Книга Юрист. Дело о последнем параде - Михаил Карчик

— Ошибка вышла, дорогой. Не обижайся. Мы девушке ничего не сделали.

Николай уже стоял перед ним и был готов таким же аккуратным, действенным, но не калечащим ударом уложить на асфальт и его. Однако драться больше не пришлось. Это наши отморозки порой идут с кулаками на ствол. Тут же народ южный, торговый, всегда умеющий отличить выгодную конъюнктуру от невыгодной.

Дядя Алик, шатаясь, поднялся и направился было к Арчи, но крепыш удержал его, что-то быстро шепча на ухо. Видимо он говорил: «если у этого мальчика такая девочка, то что же должен представлять из себя мальчик»?

— Они ничего тебе не сделали? — Быстро спросил Иванов Женевьеву.

— Они — ничего, — достаточно двусмысленно, сделав ударение именно на первом слове — они, ответила гостья.

После этого Николай обратился к дяде Алику, поняв, что главный здесь он, а не крепыш: уж больно почтительно последний с ним разговаривал.

— Вы имеете какие-нибудь претензии к гражданке Франции?

Сказать, что у дяди Алика отвисла челюсть — значит, ничего не сказать. Казалось, его язык чуть было не выпал изо рта. Впрочем, оцепенение продолжалось недолго. И дядя Алик затараторил, причем полностью изгнав из своей речи букву «э».

— Товарищ офицер, извините. Увидели красивую девушку, хотели подвести. Она нас не поняла. Если мы ее обидели, хотите, я сейчас ей в этом магазине любую косметику куплю? Или, вот, возьмите сто долларов, пусть она сама с вами выберет, что ей надо?

— Засунь их в…, - медленно начал Арчи, но, постеснявшись Женевьевы, просто повторил, — засунь их. И если через минуту… — добавил еще медленней.

К этому моменту крепыш уже успел погрузить в салон своего оглушенного приятеля. Алик, кряхтя и постанывая, залез через переднюю дверцу. Николай растолкал плечами толпу зевак, запоздало окружившую место былого сражения и потащил Женевьеву к своей машине. Сжимая своей рукой ее руку, он почувствовал, как она дрожит и удивился: девчонка, почти как одна из этих зрительниц, а удержалась против троих. Но удивляться и успокаивать Женьку времени не было. В любой момент могла проехать патрульная машина, и пришлось бы потратить час-другой на разговоры в отделении.

* * *

Возможно, они ехали по очень красивым местам, но Женевьева не обращала на них внимания. Она все еще дрожала, хотя и более мелкой дрожью и слушала.

— Это наша Пляс Пигаль. Точнее, таких «пигалей» у нас много. Эта — самая крупная. Конечно, я, любой другой бывший мент, а может и просто прохожий, что гуляет здесь годами, проститутку от нормальной девчонки отличит с одного взгляда. Но это у вас они все в кожаных юбках и в бофортах стоят, ключами поигрывают. Здесь же, традиционной «рабочей формы» нет. Поэтому, тот, кому хочется поскорее «расслабиться», смотрит здесь на любую девицу, как на потаскуху.

— А если она с ним не хочет?

— Иногда отваливает. Иногда происходит так, как с тобой.

— Николя, скажи, а так может быть только на этой улице. Или везде?

Арчи задумался, но не потому, что не знал, как ответить. Просто вспомнил историю со Слоном, захватившим девчонку на пригородном шоссе. На секунду представил Женевьеву на ее месте и подумал: может стоило бы оставить на полу в сауне не два трупа, а три. Раз уж помощник сделал ошибку — так довести ее до конца? Чтобы меньше мрази гуляло вокруг. Да, в те времена, когда в России можно было свободно купить дамский браунинг или «велодог», они не были так нужны девушкам, как сейчас.

— У нас, — повторил он слова, сказанные Женевьеве недавно, — все может быть. Даже и такое, на другой дороге. Но не часто.

— И у нас так бывает. Ты знаешь, как я попала в сыскное агентство? Тогда я училась в последнем классе лицея. Я путешествовала с Анри по Нормандии автостопом. Мы стояли на перекрестке, когда подъехали два местных байкера. Анри не смог меня защитить…

— …и? — Николай, тут же пожалел о своем неуместном вопросе, ибо понял, что Женевьева тоже пожалела о своей откровенности.

— …и я узнала, что есть люди, которые хотят заниматься любовью, даже если знают, что девушка не хочет этого. Анри проломили голову. Он выжил, но не смог работать океанографистом, как хотел. Я вырвалась от них с меньшими потерями, потому что Анри их задержал. Когда я бежала по лужам и продиралась через кусты, слыша сзади топот, то поклялась, никогда больше не быть беззащитной.

Сперва я училась каратэ, но тренер сказал, что мне будет легче перейти на У-шу. А потом, когда в школе выдавали дипломы, один из членов комиссии спросил меня: чем я намерена заниматься в жизни? Я еще не знала. Тогда он сказал: если ты будешь учиться некоторым другим полезным вещам с таким же азартам, как училась драться, у тебя будет очень интересная работа, на которой ты не соскучишься. С того года прошло пять лет, и я, вправду, не соскучилась.

— А я думал, ты посмотрела фильм про «Никиту», — усмехнулся Арчи.

— Нет, — постаралась улыбнуться гостья, — я всегда была хорошей и послушной девочкой. Моя бабушка до сих пор не знает, кем я работаю.

Женевьева все еще дрожала. На это были и дополнительные причины: она была в легком платье, а к вечеру похолодало и пошел дождь.

— Хочешь коньяка? — Спросил Арчи.

Она кивнула и Николай указал ей на сумку, где у него для разных экстремальных случаев была припасена фляжка с «Дербентом».

— Это не коньяк…, - поморщилась она.

— Потому что он изготовлен за пределами провинции Коньяк и, даже, за пределами Франции, — закончил Арчи. — Я это знаю. Но у нас такая традиция. Считай, что я предложил брэнди.

— А где рюмка?

— У нас этот сорт принято пить без рюмок, — Арчи снова усмехнулся: вот он какой, Запад: без труда может вырубить любого мужика, а вот впервые узнала, что крепкие напитки можно употреблять без рюмок и даже стаканчиков.

Женевьева два раза отхлебнула.

— Это хорошее брэнди. Вот теперь со мной все в порядке. Кстати, а куда мы сейчас едем?

«Куда мы едем? — Подумал Арчи. Ах ты, черт! Лишь только выехали на площадь Восстания, сразу автоматом направился домой. Забыл про пассажирку. И буду на Петроградской уже через три минуты. Я же еще в конторе согласился на авантюру, что француженка пока поживет у меня. Как говорится в модной байке — за язык никто не тянул, а за базар ответишь. Теперь-то точно придется отвечать. Вот так, Женька».

— Вот так, Женька, — сказал он. — Жилье на сегодня ты сама выбрала. С вещами хуже. Ты их кинула в конторе. Там уже никого нет: ты слишком долго развлекалась с мужчинами и покупала газеты про собак. Мне же мчаться в офис, по правде говоря, влом.

— Влом? — Переспросила Женевьева.

— И не могу, и не хочу одновременно.

— А я хочу только одного — лечь в горячую ванну.

«Какое сегодня число? — Со страхом задумался Арчи. — Вдруг горячую воду еще не дали? Для француженки ванна без горячей воды — еще большая дикость, чем три насильника на Невском. Пятнадцатое. Позавчера должны были включить.