Книга Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым - Уильям Дерезевиц

К счастью, об этом я был хорошо осведомлен еще со времен участия в молодежном движении. И, наконец-то, благодаря моей старой приятельнице я вошел в некий дружеский круг, стал частью сообщества, которое искал столько лет. В аспирантуре моя приятельница обрела друга, чья семья жила в Новой Англии в самом чудесном старом доме, какой только можно вообразить; с просторной верандой, гостеприимной, как бабушкины объятия; с огромной, но уютной гостиной, где в те времена, когда здание принадлежало городу, устраивались танцы. Стрелки кухонных часов навсегда остановились на 10 часах 36 минутах: идеальное время, шутили мы, не слишком рано и не слишком поздно.

История моего знакомства с новыми друзьями до крайности напоминала «Доводы рассудка». Начнем с того, что дом стоял на побережье, – все, как в Лайме. (Кстати, до Лайма – того, что в Коннектикуте, – было не так далеко.) Его владельцем был моряк, грубоватый, практичный, но не лишенный той неподдельной теплоты, которая так заворожила Энн в его собратьях – морских офицерах. Как и Харвилы, он приглашал нас в гости от всего сердца. Как Харвилы, открывал двери для всех, кто хотел приехать, и все, кто приезжал, становились друзьями. Как Харвилы, делал все, чтобы каждый чувствовал себя как дома.

В выходные, в теплую погоду, друзья стекались к нему со всего северо-восточного побережья. Я приезжал из города, моя подруга – из Нью-Гэмпшира, несколько человек – из Коннектикута, и мы проводили время, бездельничая и дурачась. Пятна солнечного света разбегались по воде; чайки, крича, кружили над головами. Мы играли в мяч, поедали моллюсков, а по ночам пили пиво, играли на гитаре и говорили, говорили, говорили. Со временем мы все сблизились, словно горошины в стручке. Мы выслушивали друг друга, знакомились с девушками и парнями друг друга, притирались друг к другу.

Все мы оказались в этом доме по одной причине – нас объединило чувство пустоты, которое настигает всякого, кто перешагнул порог тридцатилетия и окончательно отдалился от родителей. Некоторые из нас уже нашли себе пару, другие – нет. С одной стороны, это неважно. С другой – что может быть важнее. Поэтому, когда хозяин дома вдруг по уши влюбился (осенью, после завершения главы про Остин), мы дружно приехали на выходные познакомиться с его избранницей – все произошло стремительно, и она уже жила у него. Той ночью за кухонным столом, смакуя десерт, который она приготовила, собралось человек восемь. Неярко горели свечи, ее кошки терлись о наши ноги, кто-то шутил. Я откинулся на спинку стула, огляделся и понял: «Да, я нашел свою семью».

Глава 6. «Чувство и чувствительность»: сказки о любви

Я жил в Бруклине почти три года, и жаловаться мне было не на что. Я сумел найти общий язык с отцом, и наши отношения более или менее наладились. Я больше не нуждался в его одобрении и смирился с тем, что сам он никогда не поменяется. Глава, посвященная Остин, была закончена, я уже написал около ста страниц о романе «Мидлмарч»; диссертация, можно считать, перевалила за середину, и появилась надежда, что работа когда-нибудь будет закончена. И, что самое главное, у меня образовался свой круг друзей.

И все-таки чего-то недоставало. Чего-то значительного, важного. Я до сих пор не встретил свою единственную. Девушку, с которой хорошо быть вместе, а не только спать. Мимолетные увлечения, интрижки и курортные романы меня больше не интересовали, я хотел настоящих, прочных, искренних отношений. Во времена молодежного движения, колледжа, первых лет аспирантуры было нетрудно найти подружку среди своих знакомых. Но я оказался совершенно не готов к тому кошмару, который представляли собой свидания в Нью-Йорке. Я словно блуждал в бесконечном лабиринте пустых разговоров, запутанном и унылом, как тоннели подземки. Вместо того чтобы налаживать связи через общих друзей, как я привык, приходилось заигрывать с незнакомками, которые отлично понимали, чего я от них хочу, да еще надо было суметь очаровать их за тот краткий промежуток времени, пока ожидаешь заказанный коктейль или подходишь к дому, куда тебя пригласили на вечеринку.

