Книга Распятая Русь. Предания "Велесовой книги" - Алексей Соловьев

Король перевернулся на спину. Булгарка расценила это по-своему и вновь нагнулась к мужскому паху. Германарех улыбнулся, потрепал ее по щеке и слегка подтолкнул к выходу.

– Принеси мне лучше воды для омовения! Вечером я призову тебя снова.

Приведя себя в порядок после страстной ночи, король оделся в простые льняные штаны и рубаху, выпил пришедшееся ему по вкусу вино жителей предгорий, ничуть не уступавшее ромейскому, и вышел на свежий воздух. Яркое солнце резануло по глазам, выжимая слезу из еще полусонных глаз.

Стража почтительно наклонила вниз головы. Бикки также склонился в приветственном поклоне, затем вопросил:

– Мой конунг позволит зайти к нему на несколько минут?

– Лучше сделаем небольшую проездку, я хочу размять моего красавца.

К шатру быстро подвели прекрасного черного арабского жеребца. Германарех огладил его бархатистые губы, потрепал по загривку и неожиданно легко вбросил свое длинное сухое тело в седло. Конь затанцевал, а затем, подчиняясь воле седока, понес его вперед легким игривым галопом.

Отскакав за пределы лагеря, король слегка натянул поводья. Конь перешел на рысь. Бикки поравнялся с вождем готов и выжидающе посмотрел ему в глаза.

– Ну?

– Бородатый старик унес тайну письма с собою в могилу. Я разорил гнездо жрецов в горах, но и только.

– Он смог выдержать пытку, как и сопляк на Танаисе? Твои викинги совсем разучились беседовать с пленными! Может, мне самому показать, как это надо делать?

– Старик перехитрил меня и сам ушел в ад без лишней боли. Что мне теперь делать с этим куском кожи?

Германарех бросил взгляд на свиток в руках ярла и хмыкнул:

– Брось во вьюк с моими трофеями. Когда вернемся на Дунай, я попрошу Флавра показать мне, что его монахи действительно могут попросить Бога сделать все.

Он дребезжаще засмеялся, затем резко замолчал и несколько минут ехал молча. Бикки следовал рядом, не решаясь задать вертевшийся в голове вопрос. Наконец произнес:

– Мой конунг! Дозволь мне сегодня же пойти первым на стены и смыть своей и росомонской кровью позор, который мне достался?

– А зачем?

Конь под викингом затанцевал от нечаянно натянутой узды.

– То есть… как ЗАЧЕМ? Ты что, уже не хочешь брать Кияр?

– Кияр будет мой уже завтра, но без пролития крови. Я не хочу больше зря терять людей там, где все можно будет взять, просто протянув руку.

– Не понял, прости?..

– Ты же сам мне советовал не убивать князя Белояра, а сделать его союзником. Ты был прав, пусть росомоны помогают мне против гуннов, направят людей в поход против ромеев. А заодно дадут мне возможность потешиться той, о которой в степи уже слагают легенды!

Германарех насмешливо посмотрел на ярла и продолжил:

– Да-да, я хочу предложить вождю росомонов родственный союз. Он выдает за меня свою красавицу сестру, свободно пропускает за Непру. Мы по пути берем все, что нам понравится, соединяемся с тысячами Вультвульфа, брюхатим Лебедушку и ждем, когда Белояр распустит свое союзное войско. Тогда последует бросок конных на Непру и…

Германарех расхохотался пугающе-неестественно. Затем резко оборвал смех и продолжил:

– Запомни, Бикки, я всегда держу свое слово! Особенно, если за него заплачено золотом. А как и когда я его выполню – зависит только от меня! От гуннов можно прикрыться, поставив во главе росомонов любого другого князя, послушного моей руке, словно кошка.

– Ты поистине велик, мой конунг!!

– Надеюсь, ты узнал об этом не сегодня?

Германарех натянул поводья.

– Езжай, возьми с собою людей и начни переговоры. Не давай им узнать, что про князя мы знаем все! Просто сообщи: «Король готов хочет говорить с князем росомонов один на один в полдень в двух сотнях локтей от их ворот». Дальше я буду смеяться над их воеводой сам!

Глава 45

Верен стоял на воротной башне, растерянно глядя на неспешно приближающегося к городу всадника в железных доспехах. Это состояние охватило его еще с утра, когда какой-то норманн повестил, что король готов желает переговорить о мире с князем русов. Как быть? Явить себя самого Бусом – немыслимо. Признать, что князя не было в засевшем в столице войске – значит выдать его истинное место пребывания. А вдруг Белояр и Словен еще не собрали все силы в одном месте? Но… Германарех хотел говорить о мире!.. Как быть?!

Так и не приняв окончательного решения, Верен поднял глаза к небу, прошептал: «О, Свентовит! В руки твои вверяю судьбу Русколани!» и поспешил вниз. Темные от многих лет службы, окованные железными полосами ворота приоткрылись, выпуская воеводу. Прошло несколько минут, и два вождя остановили своих боевых коней друг против друга. Германарех смотрел язвительно-иронично, Верен так и не смог удалить с лица маску растерянности. Толмач готов держался чуть в стороне.

– Князь Белояр болен? Или он не хочет снизойти до беседы со мною и прислал хоть и славного, но всего лишь воеводу?

– Он… не может сейчас говорить с великим королем готов. Просил меня узнать суть предстоящих переговоров…

– Хватит пытаться делать из меня дурака! – вспылил король. – У тебя и так это неплохо получалось последнее время. Теперь же осознай, что будущее росомонов только в твоих руках, и принимай решение. Я хочу мира. Я хочу породниться с вашим князем, взяв за себя его сестру. Все условия прекращения войны я буду обсуждать только с ним! До вечера я готов выпустить тебя и твою дружину из города. Неси эту весть на Непру, если хочешь. Князь Белояр для ответа может найти меня в любом месте и в любое время. Если же к ночи ты останешься в Кияре, миру не быть!! Я прикажу вырезать все живое, что мои воины найдут в городе и в сутках конного пути вокруг него! Решай, воевода.

– Если я уйду, что станет с женщинами, детьми и их скотом?

– Пока мир не наступил, все это – законная добыча моих воинов!

– Они смогут уйти со мною?

– Нет! Только воины. Я и так оказываю тебе честь, выпуская тех, кто бился со мною под Воронежцем и позже. Но я сам воин и уважаю храбрых и достойных. Ну, что скажешь?

– Я бы хотел обговорить твое предложение со своими людьми, король.

– Вот как! Ты будешь еще решать, быть ли миру или войне? – зло выкрикнул Германарех. – Твой князь обязательно об этом узнает, наглец. Хорошо, я обещал тебе время до вечера – бери его! Но помни: как только ваш бог скроется за горами – росомоны могут думать лишь о будущей крови!!

Германарех указал кривым пальцем на солнце, рванул поводья и наметом полетел к своему лагерю.

Молчалив и горек был военный совет в Кияре. Тысячи горожан ждали на улицах решения своей судьбы. Что могли сказать им Верен, Сах и другие тысячники и сотники? Кияр был обречен изначально, и вопрос заключался лишь в том, какую цену должны заплатить непрошеные гости за то, чтоб оказаться внутри его. Теперь выходило, что никакую…