Книга Кремль 2222. Замоскворечье - Максим Хорсун

– Ты! – Лан нацелил карабин на приметного мародера. – Ты ведь из клана Кривые Шрамы?

– По ходу жизни – был, – ответил ему бандит и провел пальцем по бугристому рубцу, пересекающему его щеку от скулы до нижней челюсти. На другой половине лица был такой же шрам, щетина на месте старых ритуальных ран не росла.

– Людей из твоего клана постреляли замоскворецкие! – зло выпалил Лан. – Они же взяли в плен моего брата! Поэтому я иду показать им кузькину мать, и не советую кому-либо становиться у меня на пути! Ну, а ты, Кривой Шрам, если тебе дорога честь соплеменников, если ты хочешь, чтоб за них отомстили, поверни свое оружие в нужную сторону! Мы с Титаном вам не враги, и так было слишком много крови пролито, – добавил он, вспомнив бойню в Новоарбатовке.

– Так это сам Титан! – проговорил кто-то с изумленным придыханием.

– Титан? – переспросили с другой стороны набережной. Теперь внимание бандитов было приковано исключительно к киборгу. Лан, невзирая на его пафосную речь и карабин, будто превратился в невидимку. Даже Кривой Шрам – и тот, пропустив слова Лана мимо ушей, поплелся к киборгу на полусогнутых.

– Титан! Реально – Титан!

– Вот те – нате, хрен в томате! Сам Титан!

– Титан, чтоб мне провалиться!

Мародеры с благоговением глядели на киборга и на разные лады выражали свое удивление и почтение. Как Лан и предполагал, на набережной собрались не все оборванцы, из теней и мрака подтягивались новые и новые фигуры, само собой – вооруженные, но, похоже, уже никто не собирался драться с бывшим чемпионом и кумиром толпы.

Титан чуток расслабился и опустил автомат. Другой рукой как бы невзначай крутанул восьмерку освобожденным из брезента гладиусом.

– Тот самый меч! – выпалил лежащий на земле мародер, и эта реплика породила новые восхищенные возгласы.

– Так-то лучше, – сказал Титан и снова окинул шайку суровым взглядом. – Кто-то из вас готов иметь дело со мной?

– Прости, чемпион! – обратился к нему Кривой Шрам, прижимая к сердцу ладонь. – Попутали чуток…

Стоящий чуть дальше остальных лохматый юнец вдруг сдавленно всхлипнул и упал на колени. Лан решил, что тот достиг апофеоза в своем фанатичном почитании Титана, но в следующую секунду понял, что по остаткам асфальта гулко барабанит кровавая капель. Во тьме между развалинами теплились мертвенным светом множество глаз.

Снова крысопсы? Нет!

– Руконоги! – крикнул Лан, направляя карабин в сторону нового противника.

Из тьмы густо полетели стрелы, копья и камни. В ночи, чуть высветленной лунными лучами и тревожным мерцанием факелов, они были практически невидимы. Тонкий свист, – и вот очередной мародер валится на землю, схватившись за торчащее из бока древко. Глухой удар, – и кто-то падает, обхватив разбитую голову.

Лан трижды выстрелил в сторону противника, длинным прыжком переместился за торчащий из раздолбанной дороги бетонный пенек свороченного столба. Мародеры принялись хаотично отстреливаться, но большая часть шайки кинулась к мосту, ведущему на островок, где у покосившегося металлического сооружения горели десятки факелов. Само собой, резон в таком отступлении был, поскольку оборонять узкий мост – куда проще, чем держать открытую с трех сторон площадку на краю острова, в то время как нападающие прячутся среди развалин.

Стрелы пели, рассекая воздух. Копья тяжело вонзались в размытый асфальт. Громко бабахнул пробитый баллон надувной лодки, плоскодонку снесло потоком воздуха в реку. Жалко! Лан высунулся из укрытия, чтобы пальнуть по инсектоидам, и в прикрытую шлемом голову тотчас же ударил камень. Из глаз дружинника посыпались искры, оглушенный, он снова торопливо укрылся за остатками столба.

– Титан! Титан! – звали киборга мародеры, отступившие на мост. Вспышки выстрелов из дульнозарядного оружия контрастно освещали перекошенные от переизбытка острых ощущений бородатые лица. Щелкали тетивы арбалетов, посылая короткие стрелы в сторону призрачно мерцающих глаз.

– Титан! – продолжали надрываться мародеры, Лан понял, что они готовы разобрать восстановленную секцию моста, и тогда на островок вообще с ходу не проникнуть. Если, конечно, руконоги не рискнут сунуться в воду… впрочем, с них – мутантов – станется. На набережной, тем временем, кроме Лана и Титана, остались лишь убитые и раненные бандиты, остальные либо отстреливались с моста, либо суетились возле непонятного кривобокого сооружения на своем островке.

Киборг, стреляя одиночными, переместился поближе к Лану. Дружинник показал ему кулак с поднятым большим пальцем, мол, все в порядке, живой. Тогда Титан залег в ближайшей выбоине.

– Памятник, – сказал он, указав на островок мародеров. – Петр I – слыхал о таком?

– О памятнике – нет, – отозвался Лан. – А о государе российском – да.

Он выглянул из-за бетонного пенька. Руконоги перешли в наступление, они высыпали из-за развалин, многие на ходу разматывали обманчиво кажущиеся тонкими и хлипкими веревки из паутинного шелка. У многих из хитина торчали стрелы, увязшие в этой естественной броне. Ближайшего к развалинам мародера мутанты подхватили за ноги и поволокли в глубь острова, а за ним следующего – еще живого головореза, пытавшегося отбиваться дубинкой, пока ему не проткнули горло копьем.

Негоже кремлевскому воину опускать руки, когда на тебя смотрит сам Петр I – пусть в ипостаси уже порядком оплавленного, изъеденного до неузнаваемости водой и ветрами бронзового монумента.

Лан выскользнул из укрытия, ощущая старинный СКС частью самого себя. Руконогов было много, и они подступили так близко, что, казалось, промахнуться в них невозможно. Зачастил карабин: один выстрел – одна цель – одно попадание. А следом открыл огонь и Титан, на этот раз – непрерывной очередью. Гнилостные брызги лимфы окропили поле боя. Принимая свинец, плотные тельца руконогов лопались, точно перезревшие сочные ягоды. Рвался на стыках хитин, вываливались причудливые нечеловеческие внутренности.

Очнулся Кривой Шрам, – он потерял сознание возле моста, когда брошенный булыжник угодил ему в затылок, – и, мгновенно оценив ситуацию, бросился в бой, размахивая толстой арматурой с наваренным к концу лезвием топора.

Лан пригнулся, пропуская над собой копье. Затем расстрелял последние заряды практически в упор. Пули с хрустом прошили хитин подступивших вплотную руконогов, пройдя навылет. Густая и воняющая желчью лимфа ударила тяжелыми струями. И все равно мутантов было слишком много, куда не кинь взгляд – всюду виднелись влажно блестящие, почти утратившие человеческие черты, рожи. Мутанты окружали, мутанты напирали. Многие были смертельно ранены, но все равно продолжали бой с насекомьим упорством и бесчувственностью.

Лан перехватил карабин, ударил прикладом одну рожу, вторую. Рядом ожесточенно работал металлической секирой Кривой Шрам, его залитое кровью лицо выглядело демонически. Тяжелое оружие оставляло на хитиновой броне глубокие вмятины.

Титан сделал еще несколько одиночных выстрелов, затем взялся за меч: Лан услышал, как гладиус вспорол воздух. Отсеченные конечности руконогов посыпались почему-то сверху, точно сумасшедший град.