Книга Российский бутерброд - Геннадий Смирнов

– Вы абсолютно правы. Всё, что произошло, было предсказуемо и ожидаемо. Даже то, как это было сделано, если Вы заметили, не вызвало особого ажиотажа. Так, для вида, кое-кто попытался обвинить Вас обоих в неприкрытом цинизме. Потом оказалось, что ничего страшного не случилось, потому что такое отношение к себе нам не ново. Мы привыкли ничего не решать, нам комфортней, когда решают за нас. Почему? Да потому, что мы не верим, что способны что-то решать или менять. Но дело, собственно говоря, не в этом, а в том, как Вы себя «слили».

– Что значит, «слили»? – Возмутился Иван Иваныч и, вероятно, пожалел, что поддался искушению пообщаться с этим блоггером. Только настроение испортил.

– Ну, то, что Вы расписались в собственном бессилии, назвав Василь Васильича самым авторитетным политиком – это полбеды. Кстати, это было заявлено на основании каких исследований? Самое неприятное для нас то, как Вы относитесь к нам, то есть к стране.

Иван Иваныч, прочитав эту фразу, хотел было немедленно дать волю своему раздражению, но появляющиеся на экране абзацы заставили его продолжить чтение.

– А как прикажете это расценивать, когда Вы заявляете на весь мир, что главная Ваша амбиция – приносить пользу Отечеству и тут же недвусмысленно даёте понять, что уходите, потому что пользы не получилось. Это хорошо, но Вы собираетесь занять место Василь Васильича, где вновь будете экспериментировать. Получится принести пользу – слава Богу, нет – хрен с ним. Так?

– Нет, не так! – Выкрикнул Иван Иваныч и встал из-за стола. Немного постояв, глядя на уже пустой экран, он сунул руки в карманы брюк и несколько раз прошёлся по кабинету. Не мог же он сказать не понятно кому, с каким противодействием на всех уровнях всех ветвей власти он, порой, сталкивался, пытаясь продавить многие из своих намерений. Не мог он признаться и себе в своей нерешительности, некоторой излишней мягкости и терпимости к необязательности подчинённых; в излишней мечтательности и чрезмерном желании видеть то, что хочется видеть. И еще многое, что не позволяет продолжать приносить пользу Родине. Вернувшись на рабочее место, Иван Иваныч первым делом заглянул в монитор, на котором чернела пара строчек:

– Ну, нет, так нет. Чего из-за этого нервничать? Тем более что уже ничего не изменишь. Будем жить, как Вы предлагаете. Авось кривая куда и вывезет.

Иван Иваныч больше не хотел выслушивать то, чего не хотел и, не прощаясь, выключил компьютер, в очередной раз, дав себе зарок больше с этим блоггером не общаться. Однако последняя фраза не давала ему покоя. Пересев на диван, он задумался и мысленно повторил: «Авось, куда и вывезет?» Несомненно, вывезет, куда она денется? Только это должна быть не кривая, ибо опять потащит по кругу, а надо, как минимум, по спирали, вверх. Наверное, прав всё же, Василь Васильич – не доведёт нас демократия до хорошего. Если уж у них там, в Европах от неё бардак, что уж про нас говорить? Да и история это подтверждает. Хоть и пеняют нам, что мы её не знаем или забываем, но то, что надо мы помним. Как дадут народу волю, чуть ослабят вожжи или царь слабый попадётся – так сразу же получи смутное время. Сколько последний Николай со всевозможными свободами экспериментировал? И чем всё закончилось? Зато те, кто после него пришли так гайки закрутили, что до сих пор за счёт этого живём. Да что далеко ходить? Сколько лет болтовнёй занимались в Парламенте, каждый одеяло на себя пытался натянуть, а результат? Не было никакого результата, пока Партия не взяла всё в свои руки. Всё же, только абсолютная власть может нам гарантировать нормальную жизнь и работу, а, следовательно, и движение вперёд или по спирали. Как лучше – решим по ходу.

XXV

– Надо, однозначно, что-то решать и немедленно! Иначе они нами жопу вытрут и в унитаз спустят! – Выкрикнул Вениамин Вениаминыч и нервным рывком ослабил узел и без того распущенного галстука. Ввиду нерешительности и безынициативности собравшихся, он решил взять бразды правления в свои руки. – Что молчите? Думаете, что в одиночку выплывите? Хрен вам! В семнадцатом тоже в Учредительном собрании так думали. Каждый считал себя самым умным, а других – не достойными своего внимания. Ах, у нас разные цели и задачи! Ах, мы, партийная аристократия, не можем опускаться до союза с какими-то там меньшевиками или эсеришками. Это я не о Вас, а о тех… – отреагировал он на возмущённо-вопросительный взгляд Сергей Сергеича и продолжил, – а в результате все и они, в том числе, оказались в… – Вениамин Вениаминыч хотел для большей убедительности назвать одну из частей человеческого тела, но, почему-то передумал. – Нет хуже – врагами народа! Вероятно он полагал, что находиться в том месте, которое он не озвучил, всё-таки лучше, чем быть расстрелянным или сгнить в лагере.

– Ну, это уж совсем крайности, – снисходительно улыбаясь, как обычно он это делал, общаясь с лидером РПЛД, пробасил Андрей Андреич.

– Крайности! Конечно, кому, как не Вам об этом судить. Слава Богу, что это крайности и Ваши дружки и предшественники ничего более крайнего не придумали! – Парировал Вениамин Вениаминыч, затем менее агрессивно поинтересовался, – или всё же рояль в кустах припрятан?

Присутствующие беззлобно заулыбались. Андрей Андреич как, пожалуй, самый опытный партийный предводитель не поддался на провокацию коллеги по несчастью, а просто напомнил ему цель этого оппозиционно-партийного актива. – Вы, Вениамин Вениаминыч, нас только что призывали к единству во имя благого дела, а сами ведёте себя, как те партийные аристократы.

– Я? Да Вы что? Да это я так, для разминки. – Натянуто улыбнулся предводитель либералов. Все же остальные громко, но добродушно рассмеялись.

– Ну, поразминались и хватит, надо дело делать. – Не громко, но твёрдо произнёс со своего места Сергей Сергеич. Он, пожалуй, был одним из самых заинтересованных среди оппозиционеров в проведении этой встречи с конкретной повесткой дня – как выжить и сохранить себя на политической карте почти одной шестой части суши. Его положению позавидовать было трудно. Мало того, что не известно каким чудом возглавляемая им партия перевалилась через семи процентный порог и попала в Парламент прошлого созыва, так в довесок к этому, его самого недавно раскассировали свои же земляки, лишив всех постов и званий. Осталось в довершение ко всем этим невзгодам пролететь, как выражается Иван Иваныч, на предстоящих выборах и можно приступать к чистке и смазке наградного пистолета, чтобы не дал осечку в самый ответственный момент. – У меня есть конкретное предложение.

– У меня тоже есть конкретное предложение, – томно закатив глаза специфическим голосом человека, страдающего хроническим насморком, заявил предводитель партии с вкусным и сочным названием «Антоновка».

– Мы слышали про Ваши «Дома, Дороги и что-то там ещё», но сейчас речь идёт совершенно о другом, потому я ещё раз повторяю, что у меня конкретное предложение по противодействию фальсификации результатов голосования. – Ещё более настойчиво предложил себя Сергей Сергеич. Присутствующие удивлённо переглянулись, недоумевая по поводу столь разительных перемен в характере и поведении главы ЭРЭСов. Сейчас перед ними был не тот Сергей Сергеич, старавшийся всячески обходить острые углы и быть хорошим для всех, особенно для тех, кто мог это по достоинству оценить.