Книга Пусть льет - Пол Боулз

Даер был правдивее.

— А я — нет, — сказал он со скупой улыбкой. И, произнося это, он не понимал, почему в самом деле пришел. Отчасти из вежливости, быть может, хоть признавать этого он бы не хотел. За все позднее утро он оказывался у этого ресторана три раза, но для свидания было еще рано. Однако он видел в окно яркие стойки с закусками, и, вероятно, они больше чего-либо другого вынудили его наконец прийти на встречу. В таком месте ему бы и в голову не пришло есть в одиночестве.

Мадам Жувнон сегодня была гораздо спокойнее — даже вполне приятна, решил он, и, само собой, отнюдь не дура. Поводья беседы она держала крепко, но направляла ее с такой мягкостью, что ощущения напряжения не возникало. Когда они приступили к салату, со всей естественностью на свете она пустилась обсуждать тему, которая ее интересовала, и он счел трудным видеть что-либо оскорбительное в том, что́ она говорила или как она это делала. Он понимает, предполагала она, что большинству людей в Танжере приходится жить, как могут, занимаясь и тем и этим, и именно потому, что в администрации представлено столько правительств, существует огромная необходимость в практической системе проверки и перепроверки между каждой державой и остальными. Такое следовало предварительно разработать официально, но не разработали, и все вынуждены держаться старой формулы частных взаиморасчетов. Он строго кивал, улыбаясь про себя, задавая вопрос, сколько еще она будет тянуть, прежде чем сделать ему свое предложение, и под какой личиной оно возникнет.

Он осознает, сказала она, что практически каждый англичанин в Зоне, даже с титулом, сдерживаем обязательством предоставлять своему правительству ту информацию, которую может собрать, и это отнюдь не постыдное занятие, напротив — такое считается совершенно почтенной деятельностью.

— Более большинства других, что можно здесь отыскать, полагаю, — рассмеялся Даер.

Про англичан ей неизвестно, сказала она, но многие ее знакомые ухитряются извлекать выгоду, предоставляя данные двум или больше конторам одновременно. В данный момент ее правительство (она не стала уточнять какое) не располагает собственным представителем в совете администраторов, отчего соответствующие отчеты становятся еще большей необходимостью. Ввиду того, что всем известно: незримая сила за администрацией — Соединенные Штаты, ее правительство желает документироваться, в особенности касаемо американской деятельности. Трудность здесь в том, что американская среда в Танжере до странного закрыта, не склонна смешиваться с другими дипломатическими группами. И потом, разумеется, американцы в высшей степени не подвержены финансовым предложениям просто потому, что трудно предлагать достаточно высокую цену, которая бы оправдывала для большинства из них такие хлопоты.

«…Но она делает предложение мне, — мрачно подумал он, — потому что я не крупная шишка».

И предложение прозвучало. Она наделена полномочиями предложить ему пятьсот долларов в месяц, начиная с месячного аванса тотчас, в обмен на клочки информации, которые он может почерпнуть в беседах со своими американскими друзьями, плюс один-два конкретных факта об устройстве «Голоса Америки» в Сиди-Касеме — такие, что самому Даеру и понимать не нужно, поспешила она его заверить, ибо ее муж очень хороший инженер-электрик и без труда эти данные интерпретирует.

— Но я никого и ничего не знаю в Танжере!

Они даже предоставят знакомства — косвенно, разумеется, — с необходимыми людьми, пояснила она. Будучи американцем, он располагает доступом к определенным местам (вроде «Голоса Америки», например), к которым представителей других национальностей не подпускают.

— Пр-р-равда же, мы просим немного, — улыбнулась она. — У вас не должно возникнуть р-р-романтических представлений, что это шпионаж. В Танжере не за чем шпионить. Танжер никого не интересует. Дипломатически, быть может, — да. С военной точки зрения — нет.

— На сколько месяцев вы меня хотите?

— А! Откуда нам знать, насколько хороши вы окажетесь для нас? — Она лукаво посмотрела на него через весь стол. — Быть может, инфор-р-рмация, которую вы станете нам давать, окажется невер-р-рна. Тогда нам не следует с вами продолжать.

— Или если я вам вообще никаких сведений не добуду?

— О, это меня как р-р-раз не беспокоит.

Из сумочки она вынула сложенный чек и вручила ему. Выписан он был в «Банко Сальвадор Хассан э Ихос» уже на имя Нелсона Даера и аккуратным почерком подписан Надей Жувнон. Его потряс вид собственного имени, без ошибок значившегося на этом листке бумаги, работы этой настойчивой маленькой женщины с синими волосами; нелепо, что она знала его имя, но на самом деле он не удивился, да и не осмелился спросить ее, как она это выяснила.

Заказали кофе.

— Завтра вечером вы ужинаете у нас, — сказала она. — Мой муж будет в восторге от встречи с вами.

Подошел официант, осведомился о мадам Жувнон, сказал, что ее желают к телефону. Она извинилась и ушла в маленькую дверь за стойкой бара. Даер остался сидеть один, играя кофейной ложечкой, удушаемый тягостным ощущением нереальности. Чек он положил в карман, однако в этот миг у него возникло сильное желание вытащить его и поднести к нему спичку в пепельнице перед ним, чтобы, когда она появится снова, его больше бы не существовало. Они выйдут на улицу, и он от нее освободится. Рассеянно он отхлебнул кофе и оглядел зал. За соседним столиком сидели четверо, треща по-испански: молодая пара, женщина постарше, очевидно мать девушки, и маленький мальчик, который, надувшись, развалился на стуле и отказывался есть. Девушка, сильно накрашенная и увешанная, похоже, несколькими фунтами дешевых украшений, все время украдкой смотрела в его сторону, сперва постоянно быстро поглядывая на мать и мужа и удостоверяясь, что они заняты. Это, должно быть, происходило с тех пор, как семейство там уселось, но он заметил только что. Он понаблюдал за ней, не сводя взгляда с ее лица; сомнений не было — она строила ему глазки. Он попробовал разглядеть, как выглядит ее муж, но он смотрел в другую сторону. Он был толст; больше Даер ничего не мог сказать.

Когда мадам Жувнон вернулась к столику, казалось, ее что-то расстраивало. Попросила счет и занялась надеванием лайковых перчаток, очень обтягивающих.

Звонила Юнис Гуд, которая, хоть и не упомянула этого факта мадам Жувнон, проснулась рано и, обнаружив, что Хадижи нет, немедленно заподозрила, что она с Даером. Таким образом она перво-наперво желала выяснить, явился ли Даер на встречу, на что мадам Жувнон кратко ответила, что да, и вознамерилась на этом разговор закончить. Но Юнис осталась не удовлетворена; далее ей хотелось узнать, договорились ли они. Мадам Жувнон заметила, что ценит ее интерес, но не чувствует себя никоим образом обязанной предоставлять мадемуазель Гуд отчет о результатах их собеседования за обедом. Голос Юнис опасно возвысился:

— Ecoutez, madame![81]Я вам рекомендую мне сообщить! — завопила она. — Je dois absolument savoir![82]