Книга Кот по имени Алфи - Рейчел Уэллс

– Сегодня клиентов мало. Все в порядке.

– Хорошо, что босс – твой друг.

– Да. Он видит, как я работаю, и знает, что просто так я бы отпрашиваться не стал.

– Надеюсь…

Франческа объяснила мужу, что делать с мальчиками и Генри, который, к слову, уже сладко посапывал с бутылочкой на диване.

– Когда вы вернетесь, мы позвоним Мэтту, – твердо сказал Томаш.

– Она просила этого не делать.

– Франческа, он ей нужен! Сейчас у Полли не все в порядке с головой, она сама не понимает, что говорит, но потом скажет нам спасибо.

– А у тебя есть его номер? – Похоже, Франческа сочла слова мужа достаточно убедительными.

– Да. Веди ее к доктору, а с остальным я разберусь.

Я побежал за Франческой. Когда она открыла дверь, то увидела Полли на том же месте. Кажется, за все это время женщина даже не пошевелилась.

– Полли? – осторожно позвала Франческа.

– С Генри все в порядке? – спросила та, не поднимая глаз.

– Да. Он поел и спит. А мы с тобой идем к доктору.

– Я никуда не пойду.

– Полли, вставай. Тебе нужна помощь. Пока ты не сходишь к врачу, ничего не изменится. – Франческа присела на пол рядом, и я пристроился возле нее.

– Ты думаешь, я больна? – Полли грустно посмотрела на подругу.

– Я думаю, у тебя послеродовая депрессия. Многие женщины через нее проходят.

– И мне помогут?

– Если мы дойдем до врача. Тебе станет лучше, и ты начнешь радоваться своему малышу.

– А у тебя тоже была депрессия?

– Да, после рождения Алексея, – кивнула Франческа. – Он был даже младше Генри, и я тоже думала, что никогда не смогу его полюбить. Доктор прописал мне таблетки, и постепенно все наладилось.

– Но Генри все время плачет, – прошептала Полли. – Иногда мне кажется, что от его криков у меня кровь из ушей пойдет. А порой я боюсь, что сейчас умру. Но чаще даже не боюсь, а надеюсь, что так и случится.

– Да, он плачет, – согласилась Франческа. – Все дети плачут. Но если ты станешь счастливее, то и он успокоится.

– Он заслуживает лучшей мамы… – Из глаз Полли снова хлынули слезы.

– Полли, ты его мама, и ты его любишь, – твердо сказала Франческа. – Сейчас ты сама в это не веришь, но это так. И он тебя тоже любит. Я сама через это прошла. Мама заметила, что со мной что-то не так, и заставила сходить к врачу.

– Когда мы были у мамы, – всхлипнула Полли, – она тоже сказала, что я сама не своя. Решила, что все дело в переезде и новой работе Мэтта. А я не смогла признаться, что не люблю своего ребенка. Вдруг она посмотрела бы на меня как на чудовище?

– Ты хорошая мама, Полли, просто сейчас больна. Я вижу, как ты любишь Генри, но сама ты не чувствуешь этого из-за депрессии. Я правда тебя понимаю: я была точно в таком же состоянии. – Франческа обняла Полли, и та с благодарностью к ней прижалась.

– Спасибо тебе, – прошептала она. – Я так рада, что ты рядом. Но Мэтт…

– Мэтт поймет, – заверила ее Франческа. – Он хороший человек. Но сейчас мы пойдем к врачу.

Франческа помогла Полли подняться, принесла ей туфли, сумку и за руку вывела из дома. Она обращалась с подругой как с маленьким ребенком. Я проводил их до дороги и вернулся к Томашу, подозревая, что ему понадобится помощь с детьми. Но большой человек и сам прекрасно справлялся. Когда маленький Томаш принимался требовать маму – что повторялось каждые пять минут, – он обнимал его и угощал печеньем, не забывая краем глаза поглядывать на спящего Генри. Томаш читал младшему сыну книжки, пока я развлекал Алексея – после прихода папы мальчик приободрился и даже достал игрушки. Когда сыновья проголодались, отец накормил их обедом; мне тоже досталась порция рыбы.

Не знаю, сколько времени прошло, но я весь извелся. Даже Томаш нетерпеливо поглядывал на дверь. Малыш Генри проснулся, и муж Франчески сменил ему подгузник. Потом маленький Томаш запросился спать, и папа уложил сына в детской. Когда он вернулся в гостиную, Алексей о чем-то спросил отца по-польски. Я не понял, что Томаш ответил.

Полли с Франческой все не было. Томаш-старший начинал беспокоиться, но не подавал виду и спокойно готовил смесь для Генри. Большой, невозмутимый, он легко справлялся с тремя мальчишками – будто ему не впервой присматривать за таким количеством детей. Я наблюдал за ним с неподдельным восхищением; мы, коты, заботу о потомстве целиком и полностью поручаем кошкам, но у Томаша выходило даже лучше, чем у Франчески, если это возможно. И все же его тревога росла с каждой минутой – как и моя. Я потерся о ногу Томаша, желая приободрить большого человека; сейчас ему нужна была поддержка.

Интересно, что я каждый раз оказывался рядом в самые тяжелые моменты: когда Франческа плакала от тоски по дому, Клэр страдала от разбитого сердца, Джонатан сходил с ума от одиночества, а Полли безуспешно боролась с депрессией. Неужели у меня действительно был нюх на подобные ситуации? Мои мысли прервал телефонный звонок; Томаш схватил трубку и сказал несколько слов по-польски. Выслушав собеседника, он отключился и быстро набрал другой номер.

– Мэтт, это Томаш, ваш сосед. С Генри все в порядке, он со мной, но у Полли проблемы. Франческа повела ее к врачу. – Томаш замолчал. Из трубки донесся взволнованный голос Мэтта, но я ничего не разобрал. – Нет, сейчас они едут домой, но Полли нужно отдохнуть, и кто-то должен присмотреть за Генри. Ты можешь приехать? Сложно объяснить по телефону, что случилось. Но все будет хорошо.

Мэтт появился через десять минут. Бледный, напуганный, он первым делом кинулся к Генри и подхватил сына на руки.

– Даже не знаю, как вас благодарить, – сказал он, когда Томаш пошел заваривать чай.

– Успокойся, для этого и нужны друзья. Но у твоей жены серьезные проблемы. Когда Франческа ее нашла… точнее, когда Алфи ее нашел, у Полли был нервный срыв. Мы забрали Генри, и Франческа повезла ее в больницу. Они уже едут домой.

– Это я во всем виноват, – прошептал Мэтт, прижимая сына к груди. – Заставил ее переезжать с маленьким ребенком. Я думал, что поступаю правильно. – Его глаза заблестели от слез.

– Мы тоже через это прошли. Конечно, наши мальчики постарше, но зато им сложнее привыкнуть к новому месту. Мэтт, ты ни в чем не виноват. Депрессия – это болезнь, с женщинами такое случается. Франческа тоже болела после рождения Алексея, и я очень за нее переживал. Но врачи помогли ей, и теперь она счастлива быть матерью.

Мэтт опустился на диван. Генри потребовал свободы, и его отправили на пол, где лежали игрушки Алексея.

– Я должен был заметить, – не успокаивался Мэтт. – Но после недели у матери она приободрилась, и я решил, что все в прошлом. К тому же она подружилась с Франческой, а вчера мы так замечательно съездили на море… Я даже представить не мог, что ей плохо. Как я это упустил? Хотя понятно как, – горько усмехнулся он. – Меня же почти не бывает дома, я постоянно торчу на работе. Но нам нужна эта работа, нужны деньги. – Он посмотрел на Томаша так, словно вот-вот заплачет.