Книга Мы над собой не властны - Мэтью Томас

— Это ничего, — произнес он вдруг. — Просто из-за того, что ты здесь. Я хочу, чтобы все было идеально.

По дороге через студенческий городок им то и дело встречались знакомые отца. Он быстро здоровался, наскоро представлял Коннелла и спешил дальше, хотя лица собеседников расцветали дежурными улыбками, — даже самый нелюдимый брюзга всегда выразит радость при встрече с отпрысками коллеги. Коннелл не мог угнаться за отцом и под конец перешел на подобие бега трусцой, не успевая как следует разглядеть все интересное вокруг. Студенческий городок был прямо как в кино — величественные здания с колоннами и фронтонами. Ни за что не догадаешься, что здесь учатся люди, пытающиеся выбиться из нищеты.

— Красиво здесь, — заметил Коннелл.

— Колледж проектировал знаменитый архитектор по имени Стэнфорд Уайт, — ответил отец заученным, бесстрастным тоном, словно лекцию читал. — Одно время здесь был филиал Нью-Йоркского университета. Ректор стремился воплотить в жизнь идеал американского колледжа. В начале семидесятых содержать филиал стало слишком дорого, и университет продал его штату Нью-Йорк. Тогда мы и переехали сюда из старой школы естественных наук Бронкс-Сайенс.[12]

— Пап! — окликнул Коннелл.

— А?

— Мы опаздываем?

— Нет.

— Тогда почему мы бежим?

Должно быть, что-то такое было в его голосе, отчего отец остановился и положил руку ему на плечо:

— Не так я хотел бы, поверь. Мне многое хочется тебе здесь показать. Например, потрясающе красивую смотровую площадку под названием... — Он потер нос и несколько секунд молчал. — Зал славы выдающихся деятелей Америки. Вид оттуда на несколько миль вокруг. И много статуй. Если все пройдет хорошо, я, может, свожу тебя туда после занятия.

Судя по спешке отца, Коннелл ожидал, что они, едва войдя в здание, отправятся прямо в лекционный зал, где их с нетерпением ожидает толпа студентов, но отец сперва повел его в лабораторию и закрыл за собой дверь. Он разрешил Коннеллу осматривать все, что его заинтересует, главное — ничего не сломать. При этом он широким жестом указал на человеческий скелет, подвешенный в углу, ряд клеток с крысами у дальней стены и несколько стеклянных мензурок и чашек Петри, а сам, с планшетом в руках, принялся расхаживать взад-вперед, негромко бормоча себе под нос.

Коннелл не стал нарушать хрупкий покой сгрудившихся в кучку мензурок. Виновато отводя глаза под укоризненным взглядом крыс и пустых глазниц скелета, он обошел всю комнату, но ничего вдохновляющего не нашел. Постукивая по стеклянной стенке клетки с крысами, начал прислушиваться, что читает отец.

— Покорми их, если хочешь. — Отец кивнул на крыс.

Казалось, они тоже слушали.

— В ящике у тебя за спиной пакет с кормом.

— Да ну, не хочу, — отказался Коннелл.

— Мне надо сосредоточиться перед лекцией, — сказал отец. — А когда ты слушаешь, меня это сбивает. Вот, держи!

Пошарив на столе, он бросил Коннеллу экземпляр «Сайентифик Америкэн». Коннеллу не нравился этот журнал. И так весь дом был ими завален. Папа вечно показывал ему статьи о черных дырах, ледниках и кислотном дожде, а Коннелл все равно предпочитал «Спортс иллюстрейтид» и страничку о жизни знаменитостей в журнале «Тайм».

— Посиди пока снаружи, а я тебя позову, когда пора будет идти на лекцию.

Коннелл хотел сказать: не надо ему вообще этой дурацкой лекции, он может и совсем уйти, если уж так мешает, — но удержался. Все-таки сочинение написать надо. И не только из-за этого. Что-то подсказывало, что сейчас лучше не нарываться.

— Давай я прямо туда, в лекционный зал пойду, — предложил он.

— Отлично! — обрадовался папа. — Поднимешься по лестнице, аудитория четыреста сорок три. Сам всем представишься.

Когда Коннелл уходил, отец умывался над раковиной сбоку от длинного лабораторного стола.

Коннелл поднялся на следующий этаж, шагая через три ступеньки. Дверь аудитории стояла настежь. Коннелл с независимым видом прошел мимо. Народу на лекцию собралось неожиданно много. И как он может войти и назвать себя перед такой толпой студентов? Он и перед своими ровесниками выступать едва мог от волнения — боялся, что голос сорвется или даст петуха.

Он притворился, будто изучает доску объявлений, потом вернулся и снова заглянул в дверь. Скамьи в аудитории располагались амфитеатром, так что сидящие в задних рядах смотрели на доску сверху вниз. Вдруг ему бросилась в глаза надпись на застекленном ящике на стене: «В случае пожара разбейте стекло». Да он и с топором в руках будет совершенно беспомощным! А ведь отец, пожалуй, прав, что готовит свою речь заранее.

Коннелл вошел в аудиторию и прошмыгнул на свободное место в заднем ряду. Посидел, пока не утихло сердцебиение. Не будет он представляться. Пусть сами догадываются, кто он такой, если кому интересно.

Отец, войдя, не посмотрел вверх, а сразу прошел на возвышение у доски и начал читать вслух, сжимая в руках планшет.

— Сегодня мы приступаем к изучению центральной нервной системы. Материала много, и он понадобится на экзамене, поэтому записывайте, пожалуйста, как можно подробнее — у меня не будет возможности прерываться и отвечать на вопросы. Если что-то останется непонятным, запишите вопросы на листочке и передайте мне в конце лекции. В четверг я принесу ответы в письменном виде. Кроме того, к сожалению, должен сообщить, что из-за большой загруженности исследовательской работой я вынужден отменить индивидуальные консультации до конца семестра.

Зал взорвался недовольными стонами. Отец даже головы не поднял, просто переждал шум, прижав палец к странице на том месте, где остановился.

— В конце занятия я соберу ваши листочки с вопросами и раздам ответы на вопросы с прошлого раза. Имейте в виду, я трачу немало личного времени, чтобы записать ответы, так что не сомневайтесь, это с лихвой возместит вам отсутствие консультаций. Если во время лекции я буду запинаться или не сразу соберусь с мыслями, это из-за изматывающего режима работы в последнее время... И еще одно. С сегодняшнего дня я буду читать только заранее подготовленный текст. Вопросы и ответы исключаются. Вы все, несомненно, заметили, что за несколько предыдущих лекций мы охватили меньше материала, чем в начальной части курса.

Студенты согласно зашумели. Отец как будто не слышал.

— Прошу меня извинить за такую пассивную подачу материала. Дело в том, что нам нужно освоить большой объем к выпускным экзаменам. Итак, приступим!

Когда отец еще только вошел, по залу пробежал недовольный ропот. В начале его речи студенты переглядывались и перешептывались, но сейчас те, перед кем еще не лежали тетради, поспешили их достать, и все приготовились записывать.