Книга Кремлевский визит Фюрера - Сергей Кремлев

К началу XX века Италия в делах Европы играла роль далеко не ведущую, хотя когда-то на Апеннинском полуострове возникла, развилась и преуспевала одна из самых блистательных — если не самая блистательная — древняя цивилизация планеты.

Но если Римская империя была в свою эпоху величиной суперпервого порядка, то Итальянское королевство на первоклассность претендовать никак не могло.

Однако в предвоенной Европе его значение было немаловажным, тем более что о короле Викторе-Эммануиле III тогда вспоминал мало кто. Символом и синонимом Италии стал дуче («вождь») Бенито Муссолини…

В сентябре 1939 года европейская война уже набирала обороты — хотя и медленно… Вермахт шел на Варшаву, Лондон направлял на Германию бомбардировщики, которые, правда, сбрасывали на рейх не бомбы, а листовки.

Французы в бетонных фортах линии Мажино держали в руках игральные карты чаще, чем штабные.

Еще впереди были майские прорывы вермахта, Дюнкерк и много чего еще….

Было еще впереди и объявление Италией войны Англии и Франции…

И вот тут — пока Рим еще не ввязался в прямые бои — нам, уважаемый читатель, надо бы вернуться немного назад… И даже — не немного…

БОЛЬШУЮ часть 1939 года в мире с англофранцузами еще пребывала и сама Германия… А Россия летом этого года еще вела с Лондоном и Парижем активный диалог в духе антигерманских идей бывшего наркома иностранных дел Литвинова, отставленного Сталиным в начале мая.

Впрочем, и Италия в тот год— несмотря на заключенный 22 мая в Берлине пакт с Германией — еще не выбрала окончательно того партнера, с которым можно было идти далеко и успешно.

За два года до этого «Стального» итало-германского пакта, 2 января 1937 года, в Риме произошел обмен письмами между министром иностранных дел Италии Чиано и послом Англии Эриком Драммондом (позднее — лорд Перт). Так было заключено «первое джентльменское соглашение» дуче и Лондона.

Будущий лорд Перт до Рима занимал международный пост Генерального секретаря Лиги Наций, то есть был фигурой неяркой по определению, чего никак нельзя было сказать о зяте Муссолини — графе Галеаццо Чиано.

24 апреля 1930 года красавец Чиано обвенчался в римской церкви Сан-Джузеппе с Эддой Муссолини. Сын героя Первой мировой войны адмирала Констанцо Чиано — президента Палаты фасций и корпораций, Галеаццо окончил факультет права, успешно занимался журналистикой, успешно же сочетая ее со службой в МИД, куда был принят по конкурсу. Как и дуче, он имел свидетельство пилота и послужил в военной авиации. Брак оказался гармоничным, и в 1937 году у супругов Чиано было уже трое очаровательных детей.

После женитьбы на дочери дуче карьера Чиано двинулась вообще стремительно. Вначале он назначается генеральным консулом в Шанхае, затем — посланником в Китае. В 1933 году он возглавляет пресс-отдел МИДа, затем он становится министром по делам печати и пропаганды, а с 9 июня 1936 года — министром иностранных дел. Назначение это было, надо сказать, достаточно удачным в том смысле, что молодой зять хотя и был полон амбиций и претензий, тогда не претендовал на большее, чем роль «рабочей лошади» во внешней политике тестя. Знание английского, французского, испанского и португальского для шефа МИД тоже было не лишним, хотя с немецким у него было похуже..

Удачно вписывается Чиано и в тот публичный образ жизни, который характерен для дуче, фехтующего, устраивающего свои заплывы, лично берущего в руки вилы во время «битвы за хлеб» 1934 года — кампании за самообеспечение Италии зерном, и прочее…

Впрочем, вернемся к Англии…

Итак, в самом начале 1937 года Италия, уже помогающая в Испании генералу Франко, и Англия, владеющая в Испании Гибралтаром, «по-джентльменски» гарантируют друг другу равенство прав сторон и сохранение статус-кво в Средиземноморском бассейне. Италия обязуется его не нарушать, и это немного успокаивает Лондон, встревоженный тем, что Франко передал Италии базы на Балеарских островах.

Однако уже в феврале 37-го года Муссолини обнародует новую военно-морскую программу, явно изменяющую статус-кво. Лондон заявляет, что соглашение этим нарушено, и начинает новый тур переговоров с Римом. К тому же англичане не склонны признавать аннексию Италией Эфиопии…

Еще больше Лондон волновало нарастающее присутствие Италии в Испании, где у английского капитала были давние и немалые интересы.

16 апреля 1938 года в Риме было заключено «второе джентльменское соглашение», вступившее в силу ровно через семь месяцев.

Италия обязывалась отозвать своих «волонтеров» из Испании «после окончания гражданской войны», уменьшить гарнизоны в Ливии до размеров мирного времени, прекратить антибританскую пропаганду среди арабов, гарантировать Англии ее интересы в районе эфиопского озера Тан и соглашалась присоединиться к договору, принятому на Лондонской морской конференции 1935— 1936 годов.

Англия, со своей стороны, признавала захват Эфиопии, соглашалась на равные с собственными права Италии в Саудовской Аравии и Йемене, подтверждала свободу прохода итальянских судов через Суэцкий канал.

Относительно малоудачной Лондонской конференции сообщу, что Италия на ней была, однако подписывать ничего не стала (Япония конференцию вообще покинула). Лондонский же договор вводил не количественные ограничения на военные флоты, а ограничения по тоннажу и калибру орудий (водоизмещение линкоров и их главный калибр не должны были превышать 35 тысяч тонн и 14 дюймов, то есть 355,6 мм; авианосцев — 23 тысячи и 6,1 дюйма и так далее).

Теперь между Римом и Лондоном установились внешне достаточно лояльные отношения, обусловленные и тем, что 12 марта немцы вошли в Австрию, осуществив аншлюс… Радости это ни Лондону, ни — особенно — Риму не доставило.

В конце сентября 38-го года Бенито Муссолини выступил посредником в урегулировании Судетского кризиса, и его роль в проведении Мюнхенской конференции акций дуче у того же Чемберлена не убавила.

Так развивалась «английская» линия предвоенной итальянской политики.

Что же до линии «французской», то она во второй половине тридцатых годов выражена намного слабее. И хотя Англия порой смотрит на некоторое сближение Италии и Франции ревниво, считая влияние на Францию своей безраздельной прерогативой, особой итало-французской дружбы не наблюдается уже потому, что для дуче важнее отношения с Лондоном, как со старшим партнером Парижа.

Однако в начале 1935 года французский премьер Пьер Лаваль, приехав в Рим, отдает дуче зону пустыни на юге Туниса в обмен на согласие лишить с 1945 года итальянцев, проживающих в Тунисе, их привилегированных прав, обусловленных договором 1896 года.

Особого значения эти реверансы, конечно же, не имели…

ИНОЕ дело — «германская» линия политики дуче… Но и она была очень и очень непроста…

Италия считалась «тоталитарной» страной уже давно — в силу авторитарного характера фашистского режима. Однако дуче шел к власти под чисто социальными лозунгами.