Книга Край, где живет Детство... - Сергей Боев

«Зыкинский сегодня день получился! Надо будет как-нибудь ещё такое ледовое побоище устроить! И даже пусть меня ещё раз ранят…»

* * *

Февраль – месяц изменчивый, непредсказуемый…

Сначала случилась затяжная оттепель – под ногами у подъездов хлюпало от почти весенней капели, зато опять можно было играть в снежки и устраивать снежные баталии у крепости.

Потом, когда в воздухе чуть захолодало, было такое замечательное Ледовое побоище на Свечном озере…

А спустя всего несколько дней вернулась настоящая зима – с ночными морозами, посеребрёнными утренним инеем деревьями, чистейшей синевой неба и ярким солнцем, в холодных лучах которого блестят-переливаются парадно-торжественные, бесконечные снежные просторы.

Сегодня же, вдобавок к замечательной погоде, ещё и воскресенье – папа не идёт на работу, и в гараж тоже. Даже накопившиеся домашние дела он оставил «на потом», чтобы пойти с тобой на лыжах. А это значит, что ты для него главнее всех этих важных дел! Это ли не счастье?!

Ты наскоро завтракаешь – манная каша с вареньем, булка с маслом… Обжигаясь, дуя изо всех сил, допиваешь какао… Только бы не затрезвонил дурацкий телефон – этот электрический «посыльный», который постоянно вмешивается в воскресные планы и всё портит!

Накинув пальтишко, накрутив на горло шарф и нахлобучив шапку, хватаешь лыжи и выбегаешь во двор – фу, на этот раз свезло!

От яркого света невольно прикрываешь рукой глаза, а от морозного воздуха в горле перехватывает дыхание… А может, это от радости, что ты обманул все папины дела, и теперь на пару следующих часов он – только твой?

– Сын, давай твои лыжи, натру их воском.

Отец в синем спортивном костюме и в связанной мамой лыжной шапочке выглядит, как заправский лыжник. Он прислоняет свои беговые лыжи к стене и принимается за твои.

Слой воска, скрип пенопласта по дереву – и вот уже солнце заиграло на просмолённых и навощённых поверхностях. Теперь скольжение будет что надо!

– Сейчас покажу тебе коньковый ход. Ты ведь, наверное, не знаешь ещё такой? – спрашивает отец.

– Нет, не знаю. А зачем он?

– Им быстрее получается ехать по укатанному снегу, когда нет лыжни – например, по просёлку до леса. Причём можно не только по ровному месту или под горку, но даже и в горку, если уклон небольшой.

Отец показывает. Серёжка внимательно смотрит, пробует… Получается почти сразу. Ведь недаром ход этот назван «коньковым» – а уж на коньках-то он держится очень уверенно!

Вскоре они уже на окраине «говорящего» поля, вокруг которого проходит хорошая лыжня. Но сегодня, после недавнего снега, они – первые. Поэтому первую пару кругов они идут медленно, чтобы заново пробить её – отец впереди, Серёжка сзади. А дальше получается веселее.

Отец идёт хорошим размашистым шагом, изредка оглядываясь – не отстаёт ли сын? Пока вроде бы поспевает – пыхтит, но держится молодцом…

Серёжка, глядя ему в спину, очередной раз удивляется, какой тот большой и сильный. А ещё он думает, что в свои неполные восемь лет он почти не уступает отцу – ведь у него теперь новые, такие замечательные оранжевые лыжи!

Ещё немного – и подъём заканчивается. Лыжня поворачивает и теперь идёт по ровному полю вдоль обрыва, с которого так здорово было прыгать в песок карьера летом! Дальше – орешниковая лощина. Здесь лыжня делает ещё один поворот и идёт под горку, к кургану. Теперь становится совсем легко! Левая лыжа, правая лыжа, толчок обеими палками – и можно долго скользить по блестящей на солнце лыжне, присев на корточки…

Отец тормозит у края кургана, дожидается, пока Серёжка остановится рядом, крепко обнимает его за плечи…

– А ты молодец! Очень даже неплохо держишься на лыжне. Не ожидал!

– Пап, это потому что новые лыжи такие здоровские!

Серёжку просто распирает от гордости – ведь нечасто приходится слышать такую похвалу от отца! Он стоит на вершине кургана, а кажется – на макушке мира, на пике счастья…

– Ну, с горки не боишься ехать?

– Неа, я умею! Меня Славка даже с трамплина прыгать научил.

Они дружно толкаются палками и наперегонки несутся вниз по склону…

* * *

После обеда небо насупилось тяжёлыми облаками, и к вечеру завьюжило, запуржило.

Ветер тоскливо завывал в трубах, свистел под окнами, гнал по земле, поднимал в воздух и швырял в стёкла заряды колючей позёмки, которые, вдруг обессилев, оседали снежными барханами на подоконниках. Однако затишье каждый раз оказывалось обманчивым. Миг – и новые снежные заряды ударяли в окна, словно испытывая дом на прочность…

В такой вечер как-то особенно уютно лежать под тёплым пледом на диване, гладить по мягкой шёрстке громко урчащую от удовольствия кошку и читать – лучше всего про лето. А самой любимой летней книжкой, которую Серёжка всегда перечитывал с огромным удовольствием, была фантастическая история «Приключения Карика и Вали».

Превратившиеся от выпитого уменьшительного сиропа в крохотных лилипутов брат с сестрой отправлялись в удивительное путешествие, оседлав стрекозу – и Серёжка вспоминал стрекозиные пляски над зарослями осоки по берегам Хмары.

Герои книги пытались спастись из песочной ловушки муравьеда – а он возвращался в тот замечательный летний день, когда с ребятами жарился на песчаной косе и впервые играл в «крокодильчика».

Дети летели над лугом, вцепившись в пушистую шубку шмеля – а перед его глазами всплывало «говорящее» поле, и в ушах так явственно звучала летняя симфония в исполнении оркестра кузнечиков, пчёл и шмелей…

– Серый, ты уже «Карика и Валю» до дыр затёр! Лучше бы вон почитал «Подвиг советских ракетчиков» – я на той неделе в библиотеке взял, – прервал его воспоминания старший брат.

– Так я её уже прочитал. Вчера закончил! – гордо объявил Серёжка, «выныривая» из лета. – Там про лётчика-шпиона Пауэрса…

– Точно. И когда это ты успел? А давай тогда сыгранём в этого самого Пауэрса?

– Давай! Чур я буду Пауэрсом! А моим У-2 будет… тумба швейной машинки. Лады? И как будто я лечу в стратосфере, уже подлетаю к Свердловску, а ты типа командир ракетчиков и пытаешься меня сбить новой сверхсекретной стратоферической ракетой…

– Не «стратоферической», а «стратосферной».

– А я и сказал – стратосферной! Ну, лады?

И, не дожидаясь ответа, мыслями уже весь в игре, он забирается в деревянную тумбу маминой швейной машинки и берёт в руки «штурвал» – колесо ножного привода.

– У-у-у-у-у-у-у! – изображает он гул реактивного двигателя, раскачиваясь влево-вправо на широкой ножной педали. – База! База! Я – У-2. Как слышите? Приём!

– У-2, это база. Слышу Вас хорошо! – отвечает за базу Славка.

– База! База! Я слышал, что у русских появилась стратоферичес… стратосферная ракета, которая может достать У-2 даже на высоте в 20 километров. Это правда?