Книга Огни святого Эльма - Владимир Евгеньев

— Какое красивое кафе, — сказал Данила, — и шоколад очень вкусный. Жаль, что мы больше не вернемся на корабль.

— Всему свое время, — глубокомысленно заметила Соня.

— Боюсь, что никто даже Лена мне не поверит, если я буду рассказывать о Летучем Голландце, — добавил Данила, с удовольствием засовывая в рот последний кусок пиццы.

— Да, — задумчиво ответил Филипп, — в ваше время нам никто не верит, все считают помешанными.

— Но можно же предъявить какие-то доказательства, — сказала Соня.

— Нет, не получается, это мистика, я всю жизнь хотел хоть кому-нибудь рассказать о нас, но у меня не получалось.

Тут девушка в короткой юбке принесла счет.

— Посмотрите на этого человека это капитан Летучего Голландца, он из семнадцатого века, — сказал Данила по-английски, но ошибся и опять покраснел.

— Очень приятно, как это интересно, — вежливо сказала девушка и подарила капитану очаровательную улыбку.

Филипп вздохнул и даже не улыбнулся в ответ. Он расплатился по счету, не оставив чаевых.

Выйдя из кафе, они увидели пункт проката велосипедов и по настоянию Данилы зашли туда.

— Я не умею кататься, — улыбнулся капитан.

— Я покажу, это проще пареной репы, — с азартом ответил Данила.

Велосипеды раздавал парень в растянутой футболке с надписью «Секс-инструктор, первый урок бесплатно». Он меланхолично курил. Они взяли напрокат три велосипеда.

— Почему они такие старые? — с некоторым возмущением спросила Соня, которая любила хороший уровень жизни, что по ее мнению выражалось в наличии у человека максимально качественных вещей.

Молодой человек процедил сквозь зубы:

— Чтобы не украли, все воруют, — и присоединил ругательство.

— Странно, а вроде такая цивилизованная страна, — сказала Соня.

— Развитая цивилизация не гарантирует прогрессивный рост гражданского сознания у всех отдельных индивидуумов, — серьезно сказал парень и улыбнулся Соне.

Она засмеялась.

— Что смешного? Я ничего не понял, поехали скорее, — начал суетиться Данила.

Они поехали по велосипедной дорожке вдоль канала. В лицо дул теплый летний ветер, и от этого почему-то повышалось настроение. Филипп быстро освоил езду на велосипеде, так как прекрасно умел держать равновесие. Ему даже понравилось это необычное занятие. Он с удовольствием крутил педали.

— Сколько я пережил и увидел, это, наверно, не выпало на долю ни одному человеку. Жаль, что мы расстаемся, я бы мог столько вам рассказать, — крикнул капитан вслед ребятам, которые ехали впереди, но они его не услышали.

Данила увидел двух своих ровесников, которые мчались с большой скоростью, чуть ли не сбивая пешеходов, и стал их догонять. Соня забеспокоилась и поехала вслед за ним очень быстро, крича, чтобы брат остановился.

Филипп уже почти догонял Соню, но дорожка пересекала проезжую часть, и он стал пережидать, пока проедет машина. Откровенно говоря, капитан немного побаивался автомобилей. Неожиданно на него сзади наехал какой-то велосипедист, и Филипп упал.

— Тысяча чертей! — выругался капитан. Велосипедист оказался очень пожилой дамой спортивного сложения. Она вежливо извинилась и попыталась помочь Филиппу встать, он махнул рукой и отряхнулся.

— Вы тоже извините, — пробормотал он, — никак не могу привыкнуть к этим машинам, это вам не лошади.

Дама удивленно посмотрела на него и на английском языке пожелала доброго пути.

Филипп увидел, что к нему возвращаются Соня и Данила. Он решил подождать их, поставил велосипед и облокотился о перила канала. «Как я был несчастлив всю жизнь, и так будет всегда, — думал он. — Но все-таки у меня был этот день с Соней и Данилой в солнечном Амстердаме. И моя жена родила ребенка, хотя я его никогда не видел. Эльза без сомнения вспоминала обо мне, глядя на сына.

Я уже привык страдать, и все-таки у меня остался ром и объятия случайных девушек. Я давно уже понял, что эта углубленность в чувственность и плотскую жизнь есть некая психологическая защита от той страшной трагедии, которой, по сути, является бытие человечества. А нужно ли защищаться от нее? Строго говоря, эту духовную болезнь мира и каждого из нас нужно принять и преодолеть. Но как? У меня это никогда не получалось. А теперь мои страдания будут вечными.

И больше нет солнечного моря и не о чем мечтать. Зато я сильный человек и добился своего, я нашел этих детей и хотя бы на короткое время почувствовал себя счастливым. Даже все мои несчастья, наверно, лучше, чем небытие или жизнь в аду. Я не знаю, что будет там после смерти».

Капитан привычным движением смахнул волосы со лба, огляделся вокруг, поймал взглядом парочку, которая целовалась на барже, и впервые за много лет стал напевать какую-то веселую песню. Они покатались еще полчаса и сдали велосипеды.

А потом они отправились в центр Амстердама, на площадь Дам, где были аттракционы. Сама площадь была очень красива. Посередине стоял большой белый обелиск со скульптурами. Залитый солнцем королевский дворец, увенчанный куполом и крестом, украшенный скульптурами и колоннами был величественным. Но с другой стороны, может быть, из-за серого цвета он производил несколько мрачное впечатление. Соня невольно залюбовалась им, и задумалась о прошедших веках. Ей показалась, что она помнит, как шла здесь в том старинном платье, которое ей подарил Филипп, под руку с кавалером в высокой черной шляпе, а вокруг стучали копытами лошади, проезжали экипажи.

Прямо перед дворцом располагались аттракционы, играла громкая музыка. Филипп купил Даниле билет на карусель типа американских горок. Соня отказалась кататься, ей хотелось побеседовать с капитаном.

— Он уже был тогда ? — спросила она своего старшего спутника, указывая на дворец. Филипп кивнул, Соня посмотрела на него, у капитана был какой-то странный, устремленный вглубь себя, взгляд, как будто он не видел ничего вокруг.

— Что с тобой? — испуганно спросила София.

— Нет, ничего, — капитан протер одной рукой лоб и глаза, — бывает такое, мне становится не по себе, возникают картины из других веков.

— Странно, у меня тоже сейчас что-то похожее было, — взволнованно сказала Соня.

— Почему-то у меня плохое предчувствие, моя милая.

Филипп помрачнел, его перестали радовать даже потомки, которых он так долго искал, и этот день на суше, к нему опять подступало темное состояние.

— Все будет хорошо, — сказала Соня, хотя она тоже начинала ощущать смутную тревогу. Они стояли среди толпы туристов из разных стран. Было два часа дня, то есть самая жара.

— Хотя ты знаешь, у меня тоже бывает, накатывает что-то, и жить не хочется. Совсем, — продолжала София. — Какой-то беспросветный мрак на душе. В прошлом одни ошибки, а в будущем неопределенность и ничего не повышает настроение. Почему одни владеют миллионами, других видит на экранах телевизоров вся страна, а кто-то вынужден жить серой жизнью? Я не знаю, чем руководствуются Бог или дьявол, когда они распределяют эти земные блага, но даже не в этом дело. У меня чувство, что я что-то пропустила, что-то не сделала и чего-то уже никогда не будет. В общем, жизнь проходит мимо, и от этого так больно.