Но в Нью-Йорке на одном очаровании далеко не уедешь (я, впрочем, уже не понимал, чтó здесь считается очаровательным). Необходимо было заинтересовать, произвести впечатление человека успешного, говорить как победитель, особенно если ты мужчина. Чем ты занимаешься? С кем общаешься? Какую школу окончил? Я научился излагать свое внушительное резюме в первые пять минут разговора. Попытка познакомиться с незамужней женщиной больше всего напоминала мне собеседование перед приемом на работу. «Просто будь собой», – твердили все вокруг. Быть собой? Может, в этом и заключалась главная проблема?

Не обошлось и без оскорбленного самолюбия. Свидания вслепую. Розыгрыши. Как-то девушка пригласила меня на ужин, а потом заявила, что у нее уже есть парень и она даже не догадывалась о том, что у нас с ней свидание. Было множество женщин, которым я нравился, но «не в том смысле».

– Считай, что у тебя появился новый друг, – подбадривали приятели.

– Мне даром не нужны такие друзья! – бесился я.

Однажды я разговорился с девушкой на выходе из спортзала (тот редкий случай, когда все складывается само собой, так что не успеваешь даже оробеть). Она была умная, милая, интересная и хорошенькая. Дойдя до угла, где наши пути расходились, мы одновременно повернулись друг к другу и спросили: «А как тебя зовут?»

Ее звали Пэм. Пэм, Пэм, Пэм, Пэм, Пэм. Всю неделю я только и думал о новой встрече с ней. Но вот неделя прошла, а в спортзале она не появилась. Я начал терять надежду. Может, она придет через неделю? Нет, через неделю она тоже не пришла. В результате, окончательно пав духом, я поместил объявление в газете The Village Voice: «Отчаянно ищу Пэм», а также приписал дату, место нашей встречи и номер своего телефона.

Даю подсказку: никогда не указывайте номер своего телефона в таких объявлениях. Сперва позвонила женщина, которая выдавала себя за Пэм («Конечно же, я Пэм». – «Предположим. А кем работаете?» – «Ой, да ладно тебе»). Затем позвонила дама, которая сказала, что она не Пэм, но все равно надеется на встречу со мной. Потом позвонил парень из Нью-Джерси, дабы пожаловаться на то, как тяжело найти достойную партию («Может, тебе не стоит ходить на вечеринки вместе с другом, который богаче и симпатичнее тебя», – посоветовал я). Далее мне позвонил тип, который тоже назвался Пэм («Можешь называть меня Пэм, если хочешь»). И наконец, поздно ночью раздался звонок от мужчины, который скрипучим голосом сообщил, что будет счастлив познакомить меня с Пэм за определенную плату.

Всего один раз за эти годы у меня сложились довольно серьезные отношения. Началось все очень романтично. Мы встретились на свадьбе моего старого друга. Вообще-то, как я впоследствии выяснил, нас свели. Она выбрала меня из списка – из списка, вот именно, да еще и с фотографиями – подходящих парней, который мой друг составил по ее просьбе. Впрочем, перечень получился коротким. Претендентов было всего двое, включая меня. Но, как ни крути, сути это не меняло. Когда она рассказала мне об этом, наше знакомство стало казаться мне еще более романтичным.

Мой товарищ попросил ее забрать меня из аэропорта. Едва я сел в машину, мы сразу почувствовали, что между нами проскочила искорка, но речь идет не о сексуальном влечении, а скорее об ощущении легкости, близости и родства, как будто мы давно знали друг друга и сейчас лишь возобновили ненадолго прерванный разговор. Выходные мы провели вместе, были неразлучны, смеялись, не переставая, не могли поверить нашему счастью. Свадьба, на которой мы познакомились, была в Мичигане (моя новая знакомая и мой друг как раз завершили обучение в Мичиганском университете), а сразу после церемонии она уезжала в Бостон, где ее ждала работа и новая жизнь. Она предложила проехаться вместе с ней до Бостона, и я поддался мимолетному порыву, вспомнив дерзкий и романтический побег Бонни и Клайда.