Книга Опасная магия - Люси Снайдер

Я поставила бутылочку на асфальт, застегнула рюкзак, надела его на плечи и затянула потуже лямки. Затем подняла бутылку и зубами отвинтила крышку.

Поднесла горлышко к мордочке Пала и наклонила трясущейся рукой.

— Ваше здоровье.

«Все будет хорошо, — обнадежил меня Пал, с содроганием лакая розовую жидкость. — Иди к сфере, и, когда выпьешь снадобье, беги».

— Ну, делать нечего.

Я зашагала по тротуару к бару, стараясь не смотреть на окружающую его сферу. Подняла к губам бутылку и в три глотка выпила омерзительную горькую жидкость. Тут же желудок свело и защекотало изнутри.

«Меня сейчас вырвет», — подумала я.

«Не смей, — ответил Пал странным, отдаленным голосом. — Ты можешь продержаться две минуты. Сожми зубы и беги».

Я побежала. В желудке поселился рой злых жужжащих пчел, и они разлетелись по кишечнику, печени, горлу и жужжали у меня в голове и ногах, и бог ты мой, я не чувствовала ног, а мир вокруг выглядел странным и темным, как негатив…

«Беги! Уже недалеко!»

Каждая клетка моего тела вибрировала, выбивалась из гармонии с окружающим миром, а ноги перестали касаться земли. Я плыла в вакууме, наполненный пчелами желудок выкручивало, и тут меня ослепила голубая вспышка и разряд, когда я проскочила сквозь сферу анафемы, и что это, стена? Стена, черный свет, меня закружило, я утопала в блестящей белой земле…

«Вверх! Вверх!» — закричал над самым ухом Пал.

Я поплыла туда, где по моим ощущениям находился верх.

«Нет! Ты опускаешься! В другую сторону!»

Я перевернулась, начиная ощущать текстуры почвы и камня, и отчаянно поплыла через землю, через влажный подвал и вынырнула в плохо освещенном баре как раз тогда, когда тело вернулось в должную фазу…

И оказалось, что я падаю.

Глава 15 КОЛДУН

Я упала на лакированный деревянный пол, прикусив губу. В глазах прояснилось не сразу, но желудок возмутился внезапным возвращением силы тяжести и плавающим в нем снадобьем, и меня затошнило.

— На вот. — Кто-то поставил рядом со мной пластиковое ведро.

Я хотела поблагодарить, но внезапно содержимое желудка поднялось к горлу, и я лишь успела подняться на колени и наклониться над ведром. Сперва из меня вышло снадобье, темное и горькое, как перебродившее вино, затем оранжевая желчь, и еще минуты три после того, как желудок опустел, меня сотрясали рвотные позывы.

Наконец меня отпустило, и я перекатилась на спину, с ног до головы покрытая липким потом. Бутылки в рюкзаке врезались в ребра, но у меня не нашлось сил, чтобы передвинуться.

Надо мной стоял Колдун, в старых черных джинсах и черном бархатном халате, который под волосатой грудью свободно подхватывал пояс. В руке он держал закрытую стеклянную бутылку с «Джинджер элем». Его пальцы украшали серебряные кольца, а на серебряной цепочке висел бронзовый амулет — выдавленный на фоне щита меч. Если Купер отличался сухощавостью и гладкой кожей, то Колдун был массивен и волосат, но оба унаследовали кудрявые черные волосы, острый взгляд серых глаз и быструю улыбку.

Но когда я пригляделась, то поняла, что он выглядит больным: Колдун побледнел, его губы приобрели голубоватый оттенок, а глаза запали. В бороде и усах выбивались кудрявые пряди и дыбом стоящие волоски. Борода выглядела так, будто он не подстригал и не умащивал ее несколько дней, а обычно Колдун очень тщательно за ней ухаживал.

— Кажется, кто-то варил зелье исчезновения, — сказал Колдун, заглядывая в корзину. — Вопрос в том, хватит ли на всех?

— У меня осталось еще пять порций, — прокашляла я.

— Хорошая девочка. — Колдун открыл бутылку и протянул мне. — Выпей, станет лучше.

— Спасибо. — Я ухитрилась сесть и взяла у него бутылку. От холодной кисло-сладкой газировки мне тут же полегчало.

— Ты потеряла глаз? — Колдун нахмурился и оглядел повязки на моем лице.

— К несчастью, да. А что такое?

На секунду на его лице проступило испуганное понимание, но он быстро его согнал.

— Ничего. Я тебе потом расскажу. — Колдун прокашлялся. — Рад видеть, что Купер хорошо тебя выучил, если только идея со снадобьем не исходила от Паучка. — Он кивнул в сторону Пала, который с растерянным видом сидел на барном стуле.

— Паучка? — в полном недоумении переспросила я.

— Твой фамильяр — гуамо. В настоящем виде он будет огромным пауком ростом с меня.

«Он прав», — признался Пал.

— Как ты узнал? — спросила я Колдуна.

— Когда ко мне в бар заходят люди, я хочу знать их истинную натуру. — Он воздел к потолку руки. — Мы ищем, и магия почти всегда подсказывает решение. И, говоря об истинной натуре, — на тебе чужая аура, юная леди. Это что еще за дела?

— Мистер Джордан наложил на меня анафему, и он не хочет, чтобы я искала Купера. Пал научил меня, как увернуться от заклятия и поменяться аурой с другими людьми.

— Ах ты, озорник, — шутливо потряс пальцем Колдун. — Умный, но очень шаловливый. Не хотел бы поменяться с тобой местами, когда твои надсмотрщики поймут, чем ты занимаешься.

Колдун зашел за барную стойку и нацедил себе из крана бокал темного эля. Поднял его в тосте:

— За твое здоровье.

И отпил половину, затем отставил в сторону и продолжил:

— Расскажи мне, что случилось в тот вечер. Ничего не упускай.

Я поднялась на ноги и села у стойки рядом с Палом.

— Ты, наверное, и так все знаешь.

— Нет, хотя у меня есть догадки, — мрачно покачал головой он. — У нас с Купером всегда была связь, сколько я себя помню. Что-то серьезное случается с любым из нас, другой это чувствует. В прошлые выходные я работал в баре, общался с новыми посетителями, и вдруг раз — меня будто молния ударила, и я понял, что Купер попал в беду. Но не успел я ничего сделать, как потерял сознание. Примерно через полчаса Опал привела меня в чувство, но сюда уже нагрянули головорезы из Круга старейшин и выпроваживали моих покупателей. Они тыкали мне в нос бумажкой от Виртуса, где написано, что бар помещается в изоляцию на неопределенное время. И не сказали почему. Вообще ничего не сказали. Просто выгнали всех, кроме меня и Опал, и накрыли дом сферой.

Колдун покачал головой и отпил еще эля.

— Телефон не работает, телевизор не работает, по радио только разряды. По крайней мере, у нас остались свет и вода. Вчера один парень — из обычных — оставил в фойе продукты, так что голодом нас морить не собираются. Не знаю, что я буду делать, когда закончится приличное пиво.

Мне было страшно подумать, сколько же он пил, если его запасам угрожало исчезновение.

— Они ничего тебе не объяснили? — спросила я. — Я думала, они обязаны сказать хоть что-то, прежде чем посадить под домашний арест — или как там это называется.