Книга Остров судьбы - Лора Бекитт

Андреа решился спросить:

— Что вы читаете? Библию?

Библия была единственной книгой, которую Андреа когда-либо видел.

В ее лице промелькнуло удивление.

— Нет, это роман. История женщины. И написала ее тоже женщина.

— Разве женщины умеют писать книги?

— Эта — умеет, — улыбнулась она и показала Андреа обложку.

— Я не умею читать по-французски, — виновато произнес он.

— Вы корсиканец?

— Да.

Ее лоб прорезала тонкая морщинка.

— Как император.

— Да. Только я…

Андреа шевельнул рукой, и цепи предательски звякнули.

— Не переживайте, — мягко перебила она, — лучше скажите, вас зовут Андреа?

— Да.

— А меня — Аннета Моро.

— Как я сюда попал? — спросил Андреа.

— Мой отец был в составе комиссии, которая инспектировала тюремные учреждения. Вы находились при смерти. Вас сняли с койки, раздели и положили на пол у входа, ожидая, что вы вот-вот испустите дух. Отца возмутило такое отношение; он нашел ваше имя в тюремных списках, узнал, за что вы осуждены и сколько вам лет, и предложил вашему начальству на время перевести вас в обычную больницу, пригрозив написать жалобу префекту. Они не хотели вас отпускать, потому что к вам якобы необходимо приставить охрану, хотя было ясно, что вы не сможете сбежать.

Андреа был наслышан о кладбище, на котором хоронили умерших каторжников. Их трупы зашивали (а иногда и не зашивали) в холстину, складывали в повозку, а после сваливали в широкую яму и присыпали негашеной известью. Там не было ни могильных плит, ни памятников, ни надписей. Ходили слухи, что кое-кого по ошибке зарывали еще живыми. Именно на этом кладбище обрел последнее пристанище Жорж Рандель.

— Кто ваш отец? — прошептал Андреа. Он не удивился бы, если бы это воздушное создание ответило: «Господь Бог».

— Врач. Моего отца хорошо знают в городе. Он содержит здесь за свой счет несколько коек для бедных, — сказала Аннета и встала. — Вам нужно принять лекарство. А еще я принесу вам поесть. Вы должны восстанавливать силы.

Андреа не выдержал:

— Чтобы вернуться на каторгу?!

— Не беспокойтесь, — тихо сказала она, — я сделаю все для того, чтобы вы задержались здесь как можно дольше.

Он проводил ее взглядом, полным страстной тоски. Заметив это, сосед сказал Андреа:

— Только не вздумай в нее влюбиться! Хотя эта участь не миновала ни одного из нас. Мадемуазель Моро в самом деле очень умна и красива. Я слышал, она хотела изучать медицину, но для женщины этот путь закрыт. Ей придется пойти проторенной дорожкой: выйти замуж и посвятить себя мужу и детям.

Сердце Андреа невольно упало.

— У нее есть жених? — выдавил он.

— Еще спрашиваешь! Конечно, есть.

— Кто он?

Сосед пожал плечами.

— Говорят, сейчас он в отъезде, но скоро вернется. Тогда она уже не сможет сюда приходить.

Андреа вздохнул. К легкому аромату духов, который оставила после себя Аннета, примешивались другие, резкие и неприятные запахи.

— Чем ей нравится это место, место, где столько страданий и боли?

— У нее есть способность делать людей счастливыми, и она об этом знает, как знает способ заставить нас бороться за свою жизнь. Я наблюдал за тобой и могу сказать, что ты выкарабкался только благодаря ей.

Андреа закрыл глаза. Теперь он понимал, что одно мгновенье любви способно искупить годы жестокости.

Когда Аннета вернулась, он посмотрел на нее другими глазами. Отныне ее окутывала тень принадлежности кому-то другому, пронизывали сердечные тайны, в которые ему не было доступа. Андреа понимал, что должен смириться с этим и чувствовать себя счастливым хотя бы оттого, что Аннета Моро существует на свете.

— Хотите, я почитаю вам вслух? Перескажу начало романа, а что будет дальше, узнаем вместе.

— Очень хочу, — искренне произнес Андреа и, помолчав, признался: — У меня был друг. Он погиб. Незадолго до смерти он тоже стал пересказывать содержание книг. Рассказывал только начало, а продолжать не хотел, сколько бы я ни просил. Он говорил, это для того, чтобы когда-нибудь я захотел прочитать их сам.

— И что это за истории?

— Про Рене, которого воспитал народ, называемый начезами, про приключения Кандида, которого прозвали Простодушным.

Андреа замер, вспоминая слова, которые врезались в память, потому что, казалось, были сказаны о нем: «Склонность к уединению увлекала Рене вглубь лесов; он проводил там целые дни в одиночестве и казался диким между дикими».

— Эти истории придумали Шатобриан[6]и Вольтер[7], — добавил он.

В голубых, как небо, глазах Аннеты впервые промелькнул подлинный интерес.

— У вас хорошая память. Вам известно, что на каторге существует школа для тех, кто хочет научиться читать и писать? Ее создали монахи.

— Нет.

— Вы можете ее посещать.

— Не думаю, что меня примут. Ведь я совершил побег.

— Мой отец похлопочет за вас. Я его попрошу.

Андреа увидел отца Аннеты через несколько дней. Это был холеный, холодный на вид господин, с какими юноше не доводилось разговаривать. Он пристально смотрел на Андреа, словно наблюдая и изучая, потом задал несколько вопросов, но не прикоснулся к нему. Аннета тоже держалась сдержанно, хотя в ее взгляде сквозили глубокое уважение и любовь к отцу. А Андреа втайне молился о том, чтобы господин Моро позволил своей дочери и дальше ухаживать за ним.

Его надежды сбылись, и Аннета сдержала свое обещание. Она рассказала Андреа начало романа, с которым не расставалась все это время, а потом стала читать вслух. То была история женщины по имени Дельфина, написанная дамой, которую звали Жермена де Сталь[8]. Аннета искренне восхищалась этой женщиной, которую, к изумлению Андреа, Наполеон изгнал из Парижа и Франции.

— Почему? — спросил он.

— Он считал ее безнравственной. Она говорила, что человек может достичь счастья, независимо от Божьей воли. Считала, что страсть побуждает людей к изменению своей судьбы. Может ли быть безнравственной женщина, которая написала такие строки: «Мы перестаем любить себя, когда перестают любить нас»?