Книга Рождение феникса - Нина Опалько

Вскоре вонь поутихла. «Принюхались», как сказал мрачный предводитель сопровождения прежде чем исчезнуть вместе со своими подопечными. Мы остались одни. Лотион осознал, что никто не собирается на нас рявкать, и открыл балконную дверь. В комнату хлынул поток задымленного воздуха. И как земляне этим дышат? Впрочем, через пару минут вдыхать стало легче, и мы рискнули выйти на балкон. Наша квартирка располагалась на восемнадцатом этаже, что для меня, признаться, было шоком – на Орбис-Луа почти не встречались здания выше двух-трех этажей. Как объяснял папа, мы не строили высоких домов, чтобы не забывать о величии человека. Говорят, высокие дома «давят» на людей, заставляют чувствовать себя маленьким и ничтожным. И с этим сложно было поспорить, разглядывая вид за окном – типичный для Москвы, если верить Лотиону. Огромные высотки выстраивались в причудливый лабиринт, который мог состязаться по сложности с лежбищем марсианских живых камней. Пространство между домами утопало в листве, и сквозь зеленый кудрявый шатер проглядывались диковинные детские площадки. Моя память подсказывала, что они есть в каждом дворе России – с ума сойти, сколько же их всего?

– Ну и долго вы будете свешиваться в окна? Может, сходим на разведку? – парой фраз Лотион развеял наше созерцательное настроение.

– Если на разведке кормят, то я за! – отозвалась Алесара.

Я поддержала подругу:

– А что? Я бы тоже не отказалась перекусить. Где тут можно поесть поблизости? А, Лотион?

– Не Лотион, а Антон. Не забывай, кто мы, Мирослава.

– А ты оставь свой учительский тон. Помню я все, помню. Мы – студенты. Ты – мой брат, а Аля – твоя девушка, Александра. Ее еще можно звать Сашей. Вы довольны, экзаменатор? Теперь мы можем идти?

Лотион… то есть, Антон кивнул, что я восприняла как добрый знак. Перед тем, как «выйти в большой мир», мы решили обследовать квартиру и переодеться. Управились даже быстрее, чем рассчитывали – инстинкт первооткрывателей был задушен на корню скромными размерами нашей «новой земли»: три маленькие комнаты, кухня и то, что здесь называется безобразными словами «смежный санузел». Содержание, кстати, полностью отражало название.

Те, кто готовили для нас квартиру, заботливо оставили на дверях таблички с подписями. Я нашла надпись «Мирослава» и вошла в небольшую комнатушку. Ничего особенного: кровать, письменный стол и большой шкаф. Последний был под завязку забит женской одеждой. Наугад выбрала самый распространенный земной комплект: джинсы, футболку и кроссовки.

Аля с Антоном остановились на такой же форме одежды. Неудивительно – более удобных вещей я еще не встречала. Пока крутилась перед зеркалом и завязывала волосы в высокий хвост, Антон расстелил на столе карту местности.

– Самые близкие кафе и рестораны находятся здесь, здесь и вот здесь. Японская, итальянская и украинская кухни соответственно.

Я не смотрела, куда он указывал на карте, но выбор был очевиден:

– Конечно, итальянская! Не готова рисковать здоровьем в первый же день. А эту кухню мы хотя бы точно знаем.

– Согласна, – поддержала меня Аля, – Я тоже за итальянскую. Папа говорил, что земляне делают отменную пасту. Даже в России.

– Ну что поделаешь? Желание дам – закон. Идем в итальянское кафе.

Приключения начались уже на лестничной площадке. Мур наотрез отказывался заходить в лифт, и мы потратили немало времени, чтобы убедить его в безопасности такого способа передвижения. Предлагала пойти по лестнице, но Антон даже не захотел слушать. Сказал, там можно встретить что угодно: и туалет, и «уголок наркомана», что бы это ни значило. Когда мы, наконец, уговорили моего спутника зайти в кабину и дождались, пока закроются двери, струсила уже я. Не то чтобы боялась лифта, просто не доверяла людям, которые его собирали. Крохотная коробка, в которой мы были заперты, дернулась и поехала вниз. Теперь понятно, чего земляне так часто крестятся и просят помощи у богов. Спуск на первый этаж показался бесконечным. Когда двери открылись, выпорхнула из лифта, а следом и из подъезда, на нечеловеческой скорости.

Улица встретила нас гулом автомобилей, детским смехом, скрипом качелей и отдаленным переругиванием старушек. Теплый майский полдень лениво разливался по асфальту. Первые шаги дались с трудом – меня вдруг парализовал страх, и я то и дело оглядывалась то на спутника, то на прохожих. Первый заметно нервничал на новом месте, а вторые, к моей несказанной радости, в упор не видели испуганного ирбиса. Антон перехватил мою руку, легонько сжал ладонь и мысленно передал: «Перестань пялиться на пустое место. Земляне не видят ирбиса, а вот твое поведение – очень даже». Замечание подстегнуло меня и заставило сконцентрироваться. Напустив на себя максимально расслабленный вид, пошла уверенной походкой и принялась лениво оглядываться по сторонам.

Наш путь пролегал через три длинных двора, похожих друг на друга, как нептунианские снежинки. Подъезды, припаркованные машины, скамейки, детские площадки, дороги и дорожки. Количество бетона, металла и стекла приводило меня в ужас: неужели можно жить в такой неестественной среде? Мур тоже не проникся симпатией к окружающему миру и даже шагал неохотно, словно не хотел касаться асфальта. А вот мои друзья выглядели совершенно спокойными. Вероятно, со стороны я смотрелась так же, но все равно чувствовала себя неловко, будто была тут единственной трусихой.

Когда мы подошли к кафе, уже боролась с искушением сбежать обратно, в нашу крохотную квартирку. Входная дверь заведения высилась надо мной подобно гильотине. Антон с лучезарной улыбкой распахнул ее и жестом пригласил нас войти. Увы, побег выглядел бы слишком глупо, так что пришлось подчиниться. Интерьер превзошел наши непритязательные ожидания. Приглушенный свет мягко ложился на объемные кресла и изящные круглые столики. Стены пестрели фотографиями и картинами итальянской тематики. Стекла здесь оказались с тонировкой, отчего я решилась выбрать столик прямо у окна. Устроились мы уютно, даже Мур улегся в кресло. Жаль только, рядом не было Рэма. С ним это место показалось бы еще более волшебным.

Стоило его вспомнить, как все мысли обратились к моему милому наставнику. Да-да, он уже не был для меня наставником, но мне нравилось его так называть. И, кажется, когда думала о нем, то стремительно глупела. Вот уже третий раз перечитывала одну и ту же страницу меню, но так и не могла разобраться, какие же классические пасты предлагает это заведение. В конце концов, перестала пытаться и переложила бремя выбора на обтянутые белоснежной футболкой плечики Али. Она решила попробовать салат с историческим именем Цезарь и пасту под соусом Карбонара. Если верить составу, это была вариация одного из традиционных блюд нашего мира – орбис-луанцы питали слабость к земной итальянской кухне, и именно она легла в основу наших гастрономических предпочтений последних столетий.

Мы прекрасно провели время и вели себя, как обыкновенные земляне: ели, смеялись, разглядывали прохожих, узнавали друг друга, рассказывали о своих привычках и пристрастиях. Имя Антон преобразило Лотиона – из хмурого отшельника он превратился в улыбчивого и галантного молодого человека. Судя по тому, как сияли глаза Али, она тоже отметила перемены в нашем мрачном друге. К моменту выхода из кафе я уже достаточно раскрепостилась и привыкла к окружению, чтобы ступить на улицу без чувства страха. Как оказалось, зря – как раз в этот момент в меня на полной скорости врезалась женщина весьма преклонного возраста. Она подняла замутненные глаза невнятного цвета и уже собиралась излить гневную тираду, как вдруг ее затрясло. Она вцепилась в мою руку, ее глаза закатились.