Книга Абандон. Брошенный город - Блейк Крауч

Спайсеру понадобилась минута, чтобы освободить Кендала и приготовить что-то вроде сбруи для его дочери.

– Это уже второй раз, – сказала она, когда он обмотал веревкой ее бедра. – Помнишь вчерашний день?

Джеррод снял маску, поднял голову, и в свете фонаря Эбигейл увидела его лицо, обезображенное небольшими, в форме полумесяца, шрамами. В груди у нее шевельнулось что-то похожее на сочувствие.

– Готова, – сказал он.

Девушка шагнула к щели и посветила в туннель.

– А что это за история насчет того, что там плохой воздух? – спросила она.

– Вот ты нам и расскажешь, да? – сказал вместо ответа Айзея.

Журналистка протиснулась в щель и, пробравшись по проходу, уже секунд через десять оказалась в небольшой пещере, размером примерно с ее нью-йоркскую студию, но с низким, чуть больше шести футов, потолком. По туннелю уже протискивался Айзея, и она отступила в сторону.

– Давай, Ларри! – крикнул тот. – Тащи свою задницу сюда!

Лучи фонарей забегали по голым каменным стенам и низкому, с острыми выступами, потолку. Обойдя пещеру по окружности, Айзея вернулся к выходу из туннеля и, схватив профессора за воротник желтой парки, подтащил его к себе.

– Черт! – выдохнул тот.

– Верно подмечено, – согласился главарь. – А теперь объясни…

Лоренс выпрямился, подошел к дальней стене и, опустившись на корточки, осторожно поднял единственный обнаружившийся в пещере предмет искусственного происхождения.

– И что это у тебя? – заинтересовался Айзея.

Кендал показал ему ошметки старого джутового мешка.

– В этом перевозили золото, – сказал он уверенно. – Скорее всего, его доставили сюда на мулах.

– И чем ты меня порадуешь? Тайным туннелем? Или мне надо повернуть какой-то камень, и сокровищница сразу откроется? А, Ларри? Знаю, у тебя есть в запасе приятный сюрприз.

Профессор посмотрел на Айзею, и Эбигейл увидела в глазах отца то, чего не видела там до последнего момента: страх, растерянность и даже отчаяние.

– Золото они привезли сюда. Я в этом уверен, – заявил Кендал. – В Рождество восемьсот девяносто третьего года оно лежало здесь. Теперь его нет. Должно быть, они вернулись сюда после того, как убили едва ли не всех жителей Абандона. Теперь я больше, чем когда-либо, уверен, что именно Ооту и Билли расправились с горожанами, и этот беспрецедентный акт массового убийства…

– Слушай, мне на все это глубоко наплевать, – махнул рукой Айзея.

– А чего еще ты от меня хочешь? Я сделал все, что мог, – сказал профессор, и главарь шагнул к нему. – И очки тебе не втираю. Я мог бы всю ночь водить тебя по каким-то местам – мол, да, оно здесь, или, может быть, там; ладно, заглянем еще кое-куда… Но я этого не делаю. Что есть, то есть, все чисто. Здесь золота нет, и я не представляю, где оно может быть. Не исключено, что его вообще нет в здешних горах.

Айзея молча смотрел на Кендала, и Эбигейл как будто чувствовала, что происходит за этими шоколадными глазами, какой спор там идет. Она знала – сейчас решается их судьба, и молчание бывшего морпеха пугало ее даже сильнее, чем привычный уже поток угроз.

Главарь медленно наклонился, аккуратно подтянул правую штанину своих водонепроницаемых брюк…

Лоренс стоял, убрав за спину руки, и его трясло.

«Он оставил пистолет снаружи, но нож при нем. Сейчас он убьет моего отца. Потом убьет меня. Лучшего места, чтобы спрятать трупы, не найти», – думала девушка.

Айзея расстегнул ножны на лодыжке, взялся за рукоятку ножа…

И тут правая рука Лоренса описала широкую дугу, завершившуюся ее контактом с головой его противника. Что-то глухо треснуло.

Айзея застонал и завалился на бок.

Словно не веря в то, что сотворила его рука, Лоренс замер в оцепенении, глядя на камень размером с кулак, который все еще сжимали его пальцы.

Глава 39

Упав на колено, профессор снял ножны с лодыжки Айзеи, перерезал веревки на Эбигейл и сунул нож в карман. Девушка торопливо провела ладонями по рукам и ногам Айзеи и, дойдя до его талии, внезапно остановилась. Потом расстегнула его парку, сунула руку во внутренний карман и достала оливкового цвета предмет размером с яблоко и весом примерно в фунт.

По экватору стальной сферы шла желтая надпись: «ГРАНАТА. РУЧНАЯ. ОСКОЛОЧНАЯ. С ЗАДЕРЖКОЙ. М67. КОМП. В»

Фостер взглянула на отца – тот смотрел на нее такими же широко открытыми глазами. Она медленно повертела гранату, задержав взгляд на прижимном рычаге и предохранительном кольце.

– Что у тебя там, Айзея? – крикнул в туннель Джеррод. – Чем обрадуешь?

Эбигейл наклонилась к отцу.

– Имел с ними дело? – спросила она шепотом.

Профессор покачал головой.

– Знаешь, как с ней обращаться? – продолжала допытываться девушка.

Лоренс тронул пальцем предохранительное кольцо.

– Это надо снять, и, пока прижимаешь рычаг, она не взорвется, – предположил он. – Так мне представляется.

– Представляется? И на чем основано это твое представление?

– Тебе лучше не знать.

– И все-таки?

– «Рэмбо».

– Айзея? – снова подал голос Спайсер. – Не томи, старик!

– Он сейчас полезет сюда, – прошептала Эбигейл. – Хочешь драться с ним ножом?

– Он меня убьет.

– Значит, придется бросать гранату.

Они подошли к туннелю.

Половину прохода с дальнего конца освещал фонарь Джеррода.

– Айзея! – звал тот напарника. – Я иду, слышишь?

– Нет, Джеррод, не надо, – сказала журналистка. – Мы выходим.

Кендал указал взглядом на кольцо – снимай.

– Нашли золото? – поинтересовался их бывший проводник.

– Нет, не нашли, – отозвалась девушка, подсунув палец под кольцо. – Сколько у нас времени? – шепотом спросила она. – После того как я ее брошу? Пять секунд? Три?

– Не знаю, – покачал головой ее отец.

Рука у Фостер дрожала, костяшки пальцев побелели от напряжения, а по лбу катился едкий пот. Она моргнула.

– Если пять секунд, то Джеррод может успеть бросить ее сюда, в нас, – предупредила она своего товарища по несчастью.

– Айзея? Что там за хрень творится?! – Спайсер уже начинал беспокоиться. – Все в порядке?

Его напарник застонал.

– Когда брошу, – сказала Эбигейл, – мы нырнем в тот угол.

– Бросай хорошенько! – кивнул ее отец. – Не хватает только, чтобы она закатилась обратно.

– Айзея! Ты как, в норме? – закричал Джеррод еще громче, и Фостер поймала себя на том, что невольно задержала дыхание. – Я иду!