Книга Лорд - дикарь - Патриция Коулин

— Хочу предупредить, что все ваши попытки обречены на полный провал, милорд.

— Леон.

— Простите, не поняла?

— Леон, — повторил он. — Это мое имя, и я бы предпочел, чтобы в будущем вы меня так называли.

— Боюсь, не смогу выполнить вашу просьбу. Называть вас по имени — значит неуважительно к вам относиться.

— Почему?

— Вы маркиз, и я должна называть вас в соответствии с вашим титулом.

— Навряд ли меня можно считать маркизом, — возразил Леон. — Черт возьми, я даже не настоящий англичанин и отказываюсь следовать вашим дурацким правилам, как правильно меня называть.

— Как вам угодно, милорд.

— Ради Бога, женщина! — воскликнул он. — Я…

— Ну ладно, пусть будет по-вашему, — прервала его Ариэл.

— Так-то лучше. А теперь, надеюсь, вы не будете возражать, если я тоже стану называть вас по имени?

Опять он заманил ее в ловушку. Как это легко у него получается!

— Хорошо, не буду, но только тогда, когда мы одни.

— Вот и договорились.

Леон подошел к Ариэл и предложил ей руку:

— Разрешите сопровождать вас к завтраку, Ариэл. У меня сегодня волчий аппетит.

Единственно хорошим из всей стряпни миссис Фаррел был завтрак, но, возможно, Ариэл это только казалось, так как обычно вечерний обед был настолько отвратительным, что Ариэл вставала из-за стола голодной и именно по этой причине завтрак казался ей вкуснее. Сегодня же она едва взглянула на поставленную перед ней тарелку с ветчиной и, думая о своем, ела, не ощущая ее вкуса. Она всячески пыталась повернуть ход мыслей в другом направлении, но стоило ей взглянуть на сидящего перед ней элегантного мужчину, как они опять возвращались в привычное русло.

— Вы сегодня не голодны? — прервал Леон ее размышления. Вытерев рот, он отложил салфетку и позволил служанке унести пустую тарелку.

Ариэл с удивлением посмотрела на большие порции ветчины и датского пудинга на своей тарелке. Ей казалось, что она уже час сидит за столом и жует.

— Не очень, — ответила она и сделала служанке знак, чтобы та унесла ее тарелку.

— Вы хорошо спали? — спросил Леон.

В его голосе звучала насмешка, и Ариэл захотелось ответить, что она крепко спала, а не крутилась с боку на бок, думая о нем.

— Конечно же, я совсем не спала, — ответила она. — Почти всю ночь думала о вас.

— Какое совпадение, — ответил Леон, и его глаза засветились нежностью. — У вас возникали какие-нибудь задние мысли?

— Для этого нужно иметь основания, а я о вас почти ничего не знаю, кроме того, что вы хорошо образованы, имеете хорошие манеры и можете вести себя прилично, если, конечно, захотите.

— Что же вам хочется знать обо мне? — спросил Леон, откидываясь на спинку стула.

Все, хотела сказать Ариэл, которой действительно хотелось узнать о нем все, но, заметив огонек настороженности в его глазах, она не решилась вымолвить это слово.

— Ну хотя бы начнем с того, как вам удалось стать таким образованным.

— Самым обычным путем — я учился.

— Пожалуйста, уточните.

— Хорошо. Сначала — школа. Правда, на островах школы не очень хорошие, потому читать и писать меня учил… — Леон замолчал, и на его лице появилась загадочная улыбка. — …вы бы назвали его государственным деятелем. Позже, когда я стал жить при дворе, у меня были частные учителя, ну а потом я окончил университет в Париже.

— И это вы называете обычным путем? — искренне удивилась Ариэл.

Леон пожал плечами:

— Более или менее. Я учился легко, а не грыз гранит науки. Ариэл отодвинула чашку и в возбуждении приблизила к Леону лицо:

— У меня к вам миллион вопросов.

— У нас мало времени для миллиона вопросов. Вы можете задать мне только два.

— Любые?

Ариэл хотелось как можно больше вытянуть из него, но его настороженный взгляд подсказал, что ему неприятен этот разговор. Его нежелание говорить о себе делало его жизнь еще более загадочной. Что такое было в его прошлом, о чем он упорно не желал вспоминать? Как ей побольше узнать о нем, задав всего два вопроса?

Что вы за человек? — так и подмывало спросить Ариэл. Этот вопрос ее мучил с самого начала. Странно, живя с ним бок о бок в течение стольких недель, она знала о нем только то, что он любит спать с открытым окном и предпочитает вишневое варенье всем другим.

— Расскажите мне о вашей матери, — наконец решилась она.

— Это не вопрос.

Ариэл закатила глаза и с расстановкой спросила:

— Не будете ли вы так добры рассказать мне о своей матери?

— Да. У вас остался еще один вопрос.

— Это несправедливо, — запротестовала Ариэл. — Да — это не ответ.

— Еще более несправедливо, что вы сидите здесь и развлекаетесь на мой счет.

— У меня и в мыслях этого не было. Я не хотела вас обижать. Мне кажется вполне естественным знать все о человеке, с которым…

— Пожалуйста, — сказал Леон, поднимая руку, чтобы остановить ее, — не надо никаких извинений. Я не сомневаюсь в вашей искренности. Просто я еще не привык к тому, чтобы кто-то интересовался мной, не преследуя никаких корыстных целей.

— И все равно мне очень жаль, что я вызвала у вас неприятные ассоциации.

Улыбка Леона стала более теплой.

— Не извиняйтесь. У меня нет никаких ассоциаций. У вас остался еще один вопрос. Постарайтесь правильно использовать его.

— Хорошо.

Любопытство разбирало Ариэл, но она решила быть осторожной, чтобы еще более не осложнять ситуацию и, однако, она не смогла удержаться:

— Как выглядела ваша мать?

В какой-то момент ей показалось, что он разозлился и вот-вот выскочит из комнаты. У нее возникло впечатление, что между ними встала стена льда, прозрачного и холодного, от которого и в комнате вдруг стало холодно. Настолько холодно, что ей даже почудилось, что изо рта повалил парок. По рассказам Каслтона Ариэл знала, что его мать умерла от какой-то загадочной болезни, когда Сейдж был совсем маленьким. Она подумала, что он, никогда не знавший отца, будет вспоминать о матери с теплотой и нежностью. Однако его мрачный вид говорил об обратном.

Наконец, оторвав взгляд от какой-то невидимой точки за ее спиной, Леон посмотрел ей в глаза.

— Она была очень красивой, — сказал он, — и никогда не смеялась. Не то чтобы никогда, но не так, как вы. Когда вы смеетесь, я вспоминаю нежный шум водопада, под струями которого я так любил стоять маленьким мальчиком. Теплая вода ласкала меня, и я хотел, чтобы это никогда не кончалось.