Книга Гарем - Владимир Гурвич

— Катя, почему тебя так взволновало это известие? — поинтересовался Смуров. — Мы же оба знали, что это случится. Ну, случилось немного раньше, что это меняет?

— Потому что я не знаю, что мне делать? — В голосе Шиповой послышались слезы.

Смуров почувствовал жалость к ней. Он обнял ее за плечи.

— Почему не знаешь, ты юрист.

— Какой я юрист, Дмитрий Борисович. Это вы юрист, у вас громадный опыт, вы знаете все в этом деле. А я меня нет никакой практики.

— Все никто не знает, может быть, даже сам Господь. Хотя и скрывает это от нас.

— Он может, знает и не все, а вот вы — все, — убежденно произнесла Катя.

Смуров невольно ощутил приятное чувство, конечно, это большое преувеличение, но он действительно много знает, хорошо поднаторел в своей профессии. И потому в чем-то Катя права.

— Ничего сверхсложного в этой ситуации нет, дорогая. — Зачем-то Смуров потрогал ее сосок. — Главное в этом деле, как и в большинстве других, это доказательная база. Запомни на всю жизнь: хороший юрист отличается от плохого тем, что он не пренебрегает ни одним, даже самым незначительным фактом. Никто не знает заранее, чем он может обернуться. Поэтому нужно заняться в первую очередь именно этим. Ты меня поняла?

— Да, — не очень уверенно кивнула головой Шипова.

— Вот давай этим и займемся. Главный твой аргумент — это показания повара Андрея Демченко в ресторане. Они у тебя есть в письменном виде, но будет лучше, если он приедет сюда и выступит на предварительных слушаниях в качестве свидетеля. Это всегда производит большее впечатление. К тому же у судьи могут возникнуть к нему вопросы. Он должен в таком случае дать на них подробные и исчерпывающие ответы. Поняла?

— Да, я сегодня же позвоню в Саянск, я уверенна, что Демченко в ближайшие дни вылетит сюда. Чепакович оплатит ему проезд.

— Хорошо. Пойдем дальше. Требуются самые подробные данные об этом психотропном препарате, действие которого ведет к ослаблению воли человека. Кем создан, как действует, в чем был подмешен, сколько оказалось его в крови Чепаковича, И к каким неизбежным последствиям должна была принести эта доза.

— Да, — кивнула головой Шипова.

— Пойми, Катенька, на судью всегда действуют такие подробные, тщательно отобранные и выстроенные в логическую цепочку аргументы. Особенно, если адвокат говорит очень убедительным тоном. Судья же обыкновенный человек, он реагирует в первую очередь подсознанием, а уж затем пытается все проанализировать. А потому так важна победа в первом раунде, когда он воспринимает ситуацию эмоционально. Разумеется, это еще не гарантия успеха, но важный к нему ключ. Не все это осознают, а потому подчас проигрывают процесс, несмотря на то, что имеют все шансы его выиграть.

Шипова широко открытыми глазами смотрела на Смурова. На ее лице отражалось откровенное восхищение.

— Дмитрий Борисович, вы гений! Теперь понимаю, почему вы не проиграли ни одного дела.

— Это не совсем так, неудачи и меня не обошли стороной. Но дел проигранных действительно немного. — Смуров невольно ощутил гордость. Он, в самом деле, один из лучших в своей профессии. Вот только дивидендов это принесло меньше, чем хотелось бы. Впрочем, кроме себя в этом винить ему некого.

— Неудачи бывают у всех, а вот далеко не у всех бывают удачи, — резонно возразила Шипова.

— И все же не преувеличивай мои достижения.

Она помотала головой.

— Я разговаривала с некоторыми юристами, они отзываются о вас высоко.

— И зачем ты это делала?

— Хотелось больше узнать о вас.

— Узнала?

— Да.

— Надеюсь, ты не сказала про нас?

— Думаете, я совсем уж дурочка.

— Вовсе так не думаю. — Смуров пожалел, что затронул эту тему. — Давай продолжим. Очень важна позиция Чепаковича, он должен стоять на своем и не поддаваться ни какие уговоры в первой половине процесса. Иначе можно все проиграть. Потом, во второй половине можно думать о выгодных компромиссах.

— Он не желает никаких компромиссов.

— Это тоже не верно, — возразил Смуров. — Иногда достижение компромисса полезней победы. Впрочем, это уж ваше дело.

— Я ему передам, — пообещала Шипова.

— Это пойдет ему на пользу, мало ли как сложится дело. Иногда судья считает, что такой исход самый справедливый. И если один из участников процесса начинает артачиться, то судья может настроиться против него. А это редко, когда хорошо кончается.

Внезапно Катя припала к его плечу.

— Чтобы я без вас делала, Дмитрий Борисович. Вас послал мне сам Бог, — прошептала она.

Он почувствовал волнение, а с ним и прилив желания.

— Не преувеличивай, — сказал он и обнял ее за голые плечи.

Она прижалась к нему еще сильней, груди Кати нежно прикоснулись к его телу. Его член начал быстро расти. Она это заметила и нежно сжала головку рукой. Смуров ощутил, как мгновенно распространилось по его телу горячая волна наслаждения. Он мягко опрокинул женщину на диван, перед ним открылись все ее прелести. Вот оно безграничное блаженство, мелькнула у него мысль.

33

К Смурову неожиданно пришел сын. Он появился без предварительного звонка, и когда Смуров его увидел, то был сильно удивлен. Все последнее время они изредка перезванивались, Валера был немногословен, рассказывал про свое житье мало, а Смуров старался особенно не расспрашивать; взрослый человек имеет право на тайну личной жизни. Раз он здесь, значит, у него что-то случилось. Вряд ли он бы стал делать визит вежливости, что-то его привело к нему.

Смуров был рад тому, что сын появился, когда у него не было никого из его женщин. Вот была бы неприятная ситуация, если бы он встретился с кем-то из них. Конечно, он, Смуров, мужчина свободный, и имеет полное право встречаться с кем пожелает, но ему было бы неприятно, если бы Валерий застал его с любовницей. Он даже не знает, как следует себя вести в такой ситуации. Понятно, что все это предрассудки, они давно уже взрослые люди, тем не менее, он бы предпочел перед ним не афишировать свои подвиги на любовном фронте. Пусть эта сторона его жизни останется для него неизвестной.

— Проходи, — сказал Смуров.

— Я тебе не помешал, папа? — спросил Валера.

— Сын не может помешать отцу.

— Ну, это только гипотетически, — усмехнулся Валера. — А на самом деле…

Заканчивать фразу Валерий не стал, но ее смысл и без того не вызывал сомнений.

Они прошли в квартиру.

— А ты хорошо устроился, мне нравится, — оценил сын.

— Это стоило немалых трудов.

— И денег.

— Куда же без них. Есть хочешь?