Книга Убить двух птиц и отрубиться - Кинки Фридман

Я ловил себя на том, что жду не дождусь вечера понедельника. В двадцать два часа, как мы выяснили, закрывалась та самая кофейня. Конечно, не было большой разницы между этой кофейней и другими щупальцами «Старбакса» — все они были ядовиты, как у всех этих цепных учреждений. Разницы между ними было не больше, чем между большинством людей. Люди по большей части похожи не на Клайд и Фокса, а на меня. Мы живем в мире осмотрительных, осторожных, благонамеренных Уолтеров Сноу — типичных посетителей «Старбакса», как правильно подметил Фокс. Я отличаюсь от такого посетителя только одним качеством: я ненавижу себя за это и свою ненависть выплескиваю на бумагу.

Утром в понедельник в Нью-Йорке установилась холодная и ясная погода. Проснувшись, я сразу принялся размышлять о том, как это, в сущности, нелепо и смешно — быть счастливым от того, что участвуешь в столь идиотской затее, как операция «Диарея». Ничего хорошего из этого выйти не может, убеждал я сам себя, и в то же время понимал, что меня тянет к этому делу какая-то непреодолимая сила. Вот так, должно быть, чувствует себя наркоман или наркоманка, когда отмеривает себе чуть-чуть больше зелья, чем вчера, и при этом прикидывает: а насколько я еще смогу увеличить дозу, прежде чем сдохну? Но, как бы там ни было, семена посеяны, урожай взошел, хочешь не хочешь, а убирать его придется.

Клайд позвонила уже ближе к вечеру, чтобы узнать, как дела и не появились ли у меня какие-либо сомнения по поводу «нашего нового проекта», как она выразилась.

— Знаешь что, — сказал я, — мне очень не по душе все эти химикалии. Были случаи, когда шутники подмешивали лекарства человеку в пунш, а потом раз — и вот вам покойник.

— Ясное мое солнышко! — сказала она, и я мигом просиял. — Поверь мне: никто от этих добавок не помрет. Ну, может быть, некоторым захочется помереть — только и всего.

— Ты в этом уверена?

— Да конечно, дорогой, — ответила она беззаботно. — Погибнуть могут только три человека: ты, я и Фокс.

Мне всегда становилось легче после разговоров с Клайд — стало легче и на этот раз. И хорошее настроение продержалось до самого вечера — точнее, до девяти пятнадцати вечера, когда мы вышли из моей квартиры и направились к «Старбаксу». Пройти предстояло всего несколько кварталов. Клайд выступала в широких мужских слаксах цвета хаки, в черном вязаном свитерке, который ее очень соблазнительно обтягивал, и в куртке цвета хаки — из тех, что носят фотографы, со множеством карманов. Карманы были набиты пузырьками с александрийским листом, каскара саградой и сиропом ипекака. На Фоксе был широкий длинный плащ, под которым были спрятаны скрученные в рулон и перевязанные резинками губки — так, чтобы они пролезли в унитаз и расправились в трубе. Под плащом же была спрятана клейкая лента для стульчака.

— Резинки я сниму, — объяснил нам Фокс, — прежде чем сунуть губки в унитаз.

— Здорово придумано, — сказал я, поправляя свою бейсболку. Кроме нее, на мне была вязаная кофта (которую Клайд самолично застегнула!), очки в роговой оправе, а также небрежно повязанный ярко-красный галстук. В таком виде я, по мнению Клайд, выглядел идеально для данного дела.

— Ты выглядишь, как яппи, пришедший с холода, — с восхищением сказала она.

— А тебе не кажется, что он уж слишком типичный яппи? — усомнился Фокс.

— Мне кажется только одно, — вмешался я, — если я не уйду с холода прямо сейчас, то я отморожу себе задницу.

— Главное — это бери только черный кофе без сахара, — Клайд подбодрила меня легким шлепком по заднице. Жест был весьма интимный, и сердце мое немного подпрыгнуло. Я покосился на Фокса, чтобы увидеть его реакцию, но он не реагировал. Видимо, был полностью сосредоточен на операции «Диарея».

Мы шли некоторое время молча. Я подумал, что мы смахиваем на героев спагетти-вестернов: троица мрачных мафиози направляется на решающую разборку. Это было хорошее чувство. Больше, чем хорошее чувство. Уолтер Сноу был переполнен энергией, он снова жил полной жизнью.

Когда до цели оставалось меньше квартала, Клайд вдруг остановилась и ухватила Фокса за полу его длинного плаща.

— Погоди-ка, — сказала она. — Надо обсудить одну вещь.

— Ты что, трусишь? — удивился Фокс. — Слушай, уже девять тридцать, время не ждет.

— Я всего лишь хочу кое-что уточнить, — ответила Клайд. — Получается следующее. Ты занят туалетными работами, и потому оказываешься в полной безопасности. Уолтер будет болтать с кофеварщиками, или как там на фиг называют себя эти ребята за стойкой. Значит, я — единственная, кто может вызвать подозрения. Я — единственная, кого могут взять за задницу — или те, кто смотрит в камеры, или сами кофеварщики.

— Все правильно, — сказал Фокс. — И я рад, что ты завела этот разговор. Слушай меня внимательно. Я войду первым, и если там окажутся камеры, то я сразу выйду, и мы начнем подготовку операций «Тараканья бомба», а также «Слоновье дерьмо» номер один, два и три.

— Отлично, — сказала Клайд. — Ну, а если камер нет, но кофеварщики все равно возьмут меня за задницу?

— Клайд, — ответил Фокс, — у тебя очаровательная задница. Правда, без обид. Тедди бы сказал так: «В этой заднице что-то есть».

— Кстати, о Тедди, — вмешался я. — А где он? Он бы нам сейчас очень пригодился.

— Послушай, ты мне доверяешь или нет? — обиделся Фокс. — Конечно, я думал о Тедди. Просто я решил, что его не стоит привлекать до тех пор, пока мы не приступим к операции «Тараканья бомба».

— А я, видимо, буду следить за вашими дальнейшими операциями уже из кутузки, — сказала Клайд.

— Этого не будет никогда, — заверил ее Фокс. — Послушай, я дам тебе несколько ценных советов. Как только войдешь, сразу сделай большой заказ. Скажем, для целого бридж-клуба. Двенадцать латте фрапачучис, или как их там.

— Ага! И я могу взять товарный чек, чтобы потом вчинить им иск и вытрясти из них дерьмо не хуже других клиентов!

— Ну разве она не прелесть? — воскликнул Фокс, и глаза его даже увлажнились. — Схватывает все налету! Ну так вот, дальше. Пока они выполняют твой заказ, тебе, само собой, нечего делать, и ты просто бродишь по кофейне. И осматриваешь все их причиндалы. Пузырьки держи в ладони — ну, как карты в карточных фокусах. Уолтер, Клайд уже показывала тебе ловкость своих рук?

— Нет, но он наверняка этого хочет, — ответила за меня Клайд, и я вспыхнул, пораженный быстротой и точностью ответа. Она тут же многозначительно мне подмигнула.

— А если кто-то посмотрит на тебя с подозрением, — продолжал Фокс, — то сделай вид, что сахарница или молочник не открываются, а ты пытаешься их открыть. Они наблюдают за твоими потугами — а как только ты открываешь, все перестают на тебя смотреть.

— Вот это я и хотела услышать, — сказала Клайд, теперь вполне уверенным тоном. — Фокс знает все на свете, не правда ли, Уолтер?

— Почти все, — ответил я.

— Помните про «Единорога»! — вскричал тут Фокс, устремляясь вперед столь решительно, словно кидался навстречу судьбе. — Все, кто любит свободу, за мной! Наши единственные враги — время и «Старбакс»! Кто сказал, что они непобедимы? Как бы не так! Если их не смогут победить всего трое психов, то пусть любой, кто захочет, кладет свой член мне на зуб мудрости!