Книга Супружеское ложе - Лора Ли Гурк

Однако когда Джон прибыл на Гросвенор-сквер, оказалось, что Виолы вообще нет дома. Она покинула город.

— Куда она уехала? — спросил Джон, глядя в прекрасные фиалковые глаза герцогини Тремор, сообщившей ему новость.

Герцогиня ответила не сразу. Долго размешивала сахар в чае, задумчиво склонив голову и изучая Джона сквозь очки в золотой оправе.

— Прежде чем я решу ответить на это, хотелось бы задать вам вопрос, Хэммонд.

— Разумеется.

— Если Виола откажется вернуться к вам, вы действительно обратитесь в палату лордов, чтобы ее заставить?

Джон слегка улыбнулся.

— Герцогиня, иногда я думаю, что даже палата лордов не сможет заставить мою жену сделать то, чего она не хочет, — шутливо заметил он.

Такой ответ, похоже, не удовлетворил герцогиню. Она продолжала взирать на него. Джон тяжело вздохнул, пытаясь придумать ответ. И тогда он решил быть честным до конца.

— Я отказываюсь смириться с возможностью того, что она не вернется. Мало того, полностью и абсолютно эту возможность отвергаю.

— И как долго вы будете ее отвергать?

— Пока не урезоню Виолу и не заставлю тоже отвергнуть подобную возможность.

— На это может уйти много времени.

Герцогиня задумчиво постучала маленькой серебряной ложечкой о чашку и положила ее на блюдце.

С этим, пожалуй, не поспоришь!

— Вы правы, — сухо признал Джон.

— Но ваша решимость вновь завоевать Виолу основана не на любви, верно?

Было ли это обвинением? Осуждением? Прежде чем Джон успел сообразить, что имела в виду герцогиня, та пригубила чай и сообщила:

— Виола в Эндерби.

Дафна заметила, что столь неожиданная капитуляция удивила виконта, хотя он старался этого не выказать.

— Не ожидали? — не удержалась она.

— Нет, герцогиня, не ожидал.

— Вам нужно было справиться о ней в Эндерби, и слуги немедленно доложили бы, что она там. В конце концов, именно вы платите им жалованье.

— Вы сказали мне только по этой причине?

Ее глаза широко раскрылись.

— А по какой же еще?

— Должна быть какая-то другая причина. Вы рискуете навлечь на себя гнев мужа только тем, что пригласили меня выпить чаю.

— Верно.

Похоже, перспектива ссоры с мужем ничуть ее не волновала, и Джон заподозрил, что эта спокойная, прекрасно воспитанная дама держит заносчивое сердце герцога в своей маленькой руке. Такова уж непостижимая природа любви…

— Если вы опять причините боль Виоле, Тремор вызовет вас на дуэль и, поверьте, с радостью прикончит.

— А вы? — с неподдельным любопытством спросил Джон. — Вы испытываете ко мне такую же неприязнь?

— Нет, — покачала головой Дафна, — не испытываю.

— Интересно — почему? — невесело усмехнулся Джон. — Не понимаю.

— Не понимаете?

Она посмотрела на него с таким участием, что он неловко заерзал на стуле.

— Я на себе испытала, что такое отчаяние. В отличие от мужа и золовки, никогда ни в чем не нуждавшихся, я осталась без средств и денег, и этот момент был самым ужасным. Я сделала бы все — заметьте, все! — чтобы избавиться от этого кошмара. Если бы фортуна не послала мне герцога Тремора и билет на судно, идущее до Англии, меня легко могли бы вынудить выйти замуж за какого-нибудь негодяя с большими деньгами… или еще что похуже.

— Рад, что этого не произошло, — заверил Джон от всего сердца.

— Знаете, у вас появился еще один союзник, кроме меня, конечно, — улыбнулась Дафна. — Насколько я знаю, мой сын привязался к вам.

Джон, в свою очередь, улыбнулся, вспомнив Николаса и мистера Поппина.

— Уже слышали о случившемся?

— От Бэкхем.

— У вас прекрасный мальчик, герцогиня, — пробормотал Джон. Улыбка увяла на его губах. Джон отвел взгляд от сочувствующих глаз герцогини. — Прекрасный!

— Спасибо, — кивнула герцогиня, вставая. — Надеюсь, вы искренни в своем желании иметь настоящую семью и крепкий брак. Если же нет, помоги вам Бог!

Джон тоже поднялся.

— Потому что ваш муж вызовет меня на дуэль?

— Нет, — ответила она. — Потому что я избавлю Энтони от хлопот и пристрелю вас собственноручно. За слепоту и глупость.

— Похоже, вы это всерьез, — пробормотал Джон, отмечая, каким холодным вдруг стал ее голос.

— Я серьезна как никогда.

Она протянула ему руку.

— В таком случае можете не волноваться, герцогиня, — заверил Джон, целуя ее пальчики. — Потому что я не лгу. Конечно, я упрям. Несомненно — циничен. Возможно, скверный муж. Но вполне искренний человек.

— Надеюсь, что это так. Ради вас и Виолы.

Джон откланялся и ушел, не совсем понимая, чем заслужил доброе отношение герцогини, но благодарный ей. Он вернулся домой на Блумсбери-сквер, но даже не подумал отправиться в Эндерби.

Он не собирался воспринимать все как само собой разумеющееся. Виола явно решила не доводить дело до палаты лордов, но еще не была готова сдаться. Вчерашний вечер в библиотеке Треморов ясно это доказал. Поэтому он знал, что сейчас необходимо дать жене время одуматься и хорошенько поразмыслить над их будущим. Возможно, в его отсутствие ее сердце смягчится… хотя бы для разнообразия.

Так прошла неделя, после чего он в сопровождении камердинера и пары лакеев отбыл в Эндерби. Его приезд вызвал немалую суматоху среди слуг, поскольку хозяин Эндерби годами не показывался в поместье и не предупредил заранее о своем появлении. Виконт немедленно спросил у Хоторна, нынешнего дворецкого Эндерби, где Виола.

— По-моему, миледи решила отдохнуть и сейчас дремлет, милорд. Не угодно ли пройти в гостиную, пока я узнаю поточнее?

— Ожидаете, Хоторн, что я, подобно постороннему визитеру, стану маяться ожиданием в собственной гостиной? — мягко спросил Джон улыбаясь.

Дворецкий густо покраснел, обиженный столь незаслуженным упреком.

— Нет, милорд, — сдержанно ответил он.

— Прекрасно.

Джон не счел нужным и дальше смущать дворецкого.

— Велите отнести мои вещи в спальню и покажите моему камердинеру Стивенсу, где что находится: прачечная, кухня, спальни, сообщите часы завтрака, обеда и ужина, и тому подобное. Вы, разумеется, знаете, что делать.

Хоторн, понявший, что хозяин не собирается и дальше его распекать, вздохнул с облегчением.

— Да, милорд, — пробормотал он.

Джон отвернулся и стал подниматься по широкой лестнице с перилами кованого железа. Хотя Эндерби принадлежал к родовым поместьям, последние годы тут жила Виола, а со времени их окончательного отчуждения он стал ее единственным домом. Джон уже не помнил, когда в последний раз бывал здесь: года четыре, не меньше. Но он провел в Эндерби почти все детство и, окончив Кембридж, жил здесь до самой смерти отца. И поэтому точно помнил, где находятся спальни.