Книга Элис. Навсегда - Гарриэт Лейн

– А как поживает Тедди?

– Я как раз собиралась задать этот же вопрос тебе, – произносит она, поднося ко рту загорелыми пальчиками покрытую потрескавшейся глазурью чашку. – Я не видела его уже несколько недель. Мы не встречались после Бидденбрука.

– Значит, все было серьезно? Я имею в виду ту ссору за ужином. Мне теперь даже трудно вспомнить, из-за чего вы повздорили.

Разрыв между ними назревал у всех на глазах, но случился на пустом месте.

– О, это была всего лишь последняя капля, – вздыхает Онор. – Охлаждение между нами наметилось уже давно.

– Жаль. Мне казалось, Тедди был настроен серьезно.

– Он милый мальчик, – говорит она отстраненно, словно речь идет о ком-то, кто намного моложе ее. – Даже слишком милый. Наверное, здесь и заключалась основная проблема.

– А как восприняли это твои родители? Видимо, им теперь неловко продолжать общаться с Лоренсом?

– Никаких осложнений не возникло, – отвечает Онор и осматривается так, будто собирается закурить косяк и хочет убедиться, что за нами никто не следит. – Появились сложности иного рода, если ты понимаешь, о чем я.

Я с недоумением смотрю на Онор, гадая, какая новая фантазия пришла ей в голову. Она снимает очки, проводит рукой по волосам и склоняется еще ближе ко мне.

– Мне неловко говорить об этом, – доверительно шепчет она, – но тебя мои слова едва ли удивят. Он ведь преследовал меня все время, пока я находилась там. Ты не могла не заметить.

– Кто? Тедди?

– Лоренс. Он использовал любой повод, чтобы дать мне понять, чего хочет. Порой очень тонкими намеками, но и их было достаточно, чтобы я ощущала себя неуютно.

– В самом деле?

Меня охватывает злость, я готова встать на защиту Лоренса Кайта, и вместе с тем эта история вызывает любопытство. Меня вновь поражает бесконечная самоуверенность Онор, и я размышляю, нельзя ли мне обратить это каким-то образом себе на пользу.

– Неужели так и было, Онор? Я, признаться, даже представить такого не могла.

Вероятно, она слышит в моем тоне недоверие, потому что отставляет чашку в сторону и произносит:

– Просто ты понятия не имеешь, что он за человек. Ты будешь в шоке, когда все узнаешь.

Я молчу, ожидая продолжения.

– Кульминацией стал тот ужин в мой последний вечер в их доме, – рассказывает Онор. – Мне пришлось сесть рядом с ним за столом, и он буквально монополизировал все мое внимание бесконечными историями о своей работе, скучнейшими подробностями о новой книге. А потом произошла та сцена между мной и Тедди. Я даже не помню, что послужило ее причиной. А когда, расстроенная, я ушла в дом, Лоренс последовал за мной и… О, это получилось отвратительно. Он грубо схватил меня и попытался поцеловать.

– Невероятно! – вмешиваюсь я и заставляю себя изобразить сочувствие, положив руку поверх ее ладони и слегка пожимая ее. – Ты, наверное, пришла в ужас?

– Разумеется, – кивает она. – Это было нечто жуткое! Я ведь знала его всю жизнь как друга своих родителей. Он отец Тедди. К тому же уже почти старик. И еще я считала, что он до сих пор в трауре. И вдруг – такое! Ничего себе? Короче, я оттолкнула его и уехала.

– Тедди знает об этом?

– Разумеется, нет! Я решила сохранить все в тайне. Ты же не расскажешь Полли, надеюсь? Мне бы не хотелось причинять им еще большую боль.

И когда Онор произносит эту фразу, я понимаю: сейчас она хотя бы осознает, что лжет. Всю эту историю Онор придумала, чтобы утешить уязвленное самолюбие. И мне становится спокойнее. Я испытываю облегчение, увидев наконец, что даже у ее способности к самообману есть предел.

– Очень разумно с твоей стороны, – говорю я. – Наверное, он в тот вечер много выпил. Едва ли такое могло случиться еще раз.

Но нет, Онор много чего может порассказать. Я вижу, каким возбуждением загораются ее глаза. Ее так и распирает от стремления поделиться известной ей бесценной информацией.

– Как же глубоко ты заблуждаешься, Фрэнсис! – восклицает она. – Это вообще свойственная ему манера поведения. Лоренс жить не может без интрижек. Без связей с другими женщинами. И их было множество на протяжении его семейной жизни с Элис.

Я вскидываю брови и берусь за свой кофе, а она спешит продолжить:

– Честное слово! Мириам все мне о нем рассказала.

Не сразу, но я вспоминаю, что Мириам – мать Онор, модный дизайнер интерьеров.

– Я вернулась в Лондон и решила поделиться проблемой с мамой. Выложила ей все как на духу. И она открыла мне глаза. Оказывается, Лоренс давно известен в определенных кругах как бабник и охотник за молодыми женщинами. По крайней мере большинство из них были значительно моложе его. Лоренс постоянно изменял жене. Мама даже видела его с одной из таких пассий за несколько месяцев до гибели Элис в гостях у Малкома Азарии. Приехали они порознь, но мама уверена, что все согласовали заранее, а потом она видела их садящимися в одно такси.

На мой взгляд, ее рассказ звучит как сплетня, и я уже готова сказать ей об этом, но Онор добавляет:

– Ты, вероятно, даже знакома с ней по работе. С той самой женщиной. Ее зовут Джулия Прайс. Она сотрудничает с каким-то издательством.

– Имя у меня на слуху, – говорю я. – Значит, у него был роман и с ней. Невероятно! Что еще твоя мама рассказывала об этой Прайс?

Я стараюсь ничем не выдать своего интереса к данной теме.

– Мириам считает, что он сам прервал с ней отношения после того, что случилось. Я имею в виду несчастье с Элис. Даже его одолело все-таки чувство вины. Так маме сказала Джо Азария. А Джо… Господи, это ведь строго между нами? Поверить не могу, что рассказываю тебе подобное. Дело в том, что Джо Азария все узнала от самого Лоренса. Когда Элис погибла, он буквально заболел от горя и сделал это опрометчивое признание. О других своих связях он не рассказывал, потому что, как предполагает мама, это были мелкие увлечения, но Джулия Прайс… К ней Лоренс питал глубокое и серьезное чувство. С его же собственных слов. Но после смерти бедняжки Элис он посмотрел на все другими глазами и принял решение разорвать отношения. Они стали представляться ему никчемными и даже грязными.

Я вспоминаю мертвенно-бледное лицо Джулии после похоронной церемонии, сцену в саду, которую я наблюдала, и все становится на свои места.

Теперь я уверена, что Джулия стала далеко не первой изменой Лоренса жене. Я представляю, сколько их могло быть за долгие годы – девушек, писавших стихи или изучавших его творчество, которые легко подпадали под обаяние знаменитого писателя и которым даже, наверное, нравились его внезапные любовные порывы. Или же Лоренс предпочитал выбирать девиц из издательского бизнеса – эти никогда не стали бы ни о чем болтать. Девушек с горящими глазами и полутемными квартирками, ничего не требовавших от него взамен. О них ничего и никому не известно, но они наверняка существуют. А отсутствие сколько-нибудь заметных следов тайной жизни Лоренса лишь подчеркивает то особое положение, которое он занимает в этом мире, его способность избегать внимания досужих сплетников, которые привыкли проводить вечера в залах, уставленных столами с книгами, и попивать вино, подносимое услужливой прислугой.