Книга Мозаика любви - Наталья Сафронова

Лобанов подтвердил опасения Берти:

— Да, он ревнивый муж. Я, пожалуй, никогда не встречал мужа, столь необычным способом стерегущего свою жену. Средневековые пояса верности просто ерунда по сравнению с изобретательностью синьора Манчини. Он строил свою защиту с изощренностью шахматиста, и именно это привлекло меня не меньше, чем красота и чувственность его жены.

— Все ревнивцы одинаковы, — небрежно заметил тоном знатока адвокат и добавил: — Давайте займемся нашими делами. Документы, страховка при вас? — Прилив трудолюбия нужно было успеть использовать до наступления обеденного времени.

— Вы не могли бы передать мне мою сумку? Она в шкафу. Надеюсь, все, что вам необходимо, у меня есть. — Клиент не проявлял никакой заинтересованности, хотя дело шло о весьма солидной сумме страховых выплат.

— Прекрасно! Я сейчас попрошу мою ассистентку, от услуг которой вы так категорически отказались, снять копии с этих документов и оформить ваше заявление. Через несколько часов я навещу вас снова, а теперь желаю вам приятного отдыха. — Вежливо улыбнувшись, Берти двинулся к двери.

— Сколько стоит час ваших консультаций, господин адвокат? — неожиданно спросил, откинувшись на подушки, Лобанов.

Ответ на такой вопрос должен звучать быстро и веско, а мэтр допустил секундную заминку, прежде чем назвать сумму:

— Сто пятьдесят евро.

Зато ответная реплика прозвучала с той быстротой и твердостью, которой не хватило адвокату:

— Сто двадцать долларов, и я оплачу ваш счет в течение двух дней.

— Я готов принять вас у себя в офисе, как только вы окрепнете, и врачи разрешат вам заниматься делами. — Некоторая беспечность в сочетании с благородством всегда мешали адвокату торговаться с клиентами.

— Мне нужна консультация с вами сегодня, сразу же, как вы дадите поручение вашей ассистентке.

Ребра господина Лобанова, может, и пострадали, но характер явно оказался тверже его костей. Витторио, загнанный в угол таким напором, попытался сохранить право на обед, однако, у него не получилось. Вернувшись меньше чем через час, он опять застал больного спящим. Облегченно вздохнув и забыв в этот момент о гонораре, Берти шагнул к двери, но тут же за спиной услышал:

— Вы освободились, мэтр? Садитесь, я хочу начать с поручений. Свяжитесь с господином Манчини, принесите ему мои извинения и сообщите, что я готов принять его претензии через вас.

— Коль скоро вы оплачиваете мои консультации, я хочу предостеречь вас от подобного шага. Зачем забегать вперед? Пусть та сторона начинает первой, а мы подготовим позицию для защиты, — веско посоветовал адвокат.

— Думаю, мне надо посвятить вас в это дело подробнее, чтобы избежать лишних вопросов, — в раздумье произнес клиент.

— Я могу пригласить синьориту, чтобы она записала ваш рассказ или отдельные факты. — Берти во что бы то ни стало хотел продемонстрировать клиенту профессионализм своих сотрудников.

— Нет. Если вам потребуется что-нибудь уточнить, я готов буду повторить сказанное, — вновь не согласился упрямец. И после минутного размышления начал рассказ: — Итак, я приехал отдыхать в Курмайер потому, что по личным причинам отменил поездку в Куршевель, где обычно провожу одну-две недели зимой, встречаюсь с друзьями и партнерами. Махнув рукой на запланированные встречи, я решил просто покататься на лыжах. Первые дни, как всякий отпускник, отсыпался и приводил себя в спортивную форму, но уже на третий день начал кататься в полную силу. Тут стал сказываться дефицит общения. На горе приятно наличие партнера-соперника, соревнование с которым заставляет делать больше, чем можешь. Конечно, главным и непобедимым соперником всегда остается гора, но сражаться с ней можно не только в одиночку. Мои традиционные партнеры катались на Куршевельских склонах, и я начал скучать, даже посетил местную достопримечательность — музей альпинизма. Как оказалось, только в девятнадцатом веке человечество настолько поглупело, если верить пословице про умных и горы, что стало покорять вершины, до этого их просто обходили. Как «жемчужина» коллекции, там выставлены старые ботинки Нобеля и чья-то жестяная кружка. Поняв, что внизу днем мне нечего делать, я вернулся на склон, но катался с ленцой и перерывами. В одну из таких пауз я сидел, потягивая глинтвейн в кафе на склоне.

Вид на вершину Монблана с того склона, где проложена трасса, был восхитительный, где-то далеко раздавался гул сходящей лавины. Земная твердь простиралась передо мной во всей своей костлявой мощи. Панорама Альп обилием планов, мелких деталей и отдельных композиций напоминала картины Брейгеля-младшего. Глаза без устали исследовали отроги и вершины, торчащие из прилипших к ним облаков, темные склоны и мерцающие пятна ледников. Заставив взгляд обежать десятки километров горных просторов, я вернул его к тому, что происходило у меня перед носом. И сначала вскользь, а затем пристально вгляделся в женскую фигуру в нескольких шагах от моего столика. Не красота женщины заставила меня обратить на нее внимание, а ее удивительное несоответствие окружающей обстановке. Кругом были люди, одетые в спортивные костюмы, в очках, перчатках, с лыжами, активные и шумные. А эта молодая женщина была в сапожках на каблуке, меховой шубке, по воротнику которой рассыпались темные, тяжелые локоны, и, ко всему прочему, она спала, уютно положив под щеку ладонь в перчатке. Если бы она была голой, но на лыжах, то выглядела бы гораздо естественнее, чем в таком виде.

Вернувшись на трассу, я заметил нового лыжника, который по мастерству и технике соответствовал моему уровню. Я решил погоняться за ним, и вскоре он включился в предложенную мной игру. Первый раз за отпуск я покатался с удовольствием. Уходя, приветственно махнул ему, и он ответил.

На следующий день я начал утром рано, сразу после ратрака, утрамбовавшего снег, и к появлению основной массы лыжников уже отдыхал, поглядывая, не появится ли мой вчерашний соперник. Я заметил его, когда он устанавливал шезлонг и устраивал в нем ту странную даму в шубке. Усадив и поцеловав ее, лыжник начал застегивать свои крепления. Я проехал мимо, помахал палкой, как бы приглашая продолжить наш вчерашний заезд. Мы несколько раз друг за другом прошлись на скорость между флажками, оставленными на склоне спортсменами: сначала выиграл я, а потом он обошел меня. К середине дня снег испортился, стал сырым, появилось много новичков, и мы решили выйти на целину. К этому времени знакомство уже состоялось. Он оказался миланцем, вырвавшимся от дел на недельку, чтобы нанести визит прекрасной Монте Бьянке, как называют впечатлительные итальянцы неприступный и величественный Монблан.

Экипировка сеньора Манчини свидетельствовала о том, что он тоже предпочитает короткие юркие «карвинги». Мое внимание привлекли его крепления, обеспечивающие в различных аварийных ситуациях отстрел лыж, а он расспрашивал меня об эффективности моих специальных защитных очков, которые позволяют даже при плохой видимости в «молоке» четко различать рельеф. Если вы, мэтр, тоже увлекаетесь лыжами, то поймете, что все эти нюансы позволили нам быстро определить, что мы принадлежим к одному кругу. Упоминания о склонах, на которых нам обоим доводилось кататься: Лех, Андорра ла Велла, Пас де ла Каса были как воспоминания об общих знакомых. Их оказалось достаточно, для того чтобы заполнить беседой наш путь к участку горы, покрытому нетронутым, глубоким снегом.