Книга Сестра моя Ольга - Ирина Комарова

– Ты хочешь сказать – я успел принять меры.

– Да какая разница! И вообще, что с тобой вдруг? Двенадцать лет прошло!

– Конечно, ты прав, – доктор с силой потер ладонями лицо, потом, хотя и с некоторым напряжением, улыбнулся. – А насчет этого мужика… он сболтнул, а потом сам испугался. Начал кричать, что ничего не знает и вообще, Наташе весь этот разговор примерещился.

– О, это хорошо, – почти обрадовался Шеф. – С такими людьми и дело иметь приятно. Но пугануть его еще немножко, по-моему, не помешает. Как вы считаете?

– Можно, – согласился Семеныч. – Для верности. Док, ты его фамилию, адрес знаешь?

– Могу выяснить, – равнодушно ответил Доктор. – Это не сложно.

– Хорошо. Значит, просветительскую беседу с ним, я организую.

– Может, и девицу эту, заодно, пугануть? – предложил Шеф. – На всякий случай.

Доктор медленно поднялся, угрожающе сжав кулаки, шагнул к нему:

– Я же сказал, не трогать ее!

– Да кто ее трогает, красу твою ненаглядную, – раздраженно огрызнулся Семеныч. – Мы, пока что, только обсуждаем, как лучше разрешить наши проблемы. Общие проблемы, позволь тебе напомнить.

– Я помню, – мрачно кивнул Доктор. – Но предупреждаю, если вы к Наташе кого-нибудь подошлете, я этих пугальщиков размажу.

– Тогда бери всю ответственность за девушку на себя. Уговори ее, убеди, увези куда-нибудь, в конце концов. Ни к чему это, если она начнет у нас маячить, да вопросы задавать.

Первую половину дня Наташа честно отсидела на работе, хотя почти ничего не сделала. А с обеда отпросилась на два часа и поехала искать бывшую Олину фирму. Почему-то, только выйдя из автобуса, она сообразила, что за прошедшие годы не только люди могли уволиться, но и сама фирма, прекратить свое существование. Наташа торопливо шла по улице, вспоминая: мимо этой девятиэтажки с продуктовым магазином на первом этаже (магазин, правда, был уже не продуктовый, а обувной, но это большого значения не имело), потом длинный дом с цоколем, выкрашенным облупившейся синей краской (цоколь не подвел, он оставался все таким же синим и облупившимся), свернуть во двор, обогнуть гаражи, выйти прямо к крыльцу булочной… ах да, хлеба же надо купить! Хорошо, вовремя вспомнила! Она взбежала на высокое крыльцо, потянула на себя фирменную, пластиковую дверь и тут же снова выскочила на улицу. Задрала голову, посмотрела на большую синюю вывеску «Парикмахерская» и вздохнула. Опасения, что Олина фирма не выжила в круговороте последних лет, превратились почти в уверенность. Скорее, чтобы довести дело до конца, чем надеясь на успех, перешла через дорогу и остановилась перед входом в аккуратное трехэтажное здание. На стене рядом с дверью, теснилось десяток вывесок самого разного размера и вида. Наташа тщательно изучила их все. Продажа компьютеров, две риэлтерских фирмы, нотариус… В здание она вошла только для того, чтобы окончательно убедиться: фирма «Фармамед» не переехала, не сменила название, а исчезла с лица земли окончательно и бесповоротно.

Холл нельзя было назвать особенно просторным и выгораживать специальное помещение для вахтера там не стали, но вахтер имелся. Около входа на лестницу, за большим столом сидела пожилая женщина и вязала пестрый шерстяной носок. Рядом стоял еще один стол, поменьше, на котором лежало несколько пар уже готовых носков, кое-какая канцелярская мелочь, батарейки и коробочка полная катушек с разноцветными нитками. Из под стола высовывалась неполная упаковка минеральной воды в полуторалитровых пластиковых бутылках.

Женщина подняла глаза от вязания.

– Кого-то ищете? – доброжелательно спросила она.

– Да. Лет десять назад, тут была фирма, «Фармамед», а сейчас я их вывески не вижу.

– Так они давно переехали, еще до того, как я здесь работать начала.

– О-о, – Наташа, конечно, и не рассчитывала, что все окажется просто, но все равно не смогла скрыть огорчения. – Значит вы их теперешнего адреса не знаете.

– Не знаю дочка. А если они тебе нужны, ты сходи на склад, да спроси. Переехали ведь только начальство, да остальные конторские, а склады их здесь остались.

– Склады?

– Ну да. Складам-то, им зачем переезжать? Тут и помещение удобное, и подъезд хороший, и аренда не такая, как в центре… загляни туда, тебе все и скажут. Вход со двора. Там двери железные, так ты не обращай внимания: постучи – тебе и откроют.

Собственно, и стучать-то особенно не пришлось – массивная металлическая створка была распахнута. На всякий случай, Наташа ударила костяшками пальцев по гулкому железу и вошла в сумрачное помещение.

«И почему это на складах всегда так темно? – подумала она, оглядываясь. – До того все мрачно, что даже не по себе, будто в декорацию для фильма ужасов попала. Так и кажется, что сейчас с ближайшего стеллажа вампир спикирует.»

Невольно, Наташа подняла голову вверх. Разумеется, никакой нечисти, среди аккуратно составленных коробок, она не увидела.

«Тьфу ты, глупость какая! Но действительно, что же это здесь творится – двери открыты, а никого нет. Позвать что ли?»

– Здравствуйте! – крикнула она, обращаясь в глубину склада. – Хозяева есть здесь?

– Здравствуйте, – негромко ответил голос за ее спиной.

Наташа ахнула и быстро обернулась. Между ней и дверью стоял человек. На секунду ей стало страшно, хотя ни в его фигуре, ни в позе, не было ничего угрожающего Словно почувствовав это, мужчина успокаивающе улыбнулся:

– Чем могу быть вам полезен?

– Я… – Наташа нервно облизала вдруг пересохшие губы. – Собственно, я хотела только узнать… навести, так сказать, справки…

Она снова вгляделась в человека. Встретить здесь знакомого, через столько лет, это даже меньше, чем маловероятно. Но… пожилой, около шестидесяти лет, лицо бледное, худые щеки плохо выбриты, высокий лоб пересекают четыре глубокие морщины, идущие параллельно, и старомодный берет на голове. Не столько по лицу, сколько по этому берету, она узнала. Всплеснула руками:

– Дядя Сережа! Дядя Сережа, здравствуйте! Я Наташа Лаврова, сестра Оли Лавровой! Помните, Оля у вас работала в бухгалтерии?

– Наташенька? – спросил он немного недоверчиво. – Помню конечно, и тебя и Оленьку, царствие ей небесное. А ну-ка, выйди на свет, я на тебя посмотрю.

Наташа с удовольствием выскочила на улицу, на теплое солнышко, пожилой экспедитор неторопливо последовал за ней.

– Действительно, Наташенька, ты. А похорошела-то так!

– Да ладно вам, дядя Сережа! Скажите уж, постарела. Тогда мне двадцать было, а сейчас уже тридцать два.

– Ничего ты не понимаешь, глупая. В двадцать лет, какая красота? Так, видимость одна. Только и хорошего, что щечки румяные. А после тридцати женщина в самую пору входит.

– Ладно, тогда пусть будет, похорошела, – смеясь, согласилась Наташа. – Вы тоже прекрасно выглядите.