Книга Под ручку с мафией - Марина Серова

— Ты на нас не ори! — предупредил меня владелец ножа. — Мы тебе не «шестерки» какие-нибудь!

Не буду я на них орать. Откровенно говоря, мне уже не до них. Черт, на крыше так не волновалась. И не за себя боюсь — за Стаса!

— Скоро Цибиз подъедет, — сообщают вполголоса сзади.

— Сказал, по-любому трясти будем, — басит Леха сбоку, — не курьера, так молодого. И еще велел, чтоб дождались его.

— Тихо, рядом уже!

Изучили бандиты место, в темноте ориентируются. Ну, не «шестерки» же!

— Я войду одна, — говорю не допускающим возражений тоном. — Вы — через несколько минут — следом.

— Не наоборот?

Слышу, посмеивается владелец ножа над моей решительностью.

— Не наоборот! Доказывать сейчас нет времени, поверь на слово, в обстановке я ориентируюсь лучше.

— Да, мочить его нельзя, — рассуждают бандиты.

— Это дело ваше, — я поворачиваю голову к сказавшему, — моему появлению он сильно удивится, отвлеку его, а тут вы возникайте.

— Ладно! — соглашаются. — Маленький с тобой пойдет, постоит за спиной. На, держи вот.

Ладонь ощутила сталь. Опять нож! Штыков мне только не хватало! В рукав его, что ли?

И фонарь возле дома, разбитый чьей-то неумной рукой, и фонарики-пирамидки над воротами — не горят, темень. Оно и к лучшему, с такой компанией.

— Калитка-то открыта, не на замке!

В доме свет. В прихожей и в кухне, по-моему.

Мы, аккуратно притворив калитку, тихо прошли по дорожке, собрались кучкой у двери.

— Давай! — прошептал мне кто-то, и я, чувствуя спиной близость двухметрового Лехи, вошла в дом.

Тихо в доме, ни звука не уловила, как ни прислушивалась. Жестом показала Лехе направление к кухне, сама двинулась по лестнице на второй этаж, к молодежным апартаментам. Сегодня мне здесь особенно не нравится.

Наверху из одной двери, неплотно прикрытой, пробивался свет. В этом помещении мне бывать еще не доводилось. Выходит оно окнами в другую сторону, поэтому света со двора мы не видели.

Внизу что-то звякнуло, сдвинулось. Леха шарит.

Громко скрипнули петли в тишине, и я вошла. Комната молодого. Светлые, сплошные, во всю стену шторы. Возле них — письменный стол, старинный, резной, на нем лампа с зеленым абажуром. Мебельная стенка причудливых форм. Ковер на полу, бумажки на нем какие-то. Кровать без спинок. Слева — обычный полированный шифоньер. Одна створка открыта, и на ней, на тонком шнуре, отрезанном, вероятно, от штор, чуть-чуть не доставая коленями пола, висит, слегка наискосок, Станислав Шубаров.

Не успела!

Подхожу вплотную, нагнувшись, касаюсь расслабленной кисти. Мягкая она и пальцы — теплее моих! Мышцы лица едва заметно дрогнули судорогой. Да он висит не более пары минут!

— Леха!

Ножом, выдернутым из рукава, рублю веревку. Тело, согнувшись, мягко валится на бок, голова глухо стукается о ковер. Разрезаю веревку сзади, возле узла, осторожно освобождаю от нее его шею.

— Леха!

— А-а-а! Мать твою!

Грохнуло внизу и не стихло. Топот и крики, треск какой-то, удары и густая, по-тюремному злая матерщина.

— Не мочить! — вопит истошно тонкий голос. — Убери волыну!

Приподнимаю Станислава, подхватив под мышки, надсаживаясь, тащу к кровати. Голова у него запрокинулась, рот раскрылся. Язык не синий!

Грохот внизу не смолкает, хотя криков стало меньше. И кажется мне, что драка идет уже на лестнице. Кладу Станислава, поворачиваю его на бок, чтобы язык глотку не заткнул.

— Падла! — доносится с лестницы. Хлесткие, сильные удары. Бульканье какое-то вперемежку с хрипом, кошачий вскрик и быстрые, легкие прыжки.

— Подожди меня, Стасик!

Метнулась за ножом и едва успела подхватить его с ковра, ударило с разбега в дверь тело, исчезла она, грохнувшись о стену. В темном проеме — образ нечеловеческий, с окровавленной сплошь нижней частью лица и черным провалом раскрытого рта. Холодные, беспощадные глаза.

— Мадемуазель! — звучит косноязычно, и Джентльмен бросается на меня так быстро, что я едва успеваю уклониться.

Он на всей скорости врезается в стол, и удар сгибает его пополам. У меня подворачивается нога, и, падая, я, ничего не соображая, тянусь к нему ножом. Он, спружинив руками, отскакивает от стола, словно резиновый, и, разворачиваясь, отставляет ногу. Нож в моей руке сам, молниеносно, режет его ногу под коленкой — в одну сторону, еще сильнее и глубже по щиколотке — в другую.

Иван Антонович обваливается на меня всей тяжестью тела, вцепляется мертвой хваткой в куртку на моей груди, я слышу далекие крики бандитов, врывающихся в комнату один за другим, прямо перед глазами у меня окровавленный рот с розовыми корешками свежевыбитых зубов, боль в шее и ощущение дождевого червя, попавшего под дорожный каток.

Очнулась я оттого, что кто-то хлестал меня по щекам и довольно болезненно тер уши.

— Фра в обмороке! — язвительно сообщила оказавшаяся со мной нос к носу обезьянья рожа с разбитыми губами и рассеченным лбом.

Поняв, что я ожила и уже ворочаю глазами, рожа отстранилась, приказала удовлетворенно и пренебрежительно:

— Вставай!

Бандит вышел, оставив нас со Станиславом наедине.

Станислав Шубаров, пусть не здоровый, но явно живой, держась за шею, сидел, привалившись спиной к кровати, и тупо смотрел в пол.

— А я тебя уже похоронила!

И не узнала своего голоса. Какой-то прокуренный полушепот. Тронула шею — елки зеленые!

Приоткрытая створка шифоньера, на ней до сих пор болтается обрезок веревки, с внутренней стороны блестела зеркалом.

Подняться на ноги удалось легко. Все вроде бы в порядке. Вот только на шее, под самым подбородком, — три красных пятна — следы пальцев Джентльмена. Синяки будут классные! Как он мне трахею не сломал, непонятно. Поворачиваюсь к Станиславу.

— А ты живой!

Ничего, есть голосок, когда погромче.

— Живой! — удостоил он меня мутным взглядом.

— Поздравляю!

Опускаюсь рядом с ним на колени.

— С чем? — глупо спрашивает он.

С нежностью приглаживаю волосы на его стоеросовой головушке. Давлю тупой комок в горле и еле сдерживаю подступающие слезы.

— С окончанием неприятностей.

Он не давит и не сдерживает, а с длинным, вибрирующим всхлипом валится носом мне в колени и ноет, ноет, вздрагивая плечами. А я сижу над ним, смотрю в пространство и не разберусь никак, чего мне хочется, то ли поцеловать его в лоб, то ли угостить подзатыльником. А скорее и того, и другого по очереди, в указанной последовательности.