Книга Тень королевы, или Слеза богини - Карина Тихонова

— Какая?

— Трудная.

— И не говори.

Мы оба помолчали. Гость нехотя встал с места.

— Спасибо тебе за завтрак.

— Не стоит.

Я тоже поднялась с места и быстренько уложила в прозрачный пакет остатки колбасы, сыра и несвежего батона.

— Ты не обидишься, если я дам тебе с собой бутерброды?

— Обижусь? — удивился Слава. — Да ты что! Возьму с радостью! Ужасно лень в магазин тащиться.

— Да, тебе лучше как следует выспаться.

— Точно.

Он подхватил пакетик с продуктами, потоптался на месте и медленно двинулся в коридор.

Обулся, выпрямился и спросил:

— Можно я тебе позвоню?

— Звони, — согласилась я. Оторвала край газеты, лежавшей на телефонной тумбе, и написала свой номер.

— У меня только мобильник, — отчитался гость. И на оставшейся части газетного листа нацарапал семизначный городской номер. Прямой, значит. Насколько я знаю, прямые номера без восьмерки довольно дорогие.

— Вот, — сказал спаситель, и отложил карандаш. — Ты тоже звони. Я рад буду.

— Хорошо.

Он открыл дверь и вышел на площадку. Я обласкала взглядом его худую спину и невольно сказала вслед:

— Спасибо тебе за вчерашнее.

— Ерунда, — ответил Слава и нажал на кнопку вызова лифта.

— Мое предложение насчет ванной остается в силе.

— Вот за это особое тебе спасибо.

— Приходи.

Двери лифта открылись, спаситель шагнул в кабину. И уже оттуда глухо донеслось:

— Приду.

Двери закрылись, лифт загудел и поехал вниз.

Я вернулась на кухню и перемыла чашки.

Странно, но при свете дня все вчерашние страхи казались мне несущественными и преувеличенными. Ну, подумаешь, чуть не убили!

Не убили же!

«Странно устроена человеческая психика,» — подумала я философски.

Пошла в гостиную и проверила, чем занят папочка. Папочка сидел на диване и листал книгу, которую все никак не мог дочитать.

— Ты не проголодался? — спросила я.

Папочка оторвался от книги.

— Нет.

— Погулять не хочешь?

— Нет, — поспешно отказался он.

— Ну, как знаешь. Я в магазин иду. Что тебе купить?

Папочка немного замялся.

— Не знаю. Все равно.

— Может, немного ветчины?

— Да, хорошо, — торопливо согласился папа. У него уже давно не было никаких желаний, и он этого стеснялся. Во всяком случае, мне так кажется.

— Я пошла.

— Счастливо, — ответил папочка и снова развернул книгу перед глазами.

Перед тем как выйти из дома, я вытряхнула из кармана вчерашних черных джинсов связку ключей с брелоком-предателем. Хотя, в чем он, собственно, виноват? Просто делал свою работу, и все.

Вместе с ключами на пол выпал обрывок желтого листа с двумя телефонными номерами, записанными друг под другом.

Господи, чуть не забыла! Это же те самые телефонные номера, которые были записаны на стене прихожей Казицкого!

Я отнесла бумажку в свою комнату, немного поозиралась вокруг и сунула ее в роман Моэма, лежавший у кровати.

Потом вернулась в ванную, подобрала с пола связку и отделила два своих ключа. Спрятала ключи от квартиры Казицкого в ящик телефонной тумбы. Нужно отдать их Юле как можно скорей. От греха подальше.

Джинсы и свитер я бросила в стиральную машину и включила нужный режим. Вещи не были грязными. Мне просто хотелось смыть с них все напоминания о вчерашней ночи.

«Вот бы и с душой так же! — подумала я, спускаясь вниз по лестнице. — Вытащила се наружу, сунула в машину, засыпала порошком, залила отбеливателем — и вперед… Никаких пятен, никаких загрязнений. Чистенькая, новенькая, готовенькая к дальнейшему употреблению!»

Я посмеялась абсурдности этой мысли и распахнула подъездную дверь.

На улице пахло летом. Не омерзительным, пышнотелым московским летом, когда воздух на три четверти состоит из расплавленных паров асфальта, а прохожие становятся похожи на выпотрошенных рыб, нет!

Пахло летом нежным, молодым, трепетным. Летом, похожим на акварельную картинку, написанную уличным художником просто так, для души, не для продажи.

Люблю весну гораздо больше всех остальных времен года. Впрочем, это я уже говорила.

Я набила в магазине полную сумку и неторопливо побрела домой. Поразительно, но мне было совсем не страшно расхаживать одной по улице. Даже мысль о том, что за мной, возможно, следят, ничуть меня не напугала.

Подумаешь!

Да. Днем, при свете солнца, все ночные страхи съеживаются и уползают в темные закоулки души. До своего часа.

Не успела я разобрать сумку, как затрезвонил телефон. Я аккуратно выложила на стол картонку с яйцами и побежала в коридор.

— Да!

— Ирка, привет!

— Юлечка!

Я быстро схватила аппарат и унесла в свою комнату. Плотно прикрыла дверь и сказала:

— Как же я рада тебя слышать!

— Ты прости, что я тебе не позвонила сразу…

— Ну что ты!

— Понимаешь, Олег Витальевич просил подождать несколько дней.

— Конспирация, ничего не поделаешь.

— Не говори.

Мы немного помолчали. Я ждала, что Юля спросит меня о ключах, но она не спросила. Пришлось вести беседу самой.

— Расскажи, как ты в тот день перебралась.

— Ой, не спрашивай!

Юля шумно вздохнула.

— Это был не день, а фильм ужасов! Сразу после твоего ухода приехала милиция. Перевернули квартиру еще больше и уехали. Правда, Олег Витальевич сунул им мою сумку с вещами и контейнер с кошками.

— Тоня и Соня не скандалили?

— Конечно, нет! — удивилась Юля. — Они у меня девочки разумные. Все понимают.

— Думаешь, все?

— Все! — решительно сказала Юля. — Мне иногда кажется, что они знают дальше больше, чем мы. Просто говорить не умеют.

Мне снова вспомнилась размытая фигура, отраженная в Сониных глазах. Что ж, в Юлиных словах есть свой резон. Может, и хорошо, что кошки не умеют говорить.

— Ну-ну, — поторопила я подругу. — Что дальше?

— А дальше мы с Олегом Витальевичем сели в его «Жигули» и отбыли в районное отделение милиции.

— На работу к нему что ли?