Книга Странные приключения Ингви, короля-демона из Харькова - Виктор Ночкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Как везли бревно на семи лошадях,
Сквозь игольное ушко,
Да за тридевять червивых земель,
За снотворные туманы, за бродячие сухие леса,
За дремучие селения, за кислые слепые дожди,
За грибные водопады, за бездонные глухие поля…
Егор Летов
Передо мной расстилалась серая степь, позади — маршировали триста закованных в железные латы орков, поднимая пыль, в клубах которой терялись задние ряды… Все шло как по-писаному — я возвращаюсь домой с новой армией, состоящей из храбрых, хорошо вооруженных, а главное дисциплинированных солдат. В их верности я не сомневался — трем сотням, к тому же разбросанным по всей стране, не под силу самим осуществить переворот, а значит — они будут верны и преданы лично мне, поскольку без меня их просто-напросто перебьют добрые альдийцы, которые ненавидят орков. Все взаимосвязано.
Разумеется, отряд орков не решал всех моих проблем — в частности, не мог отстоять Альду в случае внешней агрессии со стороны других держав людей, против тяжелой рыцарской конницы мои орки не выстоят, но у меня были совершенно другие планы относительно армии Лорда Внешнего Мира.
В первый день пути я частенько с огромным удовольствием оглядывался назад — не могу передать, как вид колонны воинов в сверкающих доспехах радовал меня. Это мое войско! Мое войско! Но по мере приближения к Альде радость уступала место сосредоточенности. В сущности, поездка к оркам была для меня каникулами. А что-то ждет меня дома… Ждут новые заботы, постоянная необходимость быть внимательным, постоянное напряжение… Как же все-таки просто устроена жизнь орков — их добрые отношения между лордами и воинами, их обращение на «ты» даже к королю (должен признаться, что это мое слабое место — сколько ни учил меня Мертенк, а я никак не мог заставить себя говорить монаршее «мы», да и прочие королевские штучки в обращении — весь этот чертов этикет — никак мне не давались)…
Все чаще мои мысли возвращались к предстоящим реформам устройства альдийского государства. Пожалуй, заменить «налог крови», то есть постоянную военную службу моих благородных вассалов денежным оброком все же не удастся — рыцарскую конницу никакая пехота не заменит. Насколько я понимаю, именно сила феодального дворянского конного войска и сделала людей первым среди народов мира. Меткости эльфийских стрел люди противопоставили быстроту конных атак, а телесной мощи гномов — силу рыцаря, увеличенную силой его могучего боевого коня. Так это сложилось в незапамятные времена и феодальная система, экономически обеспечившая содержание благородного сословия — профессиональных конных воинов — закрепила подобный расклад. Теперь гномы раз за разом терпят поражения в многочисленных войнах, не желая признать установившийся факт, а не любящие воевать эльфы все дальше уходят на север — в дремучие леса, где постепенно вырождаются и забывают свою древнюю культуру…
Короче говоря, пока что я без моих рыцарей не обойдусь. Даже мои тавматургические способности не могут мне тут помочь, я не представляю себе заклинание, которое могло бы остановить несущуюся галопом массу рыцарской конницы, набравшей разгон… Кстати, у меня была по этому поводу еще одна идейка — пополнить мою армию подразделением магов и то, что не под силу мне одному — возможно, удастся осуществить многим согласованно действующим колдунам — ведь в Альде практикует немало профессиональных волшебников, да и за границей можно нанять, были бы деньги. А потом, на обратном пути из похода на вампиров, я видел одного такого колдуна, по имени Коткор Нос. Нос у этого дяди был и впрямь примечательный — огромный и красный, украшенный постоянно висящей на нем каплей. К сожалению, кроме носа за ним не числилось больше почти ничего выдающегося — по своим способностям он и в подметки не годился Сарнаку, которому было куда как далеко до меня… Впрочем, он был достаточно известен в округе — а практиковал он во владениях принца Кадора — и возможно, я просто слишком предубежденно отнесся к нему. Если таких, как этот Коткор Нос, собрать вместе, поднатаскать и обучить действовать совместно — возможно, выйдет толк… Вот вернусь в Альду — и займусь этим. Но прежде предстоит новая ревизия финансовой части — ведь теперь королевская казна будет содержать еще триста орков, а еще предстоит организация пограничной службы — вместо воинов мне теперь, после окончания войны с орками, на границе нужны таможенники, а еще, а еще, а еще… У меня очень много планов — держись, Альда!
Король Ингви возвращался в Альду во главе колонны из трехсот орков в полном вооружении. По дороге он обсуждал с Кендагом грядущие преобразования Альдийского королевства и роль орков в этих преобразованиях. Самой первой насущной задачей было обеспечить условия для содержания наемной армии орков — эта статья расходов должна была лечь тяжелым бременем на куцый бюджет страны. Правда, орки были неприхотливы — походная жизнь, перемежаемая скудным существованием в пещерах Короны Гангмара приучила этих воинов довольствоваться малым, тем не менее, задуматься об этом стоило.
Помимо этой важной, но скучной темы король с Лордом Внешнего Мира обсуждали жизнь королевства орков — как правило, Ингви спрашивал, а Кендаг отвечал, причем частенько вопросы демона приводили его в замешательство. К примеру, он никак не мог объяснить демону, почему король Анзог IV не пытается распространить свою власть на независимые племена орков, используя, если нужно, силу — благо, он является самым могущественным из лордов этого народа. Часа два они мусолили этот вопрос, пока, наконец, Ингви не сообразил, что собеседник просто не понимает его — в голове Кендага не укладывалась мысль о братоубийственной войне между орками, более того, он признался, что ему кажется диким и непонятным факт военных конфликтов между людьми. Он, дескать рассуждал об этом так и этак, но все равно не понимает, как могут люди — высшая раса, образец для подражания в его понимании — убивать и калечить друг друга и при этом еще гордиться своими победами и предательствами.
— Наконец я пришел к выводу, — заявил орк, — что так устроил Ганагамар в бесконечной мудрости своей. Он перестарался — сделал людей чересчур сильными и могущественными, чтобы дать нам, своим детям, пример для подражания, так что если бы они не пускали кровь друг другу, а действовали бы сообща, как иные народы Мира — других народов не стало бы вовсе. Люди их истребили бы, а это не угодно Ганагамару, ибо он справедлив — вот он и наделил людей страстью убивать и грабить друг друга…
— «…Если бы действовали сообща…» — повторил Ингви. — Но я и спрашиваю тебя, почему Анзог не заставит иные племена действовать сообща?
Этот вопрос окончательно запутал беднягу Кендага, который был не слишком силен в подобных дискуссиях — несколько раз лорд пытался сформулировать ответ, но, запутавшись в собственных рассуждениях, замолкал. Разговор оборвался, а Ингви еще долго размышлял над словами Кендага — в рассуждениях орка многое было справедливо. Действительно, в этом Мире (а впрочем, только ли в этом?) люди подсознательно тяготели ко злу. Ингви вспомнил популярный рыцарский роман, который он прочел, изучая здешний язык. Как же он назывался? «Гвениадор и Денарелла», кажется. Вся дворянская молодежь Империи выросла на этой книге и все, без исключения, юные рыцари отождествляли себя с ее героем, отважным Гвениадором. Но стоило им достичь определенного возраста, пристегнуть шпоры и взять меч — они начинали вести себя в точности так же, как злодей Гонгал, совершенно бессознательно подражая последнему — и свято веря при этом, что следуют образцу Гвениадора. Тоже, кстати, примечательный факт — отрицательный герой в книге — тоже человек. Не орк или тролль, не гном и не эльф, наконец — все они появлялись в книге, в крайнем случае, как комические персонажи — а именно человек. Только человек в этом Мире мог быть настолько злым, подлым, жестоким, жадным, чтобы олицетворять в романе все эти качества…
