Книга Витязь. Содружество невозможных - Наталия Нестерова

Вышло — одновременно; нолдоринец поманил его ладонью и поднялся, опираясь на плечо оруженосца.

— Витязь, витязь… что Цемра? — осторожно поинтересовался орк. — Мертва, мерртва, да? Как все было?

Тайтингиль с его помощью сделал несколько замедленных, будто деревянных шагов. И тяжело задышал, положив руку на кору дерева.

— Я не ошибался, когда говорил о серьезности противника. Цемра — это огромное, небывалое зло. Она во плоти и нет — одновременно. Полетела, понесла меня. Мы боролись… вцепилась в волосы…

— Ну как обычно, — невесело усмехнулся Котов. — Как обычно, эльф. Ты-ы…

— Я… И все-таки она ушла, — выдохнул эльф. — Ушла. Меня… я… веревка какая-то, железная веревка, как это? Трос? Трос. Больно. Больно. Она тянула меня на дно этой реки, мертвой, гнилой реки. Не мог дышать, плыть. Сражались под водой. Но она ушла.

Краски начали возвращаться на лицо Тайтингиля. Он стоял, уперев руки в ствол старой огромной липы, свесив волосы до земли. Дышал — жадно, прерывисто. Кривил рот, похожий на шрам, — эльф был изранен, ему было больно. Ноздри трепетали, вбирая запахи — его изорванная одежда несла мириады злых смрадов этого искажаемого мира. Ядовитая река, ядовитая вода.

— Хорошо, что ты не ушел, витязь, — тихо сказал Котов. — Ты такой молодец, что уцелел. Я понял, когда думал, что ты… что ты погиб…

Эльф, слегка очухавшись, повернулся к нему. Смотрел прямо, молча.

— Знаешь, я за эти минуты, сколько их было, — понял рассуждения всякие… про смысл жизни, — сдулся орк. Пафос ему не давался никогда. — Понял… и… — Он вскинул глаза, достал из кармана пошарпанные в бою, но еще живые очки с синей радугой стекол, нацепил на нос. Отмахнул широкой лапой: — А ну это в задницу. Водки хочу. Не пью я, но водки сейчас, стакан. И спать. Выпьем, эльф? Выпьем?

— Выпьем. Создатель, как больно. — Витязь поежился.

— Тебя такими вольтами, видно, долбануло, — усмехнулся орк, — что неудивительно. Ох, ну как же ты, как же ты смог ее победить, это такой ужас, я как вспомню-у-у-у…

— Я — да. Не победить — изгнать. На время. Но только потому, что она была изменена, паучиха. Что-то произошло с ней. Слабее она была как боец, менее подвижна. Каким-то чудом я вышвырнул ее за пределы. Каким-то чудом, орк. Ладно. Это не важно. Я выжил и хоть отчасти сделал необходимое.

Котов медленно мигнул.

— Тайтингиль, — сказал тихо. — А вот что ты такое сказал: «изменена»? И Абрам все твердил про какую-то свадьбу ее, и сама она хвасталась. Тайтингиль?

Нолдоринец вскинул златоволосую голову, щурясь.

— Изменена, — сказал он. — Она… понесла, понимаешь? У нее будет потомство.

Они сидели в машине, Котов завел мотор, но трогаться не решался.

— Беременна? Та-ай… Тайтингиль! Что же это будет такое, а? От осинки не родятся апельсинки!

Он повернулся к витязю, снял очки, шарил по его измученному лицу растерянным взглядом.

— Не знаю, — ответил тот. — Хорошего — ничего.

— Тайтингиль…

И тут откуда-то сзади, снизу, взметнулась, как змея, окровавленная рука; одним махом прорывая пакет, плеская багрянцем во все стороны, взметнулась и впилась острыми ногтями в машинный пластик прямо у Котова бока.

Орк заорал благим матом и опрометью выскочил вон.

— Тайтингиль! Абрам сказал, он мертв, Тайтингиль, что творится, нууу! — выл он, приплясывая около белого борта, не решаясь открыть дверь.

Эльф — решился. Содрал розовый плед, потянул прочный черный пакет, разрывая. Нащупал узкие твердые плечи, привел тело в сидячее положение. Вгляделся в бледное лицо с темными кругами под глазами. Нечеловеческое. Неэльфийское. Будто без пола и без возраста, бледное, как фарфоровое, под каскадом длинных прямых смоляных волос. Тонкие скулы, четко очерченные капризные губы.

— Это… кто? Что? — зашептал орк. — Убить его, эльф? Жениха паучьего, убить, уби-ить? Матушки, ну газа ж не хватило, как назло-о-о…

— Нет. — Эльф вглядывался в чеканные черты. — Нет. Это наш ключ к звездам, орк. Это человек с неба.

— Инопланетянин! — ахнул Котов, чуйкой осознав всю невероятную правду слов Тайтингиля. И рявкнул: — Звездец! Звездец же! И я же сам накарркал, а? Инопланетян не бывает? Не бывает, да? — Он ринулся, вглядываясь в безжизненное лицо с закатившимися глазами, и жуть дранула его по хребту. — Не человек же! Не человек, точно! — Сам накаркал, аааа! — застонал, вцепляясь в свои дредики. — Ох, трепло-о-о…

— Он едва жив, — сказал витязь, проводя рукой над грудью раненого. — Едва. Нужно спешить. Поехали домой.

Они устроились сзади, Тайтингиль рядом с чужаком. Эльф тихо запел. Ноты низкого, тяжелого мужского голоса дрожали в салоне. Из носа витязя капала кровь, капала на темный пакет, из которого торчали плечи и голова странного создания нездешних небес. Капала и смешивалась с кровью возлюбленного Цемры, более темной и вязкой, чем алая эльфийская.

Но Тайтингиль не останавливался, он пел, пытаясь вызвать от порога Чертогов Забвения почти ушедшую в них суть этого существа, не рискуя назвать ее словом «душа». Он, сам в очередной раз едва не отправившийся туда, — пел.

На его плече лежала запрокинутая голова тонкого, одетого в широкие темные одежды счастливого избранника наитемнейшего чудовища Эалы.

— Катал я, конечно, свадьбы, — мрачно проговорил Котов, глядя на муторную московскую пробку. — Но чтоб такое…

Он сам не понял, почему руки доставили их странную компашку к дому Ирмы; с инопланетянина содрали пакет, наводивший теперь на эмоционального орка ужас, и эльф, не рискуя прервать целебную песнь, сам понес раненого к лифтам.

Секьюрити в подъезде насупились.

— Косплей, — муркнул орк и сунул приятную зеленую бумажку. — Перреборщили с мечами. Споткнулись. Упали. Два раза. Ну, три.

Темная кровь щедро лила на кафель.

— Видите, это эльфы? — не сдавался Котов, доставая еще бумажку. — Волосы? Н-нуу?

Эльфы были привычными гостями у Ирмы Викторовны. Охранник протянул руку за денежкой и отвернулся.

— Тайтингиль! Котик! Вы что? Это вы, вы-ы? Вы что притащили, а? Господи, кровь, кровь!

Ирма завизжала, сжимая виски ладонями.

Тайтингиль стоял в дверях, недвижимый, словно каменное изваяние, и держал на руках тонкую, как прутик, черноволосую девушку в темных одеждах, похожих на рясу. За плечом эльфа метался заполошный Котик.

— Ирма, вызови доктора своего, Андрюху! — выкрикнул он. — Быстрее, Ирма!

Живой, живой, живой, — стучало в висках Ирмы. Бабу какую-то притащил, но… Живой. Разберусь потом, потом, сначала — врача!

Кинулась к телефону. Тайтингиль спокойно перешагнул через порог и понес свою ношу в гостиную, к светлому огромному дивану, обитому нежной золотистой кожей, пятная все вокруг сочными каплями темной липкой кровищи.