Книга Сладкое возмездие - Мэри Линн Бакстер

– А я горжусь тем, что могу вам помочь. Я верю в то, чем вы занимаетесь, дорогая. Ваша жесткая позиция по отношению к преступникам – это и моя позиция, которую я отстаивал многие годы. А то обстоятельство, что вы женщина, – ну что ж, тем лучше.

Кейт прикусила нижнюю губу.

– У меня просто нет слов. Обыкновенного «спасибо» тут явно недостаточно.

Билл махнул рукой:

– Я знаю, что вы благодарны. Примите это и дайте мне возможность гордиться вами еще больше, чем до сих пор.

Кейт стояла, и глаза ее наполнились слезами.

– И снова я…

– Ничего говорить не надо. Просто заставьте эти деньги работать.

– Спасибо, я постараюсь, – сказала Кейт, проглотив под ступивший к горлу комок.

Они поболтали еще немного, а потом Кейт вышла из кабинета и задержалась в приемной, чтобы распрощаться с Брендой. Вскоре после этого, когда она выходила в холл, прямо перед ней открылась дверь, и фигура Дэнва Нильсена заполнила дверной проем.

– Фу-ты ну-ты, кого мы видим! – возопил он, расплываясь в улыбке. – Уважаемая судья Кейт Колсон собственной персоной!

Он прикрыл за собой дверь и вышел в коридор, загородив ей дорогу.

– Хелло, Дэйв, – ответила Кейт с холодной вежливостью, хотя вид этой самодовольной физиономии вызывал у нее сильнейшее желание отвесить ему пару звонких пощечин.

Для такого самовлюбленного типа, каким она его знала, выглядел он не блестяще, и, по-видимому, сам этого не осознавал. Был он среднего роста, средней упитанности, с волосами песочного цвета и холодными голубыми глазами. Усики он подстригал столь тщательно, что они казались просто нарисованными. В общем и целом он производил впечатление человека хладнокровного и расчетливого.

– Ну, так как же идут дела? Все еще не упускаешь случая наступить кому-нибудь на мозоль?

Кейт поморщилась:

– Тебе не кажется, что ты немного переигрываешь?

– Нисколько, – заявил Дэйв все с той же улыбкой, хотя глаза его оставались холодными, а тон саркастическим.

Кейт возмутилась:

– Слушай, это не моя вина, что Харлен тебя уволил. Ты же сам просил меня помочь ему разобраться с налогами.

– Совершенно верно. Но тебе незачем было ставить его в известность о том, что это именно ты нашла для него способ сэкономить не одну тысячу долларов.

– Почему бы и нет? – резко парировала Кейт. – Ведь это в точности соответствует действительности.

– Насколько я понимаю, усилия были совместными, а весь почет достался тебе.

Кейт устало вздохнула:

– Ну ладно, мне пора идти.

Он пожал плечами:

– Мы еще встретимся, я уверен.

Она торопливо вышла из здания конторы. Встреча с Дэйвом оставила у нее отвратительный осадок, и свежий воздух не принес облегчения.

Ее знобило, хотя день был теплым.

Глава 25

– Вот, значит, к чему мы стремимся, – пробормотала Кейт, когда припарковала машину и огляделась вокруг.

Момент истины наконец настал. Не обращая внимания на то, как колотится ее сердце, Кейт вышла из машины и направилась к зданию в деловой части Сан-Антонио, где размещалась миссия Томаса. Ей надо было узнать правду. Если все-таки вдруг окажется, что Томас действительно отвез младенца к своему отцу, а престарелый священник, в свою очередь, подыскал добрую и любящую семью, она уйдет прочь и никогда больше не побеспокоит Томаса. Если же он солгал – он за это поплатится.

Кейт испытывала настоящий страх. Ничто не могло исцелить рану, которую нанес ей Томас, так жестоко оскорбивший ее чувства. Рана таилась в самых темных уголках души; нельзя было допустить, чтобы эта отрава заполонила всю душу целиком.

– Ну, вперед, – произнесла Кейт вслух, надеясь, что звук собственного голоса придаст ей храбрости, которая требовалась, чтобы сделать этот последний шаг. Так и вышло. Через несколько мгновений она уже стояла лицом к лицу с симпатичной секретаршей Томаса, которая разглядывала ее с нескрываемым любопытством.

– Преподобный Дженнингс у себя? – спросила Кейт, нехотя улыбаясь.

– Да. Вам назначен прием, мисс?..

– Нет, не назначен.

Не сказав ни слова более, Кейт повернулась и пошла к двери, на которой красовалась медная пластинка: «Преподобный Томас Дженнингс».

– Постойте, мисс… – кудахтала секретарша. – Нельзя же просто так врываться…

Оставив этот призыв без внимания, Кейт толчком распахнула дверь и вошла в кабинет. Оказавшись внутри, она закрыла дверь, а затем прислонилась к ней и вгляделась в человека, сидевшего за столом.

В кабинете воцарилась долгая напряженная тишина.

Наконец Томас встал; глаза его сузились.

– Кейт?..

Его низкий голос слегка дребезжал.

– Да, Томас, – сказала она, вполне владея собой, хотя была уверена, что внутри у нее что-то оборвалось.

Годы, конечно, изменили его, но в самой малой степени; возможно, свою роль сыграла здесь современная косметическая хирургия. Не мог же он допустить, чтобы его телевизионная паства увидела морщины вокруг глаз пастыря. В броской и экстравагантной одежде он был все еще по-мальчишески красив. Холодные черные глаза подчеркивали совершенство точеных черт его лица и улыбки, за которыми – как это хорошо было известно Кейт – скрывалась душа гадкой рептилии.

Теперь, когда Кейт смотрела прямо ему в лицо, она увидела, что на этом лице отражались удивление и неприязнь. И еще кое-что: страх.

– Какого дьявола тебе тут понадобилось? – Прежде чем она успела ответить, Томас вышел из-за стола; его лицо словно окаменело. Он задал другой вопрос: – И вообще как ты сюда попала?

– Очень просто, вошла, и все.

– Ну тогда выйди вон, и все. Ты мне здесь ни к чему.

– Это очень плохо, – невозмутимо заверила его Кейт, – потому что я не намерена никуда уходить, пока ты не ответишь на некоторые вопросы.

Томас с трудом проглотил слюну.

– У тебя нет никакого права вот так заявляться ко мне в офис, как к себе домой, и еще рассчитывать, что я буду прыгать через обруч по твоей команде. Кроме того, через пять минут у меня совещание.

– Отмени его.

– Что? Ты рехнулась!

– Отмени его, – повторила Кейт. Она не повышала голоса, но в ее тоне было нечто, что заставило Томаса отступить на шаг.

– Ты мне угрожаешь?

– Да, похоже на то.

– Я бы не советовал.

– Меня совершенно не интересует, что бы ты мне советовал или не советовал. Мы будем играть по моим правилам, потому что это моя партия, а не твоя.