Книга Элита элит - Роман Злотников

Офицер молча выслушал мое замечание, а затем холодно спросил:

— Что вам нужно?

Я пожал плечами.

— Да в обшем-то поговорить.

Гауптман величественно пожал плечами:

— О чем?

— О жизни… и вообще.

— Не думаю, что расположен к разговору, — все так же холодно осадил меня фон Зееншанце.

А я откровенно любовался этим парнем. Ну молодец же! Ведь это не просто гонор. Он отлично просчитал ситуацию. Рана сильно ограничивала мои возможности применить к нему меры физического воздействия, а рассказывать мне что бы то ни было добровольно он не собирался. Воздействовать на него через спутников? Я окинул оценивающим взглядом солдата, сидящего впереди, потом повернул голову в сторону лежащего у багажника водителя, которому Кабан сноровисто вязал руки. Нет, тут тоже особенных шансов не просматривается. Солдат вообще не вызывает у гауптмана никаких эмоций, водитель… с тем сложнее. Но… дело мужчин — сражаться и погибать. За родину и суверена. Так что, в свете того, что и сам гауптман, похоже, собирался поступить подобным образом, и тут особенно ничего не вырисовывалось. Остается девушка.

Я перевел задумчивый взгляд на нее. А хороша, чертовка! Тоненькая, с огромными глазами испуганной серны, густыми непослушными волосами и хорошо развитой грудью. Вот в этом направлении стоит поиграть. Но чуть позже. Пока лучше побыстрее убраться с дороги. Я снова улыбнулся и, оторвавшись от дверцы, быстро занял место водителя.

Машину я остановил метрах в трехстах от дороги. Дальше путь преграждал небольшой овраг, объехать который не было никакой возможности. Но и так неплохо. На открытой местности этого было бы недостаточно, но здесь деревья хорошо гасят звуки. Так что нашему разговору никто не помешает. Во всяком случае, неожиданно…

Приказав Головатюку выставить охранение, я вновь занял позицию у задней дверцы.

— Итак?

— Я уже все сказал, — холодно отозвался фон Зееншанце.

— А если я попытаюсь вас убедить? — вкрадчиво спросил я, демонстративно окидывая взглядом сидевшую рядом с ним девушку и нарочито не обращая внимания на связанных солдата и водителя, которых, чтобы не тащить на руках, мои орлы разместили на багажнике и сейчас свалили на землю. В глазах гауптмана мелькнуло едва уловимое беспокойство. Но внешне он постарался выглядеть максимально саркастичным.

— Вы пытаетесь убедить меня предать Германию, угрожая совершенно неинтересному мне человеку. Она — всего лишь пленница, правда, прекрасный хирург, на редкость легкая рука. Именно поэтому я велел ей сопровождать меня… конечно приняв определенные меры, гарантирующие ее лояльность.

Я снова восхитился моим визави. Очень интересно построенная фраза. Попытка одновременно убедить меня в полной бесперспективности данного направления воздействия и заинтересовать возможностью включить в мой отряд высококвалифицированного медика. Ай, молодца!

— Ничего, я готов рискнуть.

— Любите убивать женщин? — презрительно скривил он губы.

— Да, в общем, нет, — честно признался я.

В моей биографии было несколько трупов женского пола, но женщинами я их, если честно, не считал. Уж очень мало в них было от прекрасной половины человечества. Скорее взбесившиеся фурии, получавшие почти сексуальное удовольствие от насилия и убийства. Хотя сам факт их принадлежности к женскому полу все равно меня несколько напрягал. Но, слава богу, таких действительно было чрезвычайно мало… Я распахнул дверцу.

— Не составите мне компанию?

— Он серьезно ранен, — внезапно подала голос предмет нашего обсуждения. Опаньки! А вот это уже интересно. В голосе девушки я явно уловил нотки беспокойства. Это что же получается: господин гауптман состоит в обойме тех, за кого она искренне переживает?

— А ты молчи, подстилка фашистская! — зло отозвался Кабан.

Девушка сжалась, как от удара. Я молча смотрел на офицера. Тот сидел с каменным выражением лица. Отличный эмоциональный баланс, ничего не скажешь. Но, уж извини, не тебе тягаться с гвардейцем. В самом крайнем случае просто воспользуюсь банальным гипнозом. Вряд ли у тебя в голове стоит психоблок второго уровня, а все, что ниже, я пробью. Но это в крайнем случае. Разговаривать с загипнотизированным — удовольствие ниже среднего. К тому же при гипнозе практически отключается вся невербалка, а это плохо. Невербальные реакции — второй информационный канал, и его отсутствие сильно снижает эффективность любого допроса. По невербалке вполне можно отследить, с каким вопросом следует разобраться более детально, а какой не представляет серьезного интереса. Именно поэтому мы обучены при необходимости полностью подавлять эмоциональную составляющую. Ну про то, что гвардейцев зовут гранитными истуканами, я уже поминал…

— Какое у него ранение?

— Проникающее, левого легкого, — отозвалась девушка, взгляд которой после слов Кабана стал похож на взгляд затравленного зверька.

И я решил пока не предпринимать ничего для купирования данной ситуации. Офицер и девушка явно эмоционально связаны, так что чем большее напряжение будет испытывать она, тем более податливым будет становиться он.

— Как давно была операция?

— Четыре дня назад.

Я замер. Либо я чего-то не понимаю, либо… офицер совершенно не производил впечатления аборигена, получившего подобную рану четыре дня назад.

— У вас есть бинты? — спросил я девушку.

— Да… а что? — растерянно отозвалась она, не понимая, зачем я это спрашиваю. Но я ее уже не слушал. Я вытащил нож и, вскрыв повязку, уставился на рану. Вот это да-а-а! Я бесцеремонно раздвинул веки немца и осмотрел склеры и зрачок, потом прослушал пульс. Меня интересовала не его частота, а интерферентные волны, проходившие по стенкам сосудов. Нет, все точно. Этого не могло быть, но… передо мной сидел абориген, явно преодолевший первую ступень антропрогрессии. Вот это подарок! Мои планы в его отношении тут же изменились. Теперь я ни в коем случае не собирался его убивать, а вот пообщаться нам стало просто крайне необходимо.

— Что все это значит? — холодно спросил он.

Ну да, теперь понятно, откуда у него такой хороший эмоциональный баланс. Я повернулся к девушке.

— Наложите ему новую повязку.

Она действительно оказалась очень неплохим медиком. Ну есть такие люди, у которых предпочтительная профессия буквально в крови. И она, похоже, оказалась именно из них.

— Выходите, — повелительно приказал я, когда девушка закончила.

Фон Зееншанце инстинктивно дернулся, поднимаясь на ноги (как гласит известная пословица, когда говорит гвардеец, подскакивают даже буддистские монахи), но тут же насупился и сделал движение, чтобы вернуться в прежнее положение. Однако я ему не дал, бесцеремонно ухватив за шею и буквально выкинув из машины. Девушка тихо ойкнула. Но сейчас я не обращал на нее особенного внимания.