Книга Как соблазнить грешника - Адриенна Бассо

Фиона побледнела. Она хорошо знала, насколько опасен этот состав, как для ее бессмертной души, так и для