Книга Детский сад, штаны на лямках - Люся Лютикова

– Где твои варежки?! – зарычала тетка.

– Я забыл, – хныкал малыш, с ужасом глядя на капли крови.

– А голову ты не забыл?! – в лучших советских традициях завопила воспиталка. – Пошли к медсестре! Не дети, а дебилы! – добавила она своей товарке, та сочувственно кивнула в ответ.

Воспитательница с ребенком зашли в садик, я ринулась за ними.

– Не подскажете, где кабинет заведующей?

Тетка неприветливо на меня зыркнула, ткнула рукой в дверь и сказала:

– Марина Георгиевна раньше одиннадцати не приходит.

Я взглянула на часы: было десять минут первого. Может, чиновница заболела и сегодня вообще не придет? Пока я раздумывала, подождать ли ее в теплом помещении или выйти на улицу, в коридоре появилась женщина в норковой шубе. На вид ей было около сорока пяти лет, крашеная блондинка, с тщательным макияжем, волосы уложены в пышную прическу.

– Вы ко мне? – спросила она.

Говорила Марина Георгиевна тихим голосом и, несмотря на марафет, была похожа на полудохлую мышь, вторые сутки зажатую в мышеловке.

– Подождите минуту, я вас позову, – прошелестела заведующая и скрылась в кабинете, на ходу расстегивая шубку.

Кстати, насчет норковых шуб. Обратили внимание, как много сейчас женщин щеголяет в натуральных мехах? Да не в цигейке какой-нибудь, а в дорогой норочке, лисичке, песце! При социализме это была такая редкость! Увидеть норку в метро было практически невозможно, а сегодня – пожалуйста, в каждом вагоне обязательно найдется три-четыре норковых манто. И если поинтересуетесь, каков род занятий этих дам, то в ответ вам назовут тривиальные профессии: врач, учитель, бухгалтер… И те же самые врачихи в норке будут с пеной у рта доказывать, что при социализме им жилось куда как лучше, были стабильность и порядок, а сейчас всё ужас как плохо, маленькие зарплаты и неопределенность… Я лично таким дамам в норке не верю!

Вот и госпожа Бизенкова, узнав, что я хочу определить своего ребенка в детский сад, сразу начала причитать:

– Ох, сейчас так непросто устроить ребенка в садик, не то что раньше! Мест мало, сады закрываются, группы переполнены…

– Но что же делать? – Я изобразила отчаяние.

– Чтобы получить путевку в сад, вам надо обратиться в отдел дошкольного образования. А я путевки не выдаю, у меня нет таких полномочий.

– Я туда уже обращалась, мне сказали, что очередь расписана на три года вперед. Плюс половина – это льготные категории: многодетные, матери-одиночки и прочие, им места дадут в первую очередь. А мы с мужем месяц назад вернулись из Франции, где работали десять лет. Мы просто физически не могли встать на очередь, понимаете?

Услышав про Францию, заведующая оживилась. У нее загорелись глаза, это была уже не полудохлая мышь, а шустрая крыса, углядевшая поблизости огромный кусок краковской колбасы. До этого момента она не предложила мне стул, а теперь сказала:

– Присаживайтесь, пожалуйста.

Я заливалась соловьем:

– Мы наняли ребенку няню, замечательную женщину, бывшую воспитательницу, но весной все-таки хотим отдать его в сад. Психологи говорят, что ребенку с трех лет надо общаться с ровесниками, социализироваться в обществе. Вы как считаете?

Любой здравомыслящий человек ответит, что трехлетнему ребенку лучше находиться в семье, рядом с любящими родителями. А детский сад – это зло и вынужденная необходимость. Ненормально, когда треть суток ребенок проводит в компании с чужими тетками и малознакомыми детьми, каждый из которых тоскует по своей маме. Что же касается пресловутой социализации, то, чтобы научиться общению со сверстниками, достаточно гулять на детской площадке, два раза в неделю посещать какой-нибудь кружок, а в шесть лет записаться на курсы подготовки к школе.

– Что вы, ребенку обязательно нужно ходить в сад, – уверенно заявила Бизенкова, – но только в хороший!

– Мы слышали, что ваш сад – лучший в городе, – беззастенчиво соврала я, – хотим только сюда.

Заведующая развела руками:

– Свободных мест нет. Сами понимаете, мы бюджетная организация, и количество мест определяется государством…

– Но что же делать? Ведь должен быть какой-то выход!

Бизенкова загадочно помолчала, скосив глаза в сторону, а потом внезапно, будто эта мысль только что пришла ей в голову, сказала:

– Я могла бы похлопотать за вас в дошкольном отделе. Знаете, для некоторых родителей, которые вносят ощутимый вклад в фонд сада, делают исключение, дают место вне очереди.

– Вклад в фонд сада?

– Ну да, – кивнула Марина Георгиевна, пристально следя за моей реакцией. – Как вы знаете, сады сейчас постепенно переводят на самофинансирование. Покупка хозяйственных и письменных принадлежностей уже давно осуществляется за счет родителей. Мебель в группу, игрушки, ковры, шторы тоже покупаются их силами. Скоро ремонт сада полностью ляжет на родительские плечи.

Кажется, я догадывалась, куда клонит заведующая.

– А кто не будет платить? Не у всех же есть такая возможность?

– Платить будут все, – отрезала блондинка. Она полезла в ящик стола и вытащила оттуда листок бумаги. – Вот такую квитанцию с реквизитами сада получает каждый родитель. Ему предлагается добровольно – я подчеркиваю: абсолютно добровольно – заплатить в фонд сада любую сумму, какую он посчитает нужной. И от результата оплаты зависит, в какую группу попадет ребенок, какие занятия с ним будут проводить, будет ли к нему применен индивидуальный подход в воспитании. Вы меня понимаете?

Я прекрасно понимала. Я не знала, что госпожа Бизенкова подразумевает под «индивидуальным подходом в воспитании», но альтернативу я только что наблюдала во дворе. Однако весьма сомневаюсь, что грубые, равнодушные воспиталки вдруг превратятся в заботливых Мэри Поппинс, даже если зарплата у них будет миллион рублей в месяц. И еще меня волновал вопрос: что ждет родителей, которые откажутся платить? Подозреваю, один из вариантов такой: опека заберет у них ребенка, как забрала детей у Елены Алябьевой и Анны Корягиной. Дорожка-то протоптана…

– Возьмите квитанцию, – со значением сказала Марина Георгиевна.

– Спасибо! – Я прижала бумажку к груди так бережно, будто это был древнегреческий манускрипт с потерянной трагедией Эсхила. – Мы с мужем завтра же внесем деньги. Пятидесяти тысяч будет достаточно?

Бизенкова с достоинством кивнула.

Я поднялась со стула.

– Один момент, – остановила меня заведующая. – Знаете, бухгалтерия часто путает расчетные счета, наши деньги постоянно уходят в другие образовательные учреждения. Один папа внес на счет сада сто тысяч рублей для ремонта актового зала, а деньги каким-то загадочным образом попали на счет школы. Пока мы спохватились, школа уже успела их потратить. Поэтому лучше несите деньги мне, я лично проконтролирую, чтобы они дошли до назначения.