Книга Маска Димитриоса - Эрик Эмблер

После ужесточения правил все стало намного сложнее. В ту ночь, придя в «Крепость», он рассказал, что столкнулся с первыми неприятностями.

Он набрал женщин у одной мадам из Вильны, однако поляки запретили им выезжать, пока не будут предоставлены гарантии, что они едут заниматься приличной работой. Приличной!..

Естественно, Димитриос заверил польские власти, что он все подтвердит. Если бы он этого не сделал, то последствия стали бы роковыми. Он мог вызвать подозрения. И теперь каким-то образом требовалось добыть эти гарантии. Настал наш с Жиро черед. Мы должны были сказать, что наняли девочек для нашего кабаре, и отвечать на любые расспросы польского консульства.

Пока девушки оставались в Париже — примерно неделю или около того, — нам ничто не грозило. А если бы вопросы возникли в дальнейшем, то мы ничего не знали. Они закончили выступления и уехали. И не наше дело, куда именно.

Вот как все представил Димитриос. Он сказал, что за нашу роль в этом деле мы получим пять тысяч франков. Я усомнился: слишком легкие деньги. Но Жиро в конце концов меня убедил. Хотя я поставил Димитриосу условие, что даю согласие исключительно один раз, так как не был заинтересован и дальше ему помогать.

Через месяц Димитриос снова к нам зашел, заплатил пять тысяч франков и предложил еще работу. Я стал возражать, но Жиро тут же заметил, что в первом случае никаких проблем не возникло. И мои сомнения несколько поутихли. К тому же деньги были нам нужны, чтобы расплатиться с южноамериканцами.

Сейчас я думаю, что в первый раз Димитриос нас надул. Вряд ли мы действительно заработали те пять тысяч. Скорее всего он их нам подарил, чтобы завоевать наше доверие. Это в его духе. Кто-нибудь другой мог обманом вынудить вас помогать, а Димитриос вас покупал. И покупал по низкой цене. Он заставлял здравый смысл бороться с внутренним недоверием.

Итак, первые пять тысяч франков мы получили без всяких проблем. Вторые же принесли нам кучу неприятностей.

Власти Польши стали что-то подозревать, и нами заинтересовалась полиция. Самое худшее, что эти женщины, которые в принципе не умели танцевать, должны были находиться в «Крепости». Мы их ублажали, чтобы они не рассказали правду полиции, а они только и делали, что пили наше шампанское. Если бы Димитриос не согласился это оплачивать, мы бы понесли большие убытки. Он, конечно, сильно извинялся и сказал, что произошло недоразумение. Заплатив нам десять тысяч франков за доставленные неудобства, он пообещал, если мы согласимся и дальше с ним работать, во избежание проблем больше не привозить девочек из Польши.

Мы слегка поспорили, потом согласились. И несколько месяцев регулярно получали свои деньги.

С тех пор полиция нечасто навещала нас, и как-то все обходилось. Однако в конце концов снова возникли неприятности. На этот раз со стороны итальянских властей. Нас с Жиро допросил окружной следователь и продержал целый день в участке. Мы с компаньоном поссорились.

Хотя лучше сказать, здесь проявились наши разногласия. Я упоминал, что никогда не любил Жиро. За его грубость и бестолковость. К тому же он время от времени пытался меня надуть. А еще был зверски подозрительным. И ему нравились странные люди. Он водился исключительно с мерзкими личностями, привык тыкать всем подряд и лучше смотрелся бы в роли владельца какой-нибудь забегаловки. Скорее всего он им и стал. Если только не угодил в тюрьму. Когда злился, он часто бывал жесток и поколачивал людей.

На следующий день после недоразумения с полицией я сказал, что лучше завязывать с этим бизнесом. Жиро взбесился. Он заявил, что нужно быть идиотом, чтобы бросаться десятью тысячами франков в месяц из-за нескольких полицейских. А я, по его ощущению, слишком нервничал. Сам он часто сталкивался с полицией и в Марракеше, и в Алжире и просто ее презирал. Пока он был на свободе и делал деньги — его ничто не волновало. У меня взгляды на жизнь были несколько иные. Мне не нравится, когда мной интересуется полиция, даже если меня не за что арестовать. Жиро был прав: я нервничал. Но, понимая его точку зрения, согласиться с ней я не мог. И предложил ему выкупить мою долю за начальную цену.

Да, со своей стороны я понес убытки, но я устал от Жиро и очень хотел от него избавиться.

Все получилось: он сразу же согласился. В ту же ночь мы встретились с Димитриосом и объяснили ему ситуацию. Жиро просто светился от счастья из-за выгодной сделки и развлекался, отпуская бестактные шутки по поводу моих издержек. Димитриос шуткам улыбался, но когда Жиро на минуту оставил нас одних, попросил через некоторое время встретиться с ним в кафе. Он хотел мне кое-что сказать. Сначала я не собирался приходить. Однако поразмыслив, решил, что ничего страшного не случится. От знакомства с Димитриосом я только выиграл. Полагаю, немногие его компаньоны могли этим похвастаться. Мне повезло.

Он ждал меня в кафе. Я сел напротив и спросил, что ему нужно. Никогда не старался перед ним лебезить.

Димитриос ответил:

— Думаю, вы поступили мудро, бросив Жиро. Этот бизнес стал слишком опасным. Он всегда был не из простых, но теперь я решил из него выйти.

Я поинтересовался, собирается ли он рассказать об этом Жиро, и Димитриос рассмеялся:

— Не сейчас. Подождем, пока он вернет вам деньги.

Я недоверчиво заметил, что это очень мило с его стороны. Димитриос нетерпеливо покачал головой.

— Жиро — идиот, — сказал он. — И если бы вы с ним не работали, договоренности по поводу женщин были бы совсем иного рода. Я предлагаю вам сотрудничать со мной. Я не дурак и не хочу вас злить, что непременно случилось бы, если из-за меня вы потеряли бы деньги, потраченные на «Крепость».

Затем он спросил, известно ли мне что-нибудь о торговле героином. Кое-что я слышал. Димитриос рассказал, что хочет покупать двадцать килограммов в месяц и распространять героин в Париже. Деньги есть. Хочу ли я на него работать?

Мистер Латимер, двадцать килограммов героина — это вам не шутка. Стоит кучу денег. Я поинтересовался, как он собирается распространять такое количество. А он ответил, что в данный момент как раз этим и занимается. Я же буду договариваться о закупках за рубежом и находить пути переправки в страну. Если я соглашаюсь, то поеду в Болгарию в качестве его представителя: разбираться там с поставщиками, которых он уже знал, и договариваться о транспортировке наркотиков в Париж. Он предложил мне десять процентов от стоимости каждого ввезенного мной килограмма.

Я сказал, что мне надо подумать, хотя в душе уже знал ответ. При тех ценах на героин я понимал, что смогу делать примерно двадцать тысяч франков в месяц. Димитриос же собирался зарабатывать намного больше. Даже если он должен будет платить за наркотики пятнадцать тысяч франков, учитывая мое вознаграждение и расходы, все равно дело будет приносить отличный доход. Продавая героин по граммам в Париже, можно выручить приблизительно сто тысяч франков за килограмм. Даже за вычетом вознаграждения распространителям и всем остальным Димитриос получал бы не меньше тридцати тысяч франков за каждый килограмм. Что означает месячную прибыль в полмиллиона франков. Замечательная вещь — капитал. Если знать, что с ним делать, и при этом не обращать внимания на небольшой риск.