Книга Вход в лабиринт - Андрей Молчанов

Есть во власти, конечно, много удобств. Пусть суетных, сиюминутных, но да и жизнь наша такая же череда исчезающих в никуда мгновений. И некоторыми из них, право, стоит насладиться.

– Едем к вице-мэру, – объяснял мне Сливкин. – Сам точно не знаю, что случилось, но пахнет покушением…

– А ГУВД? – спросил я.

– Он решил – с нами надежнее. Вообще… наш профиль. Были бы хулиганы, тогда бы Петровка впряглась. А тут – едва ли не терроризм. Угрозы, понимаешь, поджог машины, конфликт на народно-хозяйственной почве… Сам услышишь, чего я, как попугай из народной сказки африканских племен…

– Товарищ генерал, у вас из носа чего-то торчит…

– Чего? О, б… Спасибо! Подлец бы не указал, ценю!

Встречу нам вице-мэр устроил не на своем рабочем месте, а в тесной квартирке на Тверской улице, очевидно, используемой им для приватных бесед. В коридоре нас встретил его помощник – тип лет сорока, ничего святого на роже. Он же впоследствии кипятил чай на кухне, резал лимон и вытряхивал пепельницы.

Хозяин принял нас дружелюбно, но сдержанно. Был он дороден, рассудочно медлителен в словах и в жестах, голос его звучал низко и властно, а умеренное косноязычие подчеркивало признак бюрократа, близкого сердцам народных масс.

Тайное логово вице-мэра было заставлено дубовой антикварной мебелью темных тонов, античными статуями на громоздких тумбах и всякого рода рыцарскими доспехами со знаками мальтийского креста, адептом которого, по слухам, он являлся. На столешнице серванта покоилась перчатка из кольчужной вязи, обрамленная ромбом древних кинжалов.

Меня, человека хотя не религиозного, но православного, окружающие детали интерьера навели на мысли тревожные и странные, продиктованные, вероятно, генетической памятью, запечатлевшей наследие предков, крещеных русских мужиков, бивших дубиной разнообразных рыцарей и пришлых мушкетеров без реверансов и раздумий, сообразно природной интуиции.

Удручавшая вице-мэра проблема касалась противостояния двух мощных компаний, конкурирующих в строительном бизнесе на территории столицы: «Капиталстроя» и «Днепрстроя». Одним из аспектов конкуренции являлось распределение территориально привлекательных площадок для возведения отдельных элитных домов и комплексов. Отвод площадей зависел от доброй воли отцов города, а их добрая воля – от величин взяток, компенсируемых впоследствии застройщиком из карманов покупателей и инвесторов.

Развод соперников по углам ринга и придание их стычкам приличий спортивной коммерческой соревновательности также осуществляла мэрия, регулируя баланс интересов.

Решение о выделении десятка площадок в центре города для корпорации «Днепрстрой», вначале планировавшихся для передачи их «Капиталу», серьезно подпортило настроение его владельцев, ринувшихся к вице-мэру с обидами и обещаниями более эффективной отдачи по всем ее направлениям. Однако вспыхнувшее недовольство городской верховод быстренько утихомирил, сказав, что на рынке каждой твари должно быть по паре, площадок еще уйма и «Капитал» внакладе не останется. Свои слова он незамедлительно подтвердил делом, начертав резолюции о выделении достойных пространств для инициатив пострадавших подопечных, и стороны, обоюдно удовлетворенные, расстались, любуясь друг другом.

Спустя же несколько дней на мобильный телефон вице-мэра стали поступать угрожающие звонки. Звонивший неизвестный говорил, что обещания надо выполнять, и половину площадок, выделенных «Днепру», подлежат возвращению «Капиталу». Невыполнение такого ультиматума сулит вице-мэру и его семье перемещение в мир иной.

Обо всех этих перипетиях вице-мэр поведал нам, тяготясь разменом своего величия на вынужденную доверительность с существами нижнего плана, подобно царю, ведущему консультацию с парой придворных проктологов.

– Потом, значит, – повествовал он сумрачно, промакивая вспотевшую от невольного волнения лысину салфеткой, – окна квартиры расстреляли… Шариками такими… С краской. Всю панораму заштукатурили, суки… И не отскребешь, главное, хоть стекла меняй. И сразу звонок: первое, мол, предупреждение.

– Чего-то странное, – сказал Сливкин. – Или я дурак, или лыжи не едут… Несерьезный какой-то контингент вырисовывается. Вот с вашим сослуживцем, ну… вторым заместителем – другое дело! Из автоматов, все как полагается…

Эти слова относились к иному вице-мэру, контролирующему в столице игорный бизнес и уже второй раз благополучно подвергавшемуся вооруженному покушению.

– Тут-то, да, все правильно, – согласился потерпевший, с достоинством умещая на край стола мосластые запястья. – Но ведь вчера у сына моего машина подорвалась, – он посуровел желтушными вислыми брыльями гладких бабьих щек. – Настоящую бомбу подложили, полкило тротила, вот тебе и несерьезно! Это же бандитизм с антигосударственной подоплекой в своем корне зла!

Загнуть такое не смог бы и Сливкин.

– Корень прополем до археологического слоя, – тут же прокомментировал мой шеф.

– Вот именно – с таким масштабом глубокого бурения! – подтвердил вице-мэр, грозно шевеля седыми кустами бровей.

От приступа вельможного гнева праведного он словно раздался в тучности своих габаритов и теперь нависал над нами, как горилла над собранием услужливых макак.

– А с «Капиталом» связывались? – вопросил Сливкин.

– А как же! Но там приличные люди, они в шоке, можно сказать… А этот дятел снова трезвонит: давай площадки назад! Чушь какая-то…

– Может, бандитская крыша недовольна и свою игру крутит? – предположил я.

– Да что вы! Они ж с мусорами, – покровительственно отмахнулся он. – Ой, извините. Вырвалось как-то…

– Ничего-ничего, – покладисто высказался Сливкин. – Народный фольклор, что на уме – топором не вырубишь, так сказать… А я вот полагаю, что и хулиганы тут могли приспособиться…

– Не, – покачал я головой. – Откуда у шпаны номер мобильного вице-мэра? А тротил? А информация о площадках?

Тут меня посетило воспоминание об Акимове, тесно связанном с «Капиталом». Уж он-то наверняка был в курсе случившейся накладки и мог присоветовать толковую версию.

– Есть у меня на сей счет соображения, – сказал я. – Работу начнем сегодня же.

– А мне чего делать? – вылупился на меня испуганно вице-мэр.

Я искоса посмотрел на него – бывшего пламенного партийца, нынешнего адепта мамоны, прожженного проходимца, стяжателя и старого кадрового негодяя. И чего он не очутился в этой машине?

– Усильте охрану. А далее – по результатам наших изысканий.

– Молодой человек! – голос его обрел доверительную торжественность. – Тут хоть и ваше руководство… Но хотел бы лично… Всегда к вашим услугам, любые задачи… То есть с моей стороны рассчитывайте на полную многосторонность…

И мы раскланялись.

– Во с какими людьми тебя знакомлю, – сказал Сливкин, протискивая свое наливное брюхатое туловище в машину. – Столпы, так сказать, общественного развития. Монументы. Вверяют тебе сокровенные детали. Так что не подкачай. Я сейчас в Думу, а ты уж – пардон. Метро вон, по-моему… На такси – не стоит, в пробках намаешься. А дел у тебя – поспешать и поспешать, без проблем у нас только с проблемами…