Книга Искусство значимости - Дэн Кларк

Разумеется, любые отношения строятся между двумя (или более) людьми, вы контролируете лишь одного из них. Нельзя изменить никого, кроме себя. Следовательно, когда речь заходит о заветном служении, мы любим и служим другим не благодаря их действиям, а вопреки.

Завет действует и на уровне общества, принимая форму посвящения, которое строится на принципе «один за всех и все за одного»: когда уровень воды в реке повышается, все лодки поднимаются вместе. Это обет посвящать все время, таланты и материальные ресурсы принесению пользы другим людям. Подобный обет отражает осознание нашей смертности: сколько бы материальных благ мы ни приобрели, не сможем унести их с собой; мы всего лишь «арендуем» некую часть природных ресурсов и пользуемся ими во время бренного существования. Это не ваш океан, не мой воздух, не ваша земля, не моя питьевая вода, не ваша атмосфера. Руководствуясь принципом «служение превыше самого себя», мы усердно трудимся, не поддаемся праздности, преодолеваем собственные гордыню и жадность, совершенствуем свои таланты ради общего блага, внимательны к интересам соседей, чаще занимаемся благотворительностью и искореняем бедность с лица земли. Заветное служение – это безусловная любовь ко всем человеческим существам, обусловленная не тем, что они делают или кем являются, а тем, кем являемся все мы!

Взбираясь на Роки-Ридж

Как только заветное служение превращается в нашу вторую натуру и естественную реакцию, нас ожидают долговременные последствия, общеизвестные как наследие. Многие понимают под наследием миллионы долларов, пожертвованных университету, вследствие чего называют в вашу честь одно из его зданий. В моем понимании оно означает отдавать себя целиком, без остатка, от чистого сердца. О заветном служении и истинном наследии я узнал, когда принимал участие в воссоздании переселения на запад мормонских пионеров 1856 года по так называемой Мормонской тропе. С 17–20 июля 2006 года наша группа в составе 308 человек, куда входили и взрослые, и подростки, следуя по исторической тропе, пролегавшей вдоль равнин Вайоминга, остановилась около места, известного как Пещера Мартина. Именно здесь переселенцы нашли убежище от сильных ураганов осенью 1856 года. Они тащили свои двухсоткилограммовые тележки из Омахи, Небраска, обувь у многих поизносилась, а некоторые вообще шли босиком. Многие умерли от жары и холода и были похоронены в неглубоких могилах вдоль всего пути.

Распределив тележки по группам из пяти – восьми человек, мы покинули это особое место, толкая тяжеленные тележки в течение трехдневного пути, который завершился девятикилометровым подъемом по крутому ухабистому участку пути – горному хребту Роки-Ридж. Назван он был так из-за многочисленных гигантских камней, разбросанных или торчащих из разрытой земли. Роки-Ридж был одной из самых высоких точек на всем пути. У нас ушло четыре часа, чтобы перетащить тележки через гору и выйти к лагерю Рок-Крик. Зайдя на маленькое кладбище, мы увидели тринадцать надгробных камней, увековечивших память о тех, кто скончался здесь. На вечерней поминальной службе я услышал невероятную историю о мальчике по имени Джеймс Кирквуд.

Джеймс был родом из Шотландии. Его семье пришлось долго копить деньги, чтобы оплатить переезд в Америку. Вскоре после прибытия отец мальчика заболел и умер, однако его мать была твердо намерена осуществить мечту мужа и добраться до долины Солт-Лейк. У одиннадцатилетнего Джеймса имелось трое братьев. Из-за физического недостатка – изувеченной ноги – девятнадцатилетний Томас ехал в тележке. Двадцатиоднолетний Роберт помогал матери тащить тележку. А четырехлетний Джозеф находился на попечении Джеймса.

20 октября 1856 года переселенцы с тележками разбили лагерь возле реки Свитуотер, неподалеку от подножия Роки-Ридж. Почти голодая несколько дней, люди ослабли и замерзли. Впереди их ждал длинный и крутой подъем по глубокому снегу, доходившему до осей тележек. Несмотря на ледяной, пронизывающий одежду ветер, пионеры шли весь день и всю ночь.

Ботинки Джозефа износились, и маленькие ножки совсем окоченели. Джозеф упал на землю и заплакал. Джеймс попытался убедить малыша пройти еще немного, но тот не мог сделать ни шага. Джеймс посадил брата на плечи и продолжил путь. Джозеф был тяжелый, и Джеймсу приходилось двигаться очень медленно и осторожно, неся брата сперва на одном плече, затем на руках, потом на другом плече. Мальчики отстали от группы, но Джеймс не сдавался. Иногда Джозеф начинал соскальзывать, потому что у Джеймса так замерзли руки, что он не мог его удержать. Тогда Джеймс сажал малыша на землю, отдыхал некоторое время, снова брал его на руки и продолжал путь.

После двадцати семи часов перехода через Роки-Ридж Джеймс увидел наконец огни лагеря Рок-Крик. Мальчики устремились к теплу и безопасности. Джеймс долгое время молчал, и маленький Джозеф, благодарный старшему брату, никак не мог его разговорить. Джеймс дотащил братишку до группы, усадил подле огня и повалился без сознания рядом. И больше не встал. Отдав все, что у него было, одиннадцатилетний Джеймс Кирквуд умер на земле.

Да, завет предполагает служение великому делу и друг другу и оставляет наследие, живущее десятилетиями, даже поколениями. Со времени моего собственного «переселения» я нередко задумываюсь, смог бы отдать жизнь за любимую или друга или нет. А вы смогли бы? Насколько далеко вы готовы зайти в служении клиентам или членам команды? Насколько далеко вы готовы зайти, спасая супругу или супруга? Ответы на подобные вопросы позволят вам получить некоторое представление о том, насколько вы продвинулись вперед по пути к значимости, и о наследии, оставленном детям и внукам.

Призыв к заветному служению

История Джеймса Кирквуда – это американская история, служащая убедительным напоминанием о том, что заветные отношения помогли Америке стать такой, какова она теперь. Вы заметили некоторый упадок в последнее время или мне кажется?

Я часто пользуюсь услугами Delta Airlines и являюсь участником бонусной программы «Diamond Medallion», что дает мне право на пользование справочной горячей линией под названием «Special Member Services». Однажды в 2010 году был отменен мой рейс в Национальный аэропорт Рональда Рейгана в Вашингтоне, округ Колумбия. Когда я позвонил по специальному номеру для срочной VIP-помощи, мне ответила женщина, поприветствовала меня по имени и поинтересовалась проблемой. Я объяснил ситуацию. Она сказала: «Извините, мистер Кларк, не могу вам помочь».

Раньше я бы пустил в ход все навыки убеждения, объясняя, что не следует путать «не могу» и «не буду делать» и что отказ мне помочь – это ее собственный выбор, который вряд ли можно назвать правильным. Из любой ситуации есть какой-то выход, просто нужно постараться его найти. Однако мне еще ни разу не удалось убедить ни одного сотрудника службы поддержки, поэтому я не стал тратить время зря. Выяснил, что колл-центр, где работает данная сотрудница, находится в Цинциннати. Поблагодарив ее, я повесил трубку и тут же снова набрал тот же самый специальный номер. Ответила уже другая сотрудница. Она вежливо и профессионально поприветствовала меня по имени и задала стандартный вопрос: «Чем могу вам помочь?» Я снова объяснил суть проблемы и изложил прежнюю просьбу. Моя собеседница ответила: «Никаких проблем, мистер Кларк. Я все устрою».