Книга Неунывающие вдовушки - Ингрид Нолль

– Опять она ничего не поняла, – огорчилась Кора.

Но Кора ошибалась. Тут настал звездный час Пу. Она объяснила, что ее письмо к Нисахон стало смертным приговором Свена. Франкфуртские бордели враждуют между собой. Это настоящая война между группировками сутенеров. Как это обычно в криминальной среде: передел территорий, переманивание экзотических проституток и борьба за наркотрафик. Однажды конкуренты «Парилки» увели у Хильтера самую прибыльную шлюху Полин. В ответ Свен выкрал породистую Манго, пытался заставить ее работать на себя, запугивал, накачивал наркотиками и держал в темной кладовке. От передозировки морфия она и скончалась.

Нисахон подкуплена, она сообщает держателям другого притона обо всем, что происходит в «Парилке». Пу написала ей о смерти Манго, зная, что та сразу же настучит бывшим хозяевам африканки. И дело сделано, Свен покойник.

Ну, вот и славно, обрадовалась Кора. Большой крест за заслуги на золотой ленте тебе на грудь, Пу. А что дальше? В Италию с нами тайке нельзя. Паспорт теперь у нее в руках, но она не должна пересекать границу. Если она сейчас исчезнет, сразу попадет под подозрение, столь внезапный отъезд сильно смахивает на бегство. Пусть Пу сама пойдет в комиссариат с хорошо продуманной версией событий. Какое у нее алиби?

Мы дружно задумались.

– И не вздумай проболтаться, что три дня прожила вместе с нами в отеле, – предупредила ее Кора, – иначе пеняй на себя! Не втягивай больше ни Майю, ни меня в свои дела!

– Катрин! К тебе это тоже относится! – прибавила я.

– Само собой! – возмутилась моим подозрением Катрин. – Ты меня держишь за неблагодарную свинью! В полиции остался адрес коммуны. Я ведь действительно прожила там дольше всего. Нужно предупредить парней, чтобы знали, в случае чего.

Значит, так! Как только в прессе объявят о смерти Свена, Катрин ведет Пу в полицию. Там они врут, что, познакомившись в Народном университете, они с первого взгляда прониклись доверием друг к другу и подружились. И когда вдруг Пу обнаружила труп Манго в доме мужа, в панике бросилась прочь к Катрин в Дармштадт. Парни должны подтвердить, что Пу провела у них несколько дней.

– Из гостиницы можно съезжать, – заявила Катрин, – Пу поживет у меня, в моей только что унаследованной квартире. Обратно в Вест-энд я не поеду. Надо позвонить Бернду!

– Не трудись! – сказала я, – Копперфельд давно тебя с треском уволил. И не надейся, что я поеду убирать в квартире этнографини!

– Потом обсудите, кто где и что убирает, – резко оборвала нас Кора, – нам есть что отметить. Через два часа мы с Майей сойдем со сцены, и тогда делайте, что хотите!

На прощание Катрин растрогалась и произнесла благодарственную речь, заметив в конце, что нам ведь неведомо, каково это – желать смерти собственному мужу.

– Отчего же, – возразила Кора.

Катрин не отреагировала и продолжала: как она обманулась в Эрике! Как была ослеплена и очарована его блеском, шиком, обаянием, уверенностью, спортивной энергией. А Эрик испытывал только нездоровое влечение к ее усикам, но не любил и не понимал ее как женщину и человека! Пафосная речь Катрин заставила Пу прослезиться, хотя она вряд ли что-нибудь поняла.

– И вдруг ты не можешь больше видеть, как он ест. Тебя тошнит от его грязного белья и зубной щетки, противна его тупая болтовня, – поддержала Кора.

Ага, родственная душа! Ободренная Катрин подошла к кульминации, когда она решила покинуть супружеский кров. Ей стало невыносимо мерзко, когда он захрапел во сне. Ох, как она его в этот миг возненавидела! Пошла на кухню и схватила самый большой нож.

– И че? – я зевнула.

– Ничего. Хлопнула дверью. Подумать – одно, сделать – другое. Но вы совершили то, на что я сама не способна! Я этого не забуду. Век вам буду благодарна!

– Надеюсь, – я подумала о Матиссе.

После бутылки шампанского мы в эйфории приступили к сборам. Катрин побежала бриться, Пу выстирала белье шампунем и теперь сушила феном. Кора в третий раз бронировала авиабилет во Флоренцию, я складывала вещи.

Наконец телефон освободился, и я, собрав волю в кулак, позвонила в Шварцвальд. К счастью, подошел сам Йонас. Он говорил со мной ласково, даже кротко и как-то приторно-сладко, так что я заподозрила недоброе.

– Приезжай, конечно! В любое время! Кстати, мне нужно кое-что с тобой обсудить.

– А именно? – насторожилась я.

– У нас с тобой чудесный мальчик. Но, видишь ли, нормально ли для его возраста, если… ну…

– Что нормально?

– Герлинда несколько раз брала Бэлу с собой за покупками во Фрайбург. Понимаешь, она шьет и часто ездит в один магазин тканей, там можно очень дешево купить остатки, ну, обрезки. Вчера мы нашли у Бэлы в коробке среди игрушек несколько мотков шелковых ниток разного цвета.

Я отвечала неопределенным мычанием, чтобы только не рассмеяться в трубку.

– Майя, я понимаю, что тут скажешь, – продолжал Йонас, – и можешь обвинить меня в том, что у Бэлы дурные привычки. Мы сразу отвезли его в магазин, вернули, что он стащил, и извинились. Ты бы видела, как он рыдал.

– Кто это мы?

– Герлинда тоже ездила.

Мы помолчали. Потом я сказала:

– Йонас, я забираю Бэлу. Я очень скучаю по нему.

Удивительное дело, и двух часов не прошло, как мы уже покидали отель. Кора пошла платить по счету, я с ней. Катрин, Пу и кошка ждали в гараже у машины. Портье погрузил чемоданы в багажник. Кора раздала всем деньги, и мы тронулись в путь.

Первая остановка – у Народного университета, мы переложили чемоданы Катрин и Пу в машину Катрин. Все, пора прощаться. Дальше нам в разные стороны.

– Кстати, Катрин, держи твой паспорт. Завалялся в сейфе у Хильтера, – я протянула ей документы, – приезжай к нам в Италию.

Катрин захлопала мокрыми глазами.

– Не рыдай! – сказала Кора. – Остаемся на связи. Майя до завтрашнего утра еще будет в Дармштадте. Мой самолет взлетает через два часа, на этот раз я его не пропущу! Наконец-то поем по-человечески! Немецкая жратва опротивела. Мутит меня с нее. Даже кофе помоечный!

Все, наобнимались. Пу со слезами цеплялась за наши руки, еле оттащили. Наплакались, хватит. Счастливо оставаться!

Я отвезла Кору в аэропорт.

– Не делай глупостей! – в один голос пожелали мы друг другу.

Кора сунула мне еще одну пачку банкнот и убежала на регистрацию.

Ну, вот я и одна. Медленно и осторожно я вырулила на шоссе. Эрик погиб по дороге в Дармштадт. Что, если в наказание и я погибну на том же месте? Но когда меня стали обгонять даже тяжело груженные фуры, я поддала газу и помчалась в Дармштадт. Не то чтобы мне туда очень было надо, но мне поручили уладить дела с коммуналкой и любым способом убедить их наврать полиции, чтобы нас прикрыть.