Книга Самый желанный - Селеста Брэдли

– Давай, Вулф, вперед. Обращайся к властям. Если, конечно, полагаешь, что власти посчитают твои деяния этим вечером более благородными, чем мои. – И он дерзко улыбнулся. – Слово стряпчего против слова герцога – как ты думаешь, кому больше поверят?

Блеф удался. Вулф зарычал от досады. Лицо его окаменело и сделалось страшным. Грэм пожалел, что Софи этого не видит, но он не мог рисковать и опускать ее на землю. Без сомнения, она хорошенько двинет ему, убежит и окажется в еще более опасном положении. Нет, сейчас больше ничего нельзя сделать, только спасать ее от нее самой.

Грэм осторожно повернулся спиной к Вулфу, подошел к лошади, посадил Софи в седло, а сам вскочил сзади, пока она еще не устроилась. К счастью, Софи не была наездницей, она тут же вцепилась в него, Грэм притянул ее ближе и пустил жеребца рысью.

– Подожди! – крикнула Софи. – Мы не туда едем! Лондон позади нас!

Грэм ухмыльнулся. Ветер и развевающаяся, как знамя, масса золотисто-рыжих волос мешали ему говорить.

– Мы не собираемся возвращаться в Лондон.

И он пустил лошадь в галоп. Прямо к Иденкорту.

Глава 21

– Грэм, ты думаешь, я и дальше буду терпеть такое обращение?

Грэм не стал отвечать. Он шагал вперед, ведя в поводу чужую лошадь. Да, он похитил Софи, но когда первый восторг от триумфа стих, Грэм задумался: когда именно он лишился рассудка? Когда узнал о смерти отца? Или на следующий день, когда положил длинные, тоненькие пальцы Софи себе на щеку и ощутил дрожь от их прикосновения? А может, процесс шел медленно и был куда более грозным? К безумию его могли привести долгие вечера за карточным столом и бреди.

Когда бы это ни случилось, сегодняшним нелепым похищением он только ухудшил положение. Грэм знал, что сейчас совершает самую большую ошибку в жизни, что следует немедленно повернуть назад и возвращаться в Лондон, сохранив репутацию Софи незапятнанной, но он был не в состоянии двигаться ни в одном другом направлении, кроме Иденкорта.

Однако как интересно быть сумасшедшим! Раньше Грэм стремился лишь к одному – быть как можно более обаятельным и нравиться как можно большему количеству женщин. Иметь обязательства, стремиться к серьезной цели было для него абсолютно ново. Но сейчас важно другое: несмотря ни на какие последствия, он должен без промедления выполнить только одно – привезти Софи к себе в Иденкорт.

Вдруг прилетевшая сзади туфелька ударила Грэма чуть выше уха. Он, не останавливаясь, нагнулся, подобрал ее и сунул в карман в компанию к ее напарнице, гребню для волос, вееру, ридикюлю и кусочку отделки седла.

– У тебя скоро кончатся снаряды.

Грэм услышал, как сидящая верхом девушка вздохнула.

– Знаю, я все берегла эту туфлю, чтобы ударить в подходящий момент.

Грэм устало хмыкнул, но не обернулся.

– Ну и как, получилось? Ты так и хотела?

В ответ фыркнули. Вот только кто: лошадь или девица? Могло быть и то, и другое, потому что конь сердился на Грэма не меньше, чем Софи.

Конь был хорош, настоящий чистокровный жеребец, но даже такое прекрасное животное рано или поздно устает тащить на себе двоих седоков.

– Ты собираешься объясниться? – требовательным тоном произнесла Софи.

Продолжая шагать, Грэм как ни в чем не бывало ответил:

– Думаю, это можно назвать спасением тебя от тебя самой. Пока я считаю именно так.

Софи фыркнула. Да, на сей раз именно Софи.

– Не думаю, что я угрожаю светскому обществу.

Грэм покачал головой.

– Угрожаешь. Ты умнее, чем большинство из них, они не могут тебя остановить. К тому же ты упрямее, чем любые десять женщин, взятые вместе. – Он вздохнул. – Видишь, с чем я столкнулся.

Софи усмехнулась.

– Ты говоришь глупости.

– Ты упряма и безрассудна, – заявил он. – Не говоря уж о том, что совсем непредсказуема.

Мгновенная тишина.

– Правда?

Грэм прикрыл на секунду глаза. В ее голосе явно звучали самодовольные нотки.

– Это не комплимент, мисс Блейк.

Она ответила сухим смешком.

– Именно комплимент, раз ты – мой. – Они долго двигались молча. Наконец Софи снова заговорила: – Если от меня одни беды, то почему ты считаешь, что именно ты, и никто другой, должен обуздать меня?

На это Грэм не ответил. Что он мог сказать, если сам этого не понимал. Не дождавшись ответа, Софи снова, как лошадь, фыркнула и наконец стихла.

Когда Грэм и Софи добрались до Иденкорта, уже светало. Луна давно зашла, а солнце еще не встало. После долгих часов галопа, потом рыси, затем шага Софи едва сидела в седле, вымотанная и несчастная. Ее глаза были закрыты, а руки крепко вцепились в седельную луку, как будто только она удерживала ее от падения на землю. Скорее всего, так и было.

С тех пор как они ступили на земли поместья Иденкорт, Грэм шел пешком и вел коня. Это случилось час назад, но огромного старого дома было еще не видно.

Оба они – и Грэм и Софи – по-прежнему были одеты в свои вечерние наряды, идти пешком в которых было труднее, чем просто качаться в седле, а потому Грэм шел, а Софи ехала верхом.

– Ненавижу тебя, – с закрытыми глазами пробормотала Софи. – Говорю это на случай, если забыла сказать раньше.

Грэм продолжал идти.

– Думаю, говорила. И даже несколько раз. – Он был уверен, что ничего другого и не заслуживает.

Софи застонала:

– Потому что это и так ясно.

Наконец далеко впереди Грэм заметил огромную массу дома – пока просто мрачный, темный силуэт на фоне чуть светлеющего рассветного неба.

– Мы на месте, любовь моя.

Софи покачала головой.

– Я тебе больше не верю. Честно говоря, в Иденкорт я тоже больше не верю. Я вообще считаю, что ты все выдумал, что ты демон, посланный на землю, чтобы мучить меня за мои грехи.

– Грехи? У тебя? На них понадобится не больше трех минут. Демону тут и развлечься-то нечем. – Конь, почуявший конец утомительного путешествия, пошел резвее. Грэм – тоже. Пора бы этой долгой ночи закончиться. – А что касается меня, то потребуется не меньше тысячи лет, чтобы наказать меня должным образом.

– Так и должно быть, – не открывая глаза, проворчала Софи, у которой ныло все тело. – Я об этом только и мечтаю.

И вот они здесь, на широкой подъездной дороге, огибавшей раньше круглой формы сад. Правда, теперь она огибала заросли сорняков круглой формы. Наконец путники оказались у подножия величественной лестницы, ведущей к дверям Иденкорта.

Жеребец внезапно остановился и дальше идти не пожелал. Грэм заглянул в глаза усталого животного и решил пока этот вопрос не поднимать. Даже у самых прекрасных лошадей есть свой предел.