Книга В твоих пылких объятиях - Маргарет Мур

У Ричарда от удивления расширились глаза.

— Оказывается, я недооценил свою деревенскую женушку-простушку. Итак, что предлагаешь ты?

— Проигравший выполнит любое распоряжение того, кто выиграл.

— Любое?

Элисса покраснела:

— В пределах разумного, конечно.

— А мне, быть может, захочется чего-нибудь эдакого… неразумного.

— В таком случае я просто обязана у тебя выиграть, — произнесла Элисса, исподтишка разглядывая кружевное жабо на шее Ричарда, пуговицы на его рубашке» завязки на панталонах и ремни на его ботфортах из телячьей кожи.

А Ричард в это время исследовал взглядом ее шелковый корсаж и широкую юбку, из-под которой выглядывала другая юбка — нижняя.

— Когда начнем? — спросил он.

— На счет «три» — согласен?

Как только он кивнул, Элисса крикнула «три!» и сразу же завела руки за спину, чтобы снять корсаж. Она всегда раздевалась и одевалась сама — покойный муж считал, что содержать для этого специальную прислугу слишком накладно. Теперь этот опыт очень ей пригодился.

В мгновение ока она развязала завязки корсажа и, пока Ричард разматывал свой кружевной галстук, скинула его. При этом ее мало заботило то обстоятельство, что в конце этой игры она должна будет предстать перед Ричардом обнаженной.

Уж очень ей хотелось выиграть.

Элисса развязала шнурки на горловине верхней рубашки, а потом принялась распутывать завязки на юбке. Пока Ричард возился с пуговицами на своей рубашке, она уже стягивала юбку.

— Дьявольщина! — пробормотал он, заметив, что Элисса намного его опередила.

Элисса уже перешагнула через лежавшую на полу юбку, Ричард все еще расстегивал рубашку.

Сняв и отбросив в сторону сначала верхнюю рубашку, а затем нижнюю юбку, она крикнула: «Я выиграла!» — и захлопала от радости в ладоши. Ричард в это время расстегивал ремень на панталонах. Лицо у него было разочарованное.

Элисса хихикнула, бросилась на постель и залезла под покрывало.

— Поскольку пари выиграла я, ты, согласно договору, будешь делать все, что я тебе велю.

— С радостью, — буркнул Ричард, вытаскивая ремень из панталон и в сердцах швыряя его на пол.

— Для начала собери с пола мою одежду. Мне не нравится, что она в беспорядке разбросана по комнате.

Ричард нахмурился.

— Такого приказания я не ожидал.

— Правда? — спросила она, хитро прищурившись. — Чего же, скажи на милость, ты ожидал?

— Сказать? — спросил он, подбирая одежду Элиссы с пола и сваливая ее в кучу на стоявший у кровати стул. — Если бы выиграл я, то обязательно отдал бы тебе приказ меня поцеловать.

— Очень хорошо, сэр Ричард. Вот тебе мой приказ: целуй меня!

Ричард направился было к постели, но потом остановился и спросил:

— Быть может, мне сначала все-таки раздеться?

— Разумеется!

Ричард волновал Элиссу всегда — с момента их первой встречи. Теперь же, наблюдая за тем, как он скидывал с себя все, что не успел еще снять, она ощутила, как ее тело пронизало возбуждение невиданной еще силы.

Ее первый муж Уильям не ждал от нее проявления какой-либо инициативы в интимной жизни и никогда ничего ей не позволял — даже смотреть на него в обнаженном виде: он всегда переодевался за ширмой.

Но Ричард… Ричард так сильно от него отличался — буквально во всем. Близость с мужчиной, которую она прежде воспринимала как докучливую обязанность, с появлением Ричарда обещала превратиться в отраду всей ее жизни.

Ричард скользнул под покрывало и оказался с ней рядом.

— Теперь займемся поцелуями.

Она обвила его шею и притянула к себе. Однако, прежде чем его губы коснулись ее рта, он сказал еще одну вещь, которая чрезвычайно ее озадачила.

— Куда прикажешь тебя целовать? В губы? — спросил он.

От удивления она часто-часто заморгала.

— Конечно, в губы. Куда ж еще?

— На теле женщины так много разных укромных уголков…

Что это она, в самом деле, смутилась, как девочка? Как будто не знала об этом раньше!

— Сначала в губы.

Он сразу подчинился, и его губы коснулись ее губ. Он целовал ее с такой нежностью и страстью, что у Элиссы сбилось дыхание, перед глазами стали вспыхивать яркие сполохи, и она от возбуждения едва не лишилась чувств. Сладкое беспамятство, однако, не наступило, поскольку Ричард неожиданно прервал поцелуй и отодвинулся от нее.

— Какие еще будут распоряжения, миледи?

— Что-то мне не хочется больше распоряжаться, — едва слышно пролепетала она.

— Но мне нравится выполнять твои приказания, — сказал Ричард хрипловатым от возбуждения голосом. — К тому же у меня это неплохо получается, верно?

Его слова воспламенили ее. Временами ей казалось, что в жилах у нее течет не кровь, а жидкий огонь.

— Поцелуй меня еще раз, но при этом ласкай мне груди — так, как ты это делал в нашу брачную ночь.

Ричард негромко рассмеялся:

— Слушаю и повинуюсь, миледи.

По мере того как его руки двигались по ее телу, то сдавливая, то поглаживая груди, Элиссу все больше переполняло желание. Не выдержав снедавшего ее напряжения, она приподнялась на локте и, слегка толкнув Ричарда в плечо, заставила его лечь на спину.

— Я не оправдал твоих надежд, миледи?

— Молчи и лежи смирно!

— Как же я могу молчать… — начал было он, но в этот момент Элисса оседлала его, и ему стало не до разговоров.

Она низко к нему наклонилась и стала кончиком языка лизать ему соски.

— Да, Элисса, да… — стонал он от наслаждения.

Когда он попытался притянуть ее к себе, чтобы, в свою очередь, ее поцеловать, она ухватила его за запястья и засунула его ладони под подушку.

— Я же сказала тебе: лежи смирно! Теперь я — главная.

Кто, в конце концов, выиграл пари, а?

Она говорила об интимном так просто и естественно, но в то же время с таким глубоким пониманием человеческой природы и свойственных человеку желаний, что Ричарду оставалось только изумляться. Подобной женщины — наивной и в то же время умной и рассудительной, нежной и огненно-страстной, робкой и бесстыдной одновременно — ему еще встречать не приходилось. Кроме того, ни одна женщина, оказавшись с ним в постели, не пыталась проявлять инициативу и играть во время близости с ним главенствующую роль.

Да он бы и не позволил этого — никому, кроме Элиссы.

Душа и тело Элиссы — и это было ему ясно как день — прямо на его глазах раскрепощались и обретали свободу. Ричард радовался этому и, невольно поддаваясь влиянию Элиссы, сам начинал чувствовать себя более раскрепощенным и свободным, чем прежде. Это было обретением какой-то новой, неведомой ему до появления Элиссы степени внутренней свободы.