Книга Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон

Солнечный свет, бьющий прямо в солетту, прыгал между пластинами жалюзи – от тех, что «смотрели» на солнце, к тем, что были обращены к Марсу, – и падал на поверхность планеты. Свет, падающий в кольцо на полярной орбите, отражался на внутреннем конусе солетты и тоже падал на Марс. Разумеется, свет попадал на обе стороны солетты, поэтому противонаправленные воздействия сохраняли ее на нужной позиции – примерно в ста тысячах километров от Марса – ближе в перигее, дальше в апогее. Угол наклона пластин постоянно корректировался искином солетты, дабы сохранять орбиту и фокус.

И пока два грандиозных флюгера ткались астероидами, как силикатные сети – каменными пауками, наблюдатели на Марсе практически не замечали их. Разве кто-нибудь случайно видел изгибающуюся белую линию в небе или периодические вспышки днем или ночью, будто блеск иной вселенной пробивался сквозь неплотные швы в ткани нашей реальности.

Когда же все было завершено, отраженный свет кольцеобразного зеркала направили на конус солетты. Ее округлые пластины пришли в движение, и солетта сместилась на другую орбиту.

А однажды люди, живущие на Фарсиде и прилегающих территориях, посмотрели вверх, поскольку небо резко потемнело. Они увидели солнечное затмение, какого на Марсе не было никогда. Светило уменьшалось, словно его лучи загораживал спутник размером с Луну. Как ни странно, но похожее затмение можно было наблюдать и с Земли… Черный полумесяц рос, все глубже вгрызаясь в сияющее солнце, пока солетта занимала свою позицию между ним и Марсом, а ее зеркала еще не передавали свет. Затем небосклон стал густо-фиолетовым, а солнечный диск помрачнел, оставив лишь тонкий сияющий полумесяц, но вскоре и он исчез. И вместо солнца в небе повис черный круг, обрамленный призрачной короной, а потом все исчезло. Мир погрузился во тьму…

Вскоре на угольно-черном диске возник слабый муаровый проблеск, которого не бывает во время настоящего затмения. Люди на солнечной стороне Марса затаили дыхание, задрав головы к небу. Внезапно жалюзи солетты открылись одновременно, и солнечный свет хлынул с небес.

Сияние затопило все вокруг!

Теперь лучи просто-напросто ослепляли, поскольку светило стало гораздо ярче и теплей, чем до начала затмения. Солнечный диск теперь казался того же размера, что и видимый с Земли, освещенность увеличилась примерно на 20 %, и красные просторы равнин предстали во всей красе. Как будто одновременно вспыхнули прожекторы над колоссальной сценой.

Спустя несколько месяцев в верхних слоях марсианской атмосферы развернулось третье зеркало, гораздо компактнее солетты. Эта линза, составленная из округлых пластин, выглядела как серебряная летающая тарелка. Она улавливала часть света, направляемого солеттой, и переправляла его на поверхность Марса – на участки менее километра в диаметре. И она летела над планетой, как планер, фокусируя луч света, пока на земле не расцветали маленькие солнышки, а камни не начинали плавиться, становясь из твердых жидкими. А затем они сгорали дотла.

Для Сакса Рассела подполье не представляло особого интереса. Он хотел вернуться к работе. Он мог бы переехать в «полусвет» и стать преподавателем в университете Сабиси, который действовал вне сети, прикрывая многих коллег Сакса и предоставляя образование детям подполья. Но позже Сакс решил, что не хочет ни преподавать, ни оставаться на периферии. Он решил вернуться к терраформированию – в сердце проекта, если это возможно – ведь оно того стоило! Короче говоря, Сакс понял, что теперь ему пора выбираться в «большой мир» на поверхности. Недавно Временное Правительство сформировало комитет, чтобы координировать работы по терраформированию, и команда «Субараси» получила проект синтеза, над которым некогда трудился Сакс. Это было неудачей, поскольку Сакс не говорил по-японски. Зато ведущая роль в биологической части проекта досталась коллективу швейцарских компаний, названных «Биотик», с главными офисами в Женеве и Берроузе. Они-то как раз и поддерживали тесные связи с транснациональным синдикатом «Праксис».

В общем, сперва следовало проникнуть в «Биотик» под чужим именем и добиться назначения в Берроуз. Десмонд взял операцию под свой контроль, создав для Сакса виртуальную личность – точно так же, как много лет назад он сделал это для Спенсера, когда тот переехал в Эхо-Оверлук. «Свежая» личность Спенсера, а также обширная косметическая хирургия позволили ему успешно работать в лаборатории Эхо-Оверлук и в долине Касэй – в центре системы безопасности транснационалов. Сакс верил в систему Десмонда. Новая личность имела физические параметры Сакса: геном, сетчатку глаза, голос и отпечатки пальцев. Параметры были лишь слегка изменены и по-прежнему подходили Саксу, но могли запросто ускользнуть от сравнительных изысканий в сети. Этим данным было присвоено другое имя и прошлое, проведенное исключительно на Земле, а еще – кредитный рейтинг, имиграционная запись и вирусная ловушка, призванная сбить с толку возможный кросс-поиск по физическим параметрам. Весь пакет отправили в швейцарский паспортный стол, который без лишних вопросов выписывал документы новоприбывшим. Словом, в раздробленном мире транснациональных сетей уловка отлично сработала.

– Готово, – подтвердил Десмонд с довольным видом. – Но любой из первой сотни – звезда телеэкранов. Тебе нужно новенькое лицо.

Сакс был склонен с ним согласиться. Он понимал, что другое лицо ему действительно необходимо, к тому же внешность ничего для него не значила. Все равно то, что отражалось в последние дни в зеркале, не соответствовало представлениям Сакса о самом себе. Поэтому он убедил Влада поработать над ним, упирая на потенциальную пользу своего пребывания в Берроузе. Влад являлся одним из ведущих теоретиков сопротивления Временному Правительству и мигом уловил резон в доводах Сакса.

– Наши люди должны оставаться в «полусвете», – заявил он. – Но иметь своих людей в Берроузе совсем неплохо. Пожалуй, мне стоит попрактиковаться в косметической хирургии на столь безнадежном материале, как ты.

– Я не безнадежный! – возразил Сакс. – И серьезные обещания должны быть исполнены! Я рассчитываю стать симпатичнее, чем раньше.

Удивительно, но он и впрямь стал смазливее, хотя этого нельзя было сказать наверняка, пока не сошли эффектные синяки. Саксу выпрямили прикус, нижнюю губу сделали пухлой, придали носу-пуговке явно выраженную переносицу и вдобавок смастерили благородную горбинку. Щеки сделали впалыми, а подбородок увеличили. Хирурги даже подрезали мышцы в его веках, и он уже не моргал так часто. Теперь он превратился в настоящую кинозвезду, как выразился Десмонд. Или в экс-жокея, поправила Надя. Или в бывшего инструктора по танцам, сказала Майя, которая много лет честно посещала собрания анонимных алкоголиков. Сакс, которому воздействие алкоголя никогда не нравилось, лишь отмахнулся от нее.

Десмонд добавил в пакет данных дюжину фотографий Сакса и успешно внедрил ворох электронных материалов в файлы «Биотика», наряду с приказом о переводе из Сан-Франциско в Берроуз.

Новая личность неделей позже появилась в списках швейцарского паспортного стола. Увидев документы с физиономией Сакса, Десмонд усмехнулся.