины — не мог терпеть. Так вот за эти секунды у него обгорели пальцы, лицо обгорело и колени» (Драбкин А. Я дрался с асами люфтваффе. На смену павшим. 1943–1945. — М.: Яуза, Эксмо, 2006. — Стр. 406).

Ну, что, не возникло желания оказаться на месте этих молодых летчиков, горящих в новых самолетах уже после войны? Вот и у Василия Сталина не было желания терять боевых летчиков. Поэтому он предупреждал не только отца, но и Новикова о проблемах с двигателем М–107. Но тот и слушать не хотел — он же один из маршалов Великой Победы! Жуков от авиации! Но амбиции одного человека, пусть даже маршала, не стоили жизней молодых пилотов!

Подчеркиваю, целью письма Василия отцу было не желание посадить Новикова или Шахурина, а желание изменить ситуацию с выпуском бракованных самолетов. Это совершенно разные мотивы! А то, что в выпуске бракованных самолетов Шахурин, а заодно с ним и Новиков были виноваты, сам же Шахурин и признался уже после тюрьмы, совершенно добровольно, когда никто из него, сидящего в одном из московских сквериков, калеными клещами слова не вытаскивал. Честный был человек, умел признавать свои ошибки. И на том спасибо. Тяжело поверить, но в данном случае обвиняемый и выступает адвокатом обвинителя.

Только вот современная журналистская братия в погоне за «жаренным» всегда готова порадовать наивного читателя очередной «правдой о тех мрачных временах». И уж только ленивый журналист не пнул доброе имя Василия Сталина. Хотя как только появляется возможность, всегда спешит это сделать. Например, некто Э. Сорокин в статье «Чужой в семье Сталина. Частная жизнь вождя глазами очевидца» делится откровениями Г.И. Морозова, первого мужа Светланы Аллилуевой:

«10 декабря исполнится год со дня смерти Григория Иосифовича Морозова, доктора юридических наук, профессора, заслуженного деятеля науки России, почетного президента Всемирной Федерации ассоциаций содействия ООН. Г.И. Морозов был первым мужем Светланы Сталиной. Прожил с ней четыре года (с 1944 по 1948 г.) Недавно один из друзей, разбирая архивы ученого, наткнулся на этот рассказ и… переслал его к нам в редакцию. А мы решили его опубликовать практически без каких—либо сокращений…»

Но никто не сказал, что не было дописок, домыслов. Да и вообще Морозов — человек, обиженный властью. Сам рассказ прислал «друг ученого». Где гарантия, что он сам его и не написал? Вся правда будет похожа на сплетни. К тому же «правда», опубликованная после смерти «автора». В общем, источник очень «сырой», да и рассказ, как будет видно далее, слеплен людьми, далекими от биографии Василия, событий послевоенного периода, зачастую не представляющими сути собственного повествования. Вот этот перл эпистолярного жанра с леденящим кровь названием «Месть Василия Сталина»: «После войны Василий Сталин занимал различные высокие должности в авиации. И, как многие военные, мечтал о генеральских погонах. Подхалимы и льстецы знали его слабость и делали все, чтобы услужить сыну вождя. Несколько раз они организовывали представление о присуждении В.И. Сталину следующего воинского звания, то есть генеральского.