Книга С Барнаби Бракетом случилось ужасное - Джон Бойн

Барнаби задумался. Наверное, этого он и хочет. В конце концов, куда ж еще ему идти, как не домой?

— Вот только тут это… вот что, — произнес Элистер, тщательно откашлявшись и выпрямившись на стуле так, словно ему предстояло сообщить важное известие. — Мы с твоей мамой… в общем, мы совещались с тех пор, как вчера вечером нам позвонила доктор Уошингтон и сказала, что ты здесь. Это касается всех твоих полетов. Давай будем честны, сын: мы мирились с ними, сколько могли. Восемь лет — уже почти девять. Обычные семьи столько не выдерживают.

— Мы и есть обычная семья, Элистер, — настойчиво поправила его Элинор и сердито посмотрела на мужа, а затем перевела взгляд на Барнаби: — Но твой отец прав. Ты восемь лет летал себе под потолком, валялся там на своем матрасе «Беллиссимо» средней жесткости из «Дэйвида Джоунза», отказывался ходить в обычные школы…

— Никуда ходить я не отказывался, — сказал Барнаби и сел на кровати. — Это вы меня отправили в академию для нежеланных детей «Юный лосось». Я с самого начала туда не хотел.

— Ох, ну вот ты к нам придираешься. Суть в том, что, если ты собираешься вернуться домой в Киррибилли, тебе придется раз и навсегда прекратить всю эту белиберду. Хватит привлекать к себе внимание. Сегодня утром возле нашего дома опять собрались фургоны телевидения — выспрашивали про мальчика, который вернулся из космоса, про мальчика, которого на земле ничем не удержишь, про мальчика, который умеет летать, как воздушный шарик. Совсем как в тот раз, когда ты утверждал, будто влез на мост десятимиллионным человеком.

— Но я ведь даже не знал, что окажусь десятимиллионным! — закричал Барнаби, очень огорчившись от такой несправедливости. — Для меня это был такой же сюрприз, как и для вас.

— Ты не можешь не привлекать к себе внимания, правда? Вот в чем вся проблема. А мы этого терпеть больше не намерены. Вот мы тебя и спрашиваем, Барнаби, — если ты вернешься с нами домой, даешь ли ты слово быть как все? Обычным мальчиком? И навсегда прекратить это свое летание?

— Возможно, ему и не придется ничего обещать, миссис Бракет, — раздался женский голос. Все повернулись к дверям — там стояла доктор Уошингтон, в руках у нее был планшет с какими-то графиками и таблицами. Она представилась родителям Барнаби, быстро осмотрела их, послушала через стетоскоп, смерила температуру и улыбнулась. — Мне кажется, у меня для вас есть хорошие новости, — сказала она.

— Ну, нам они сейчас уж точно не помешают, — устало произнесла Элинор в ответ. — Что такое?

— Мне интересно, вы когда-нибудь водили Барнаби на прием к ушному специалисту? Когда он был маленький, я имею в виду?

— Нет, — покачала головой Элинор. — Мальчик почти все время проводил на потолке. И у него с ушами все в порядке. Совершенно обычные у него уши. А в чем дело?

Доктор Уошингтон немного помялась, сверилась с таблицей, а затем кивнула — очевидно, выводы ее удовлетворили.

— Вчера, — объяснила она, — когда привезли вашего мальчика, Космическая академия попросила меня полностью освидетельствовать его, чтобы убедиться, что он не принес с собой на Землю никакой космический вирус.

— Вы же не хотите сказать, что он его принес? — воскликнула Элинор, всплеснув руками. — И это станет его последним глупым капризом? Превратиться в носителя какой-то злонамеренной инопланетной формы жизни?

— Нет, с ним все в полном порядке, миссис Бракет, — покачала головой доктор Уошингтон. — На самом деле, похоже, его организм не проявляет никаких негативных реакций на то, что мальчик провел всю последнюю неделю в глубоком космосе.

— Вообще-то я был только в среднем космосе, — поправил ее Барнаби.

— Ну, каким бы этот космос ни был, организм мальчика пережил это испытание на удивление хорошо. И никаких травм от того, что он облетел вокруг Земли после того, как вы неудачно выпустили его в Сиднее, он, похоже, тоже не перенес, — прибавила она, слегка вздев бровь, словно ей самой это показалось подозрительным.

Элинор неловко поерзала на кровати и уставилась на что-то в световом люке.

— Зато я обнаружила вот что, — продолжала доктор Уошингтон. — Дисбаланс у Барнаби в ушах. Верхний, задний и горизонтальный каналы у него устроены совсем не как у всех. Каналы эти, видите ли, соединяются и контролируют наше ощущение равновесия. Это значит, что давление в черепной коробке у мальчика не со-настроено с внешним, поэтому, что бы он ни делал, он неизбежно взлетит. Хотя, если соблюдать строго научную точность до конца, он не летает. Он падает.

— Падает? — переспросили Элистер и Элинор, удивленно воззрившись на врача.

— Именно. У большинства людей устройство ушных каналов обеспечивает соблюдение закона всемирного тяготения, но в случае Барнаби, у которого три этих канала проходят ровно наоборот — они перевернуты, — мозг не способен верно истолковать сигналы, которые ему поступают. Мозг считает, что все вокруг — вверх тормашками. Поэтому Барнаби постоянно падает, только не вниз, а вверх. Его мозг убежден, что ему нужно перемещаться именно в эту сторону. Мы все упорно остаемся на земле, он же упорно стремится от нее оторваться… Кроме того, это объясняет, почему он не летал в кабине орбитальной станции, — продолжала доктор Уошингтон. — Воздух туда нагнетается под давлением, чтобы астронавты не парили в пространстве и не стукались головами о потолок. То же самое применительно к Барнаби удерживало его на полу, но там воздух — не такой, как здесь. На Земле астронавты никуда не улетают, а Барнаби бы улетел. Вам хоть немного понятно?

— Не очень, — ответил Элистер.

— Совершенно ненормально, — возмутилась Элинор.

— Да, такое встречается редко, я сама готова это признать. Но дело в том, что все можно исправить.

Элистер и Элинор чуть не подскочили на месте и уставились на нее.

— Правда? — недоверчиво спросила Элинор.

— Разумеется, — ответила доктор Уошингтон. — Я и сама могу это сделать. Фактически, операция очень несложная. Займет всего час-другой.

— А когда закончится?..

— Когда закончится, Барнаби больше не будет летать. Станет как все прочие. Обычным ребенком. Что бы ни значило слово «обычный».

С этими словами доктор Уошингтон улыбнулась, Элистер ощерился, а у Элинор был такой вид, будто она готова завопить от восторга и пуститься в пляс по всей палате. Только один человек не был уверен, как ему относиться к этому известию, способному перевернуть всю его жизнь. Сам Барнаби. Но на него никто не смотрел — и его мнение, судя по всему, никого не интересовало.

— Как скоро вы сможете ее сделать, доктор? — спросил Элистер. — Хотите, мы его прямо сейчас подержим? Я уверен, анестезия ему не нужна. Он очень прочный маленький мальчик. Сделан из чистого упрямства.

— Ну, быть может, не прямо сейчас, — ответила доктор Уошингтон, делая пометку в таблице: проконсультироваться со штатным психиатром. — Но сегодня операция возможна. Я могу назначить Барнаби часов на шесть, если вам так не терпится. Потом ночью он хорошенько выспится, еще сутки — под наблюдением, и завтра к вечеру Барнаби вполне сможет вернуться домой.