Книга Хроника белого террора в России. Репрессии и самосуды (1917-1920 гг) - Илья Ратьковский

Кроме того, при определении уровня репрессий следует учитывать имеющиеся указания об иных местах заключения помимо оренбургской тюрьмы[465]. Можно также указать на имевшиеся случаи расстрелов при сопровождении арестованных лиц. Отметим, что у самого исследователя отдельные такие случаи зафиксированы.

Помимо указанных моментов, даже если учесть общую практику смертных приговоров, выявленную А. В. Ганиным (116 расстрелов на 306 человек, т. е. около 38 % смертных приговоров), то при общем числе арестованных в городе в несколько тысяч человек показатели жертв в Оренбурге будут явно выше[466].

3 июля 1918 г. англо-сербским отрядом под командованием полковника Лаундонсона захвачен город Кемь Архангельской губернии. В городе разогнан уездный совет, расстреляны его руководители, большевики А. А. Каменев (заместитель председателя уездисполкома), заведующий административным и военным отделом Р. С. Вицупа, секретарь исполкома П. Н. Малышев[467]. О трех расстрелянных союзным десантом (сербами) упоминал позднее в своем докладе и нарком иностранных дел Г. В. Чичерин[468].

Впоследствии в 1919 г. расстрелы здесь были продолжены. Как писали советские газеты периода Гражданской войны, они «шли пачками». Так, согласно им, один только капитан Мещерин расстрелял 200 человек[469]. Это была планомерная акция. «Белогвардейцы и англичане добивают всех наших раненых и пленных и говорят, что кто заражен большевизмом, тот неизлечим»[470].

3 июля 1918 г. в Самаре прошло заседание Рабочей конференции. С речью по поводу арестов выступил глава КОМУЧа В. К. Вольский: «Самара – ближайший тыл; никакие действия, враждебные демократической власти, допущены быть не могут; если бы началось какое-нибудь выступление, оно будет беспощадно подавлено. Кто предпочитает Советскую Республику, может уезжать туда, пропуск дадим. До установления полного народовластия мы будем самым решительным образом подавлять всякие попытки крайних левых элементов всадить нам нож в спину со стороны, чем и объясняются аресты». На этой же конференции собравшимся 300 делегатам председателем конференции С. М. Лепским было объяснено, кто является внешними врагами новой власти: «мадьяры, немцы, китайцы и большевики, идущие против демократии». В этот же день, как бы подтверждая подобные высказывания, в Самару были привезены из Сызрани около 1000 пленных мадьяр и красноармейцев. Возможно, с этим приездом было связано еще одно событие в городе. На местное кладбище в этот день явились 2 чеха, приведшие с собой неизвестного, они купили свободную могилу. Затем чехи расстреляли неизвестного, заставив потом сторожа помочь им зарыть труп[471].

4 июля 1918 г. войсками чехословацкого корпуса захвачена Уфа. В городе произведены массовые аресты. Согласно советским газетам, было арестовано до 300 человек. Часть из них впоследствии была объявлена заложниками. В сентябре 1918 г. в Уфе содержалось уже более 20 заложников[472]. Репрессиям подверглись все заподозренные в сотрудничестве с советской властью. Так, согласно материалам музея Уфимского тепловозоремонтного завода – бывших уфимских железнодорожных мастерских, кочегара железнодорожных мастерских Павлушина застрелили только за то, что на приказание развести через 15 минут пары на паровозе он ответил, что паровоз – не самовар. До полусмерти был избит шомполами машинист Карташов[473].

При этом в городе в бараках бывшего 103-го запасного полка властями чехословацкого корпуса ввиду переполненности уфимской тюрьмы был образован специальный концлагерь, рассчитанный на большое количество заключенных. Согласно современным публикациям, в нем содержалось около 2 тыс. человек, еще около тысячи заключенных содержалось в местной тюрьме. Помимо этого, в городе при чешской контрразведке также существовали арестантские помещения[474].

4 июля 1918 г. под сценой Большого театра был обнаружен и обезврежен взрывной механизм, с помощью которого террористы собирались взорвать президиум шестого съезда Советов[475].

4 июля 1918 г. в Самаре на набережной Волги патрулем по приказанию поручика Народной армии убит, якобы за оказание сопротивления и при попытке к бегству, бывший помощник комиссара контрольной палаты[476].

5 июля 1918 г. на станции Дымка под Бугульмой в засаду угодил красный эшелон. Во время ожесточенного боя с чехословацким отрядом погибло 3 бойца, 14 было расстреляно после боя. Двоих тяжелораненых бойцов спас подошедший вскоре красный бронепоезд «Свобода или Смерть» под командованием А. М. Полупанова[477].

5 июля 1918 г. войска чехословацкого корпуса взяли под контроль Уссурийск. По воспоминаниям большевика Уварова, всего за время переворота чехами в Приморском крае было убито 149 красногвардейцев, еще 17 коммунистов и 30 «красных» чехов были арестованы и преданы военно-полевому суду с последующим расстрелом.

6 июля 1918 г. в ответ на мученическую смерть захваченного красноармейским отрядом командира дроздовского полка М. А. Жебрака под Белой Глиной (согласно белым свидетельствам, был сожжен заживо), а также на смерть захваченных в плен других дроздовцев, командир 3-й дивизии Добровольческой армии М. Г. Дроздовский отдал после боя приказ расстрелять не менее 1000 взятых в плен красноармейцев. Прежде, чем успел вмешаться штаб командующего армией, были расстреляны несколько крупных партий большевиков. «На мельницу (куда сводили пленных) пришел Дроздовский. Он был спокоен, но мрачен. На земле внутри мельницы валялись массы потерянных винтовочных патронов. Там были всякие: и обыкновенные, и разрывные, и бронебойные. Дроздовский ходил между пленными, рассматривая их лица. Время от времени, когда чье-либо лицо ему особенно не нравилось, он поднимал с земли патрон и обращался к кому-нибудь из офицеров. «Вот этого – этим», – говорил он, подавая патрон и указывая на красного. Красный выводился вон, и его расстреливали. Когда это надоело, то оставшиеся были расстреляны все оптом»[478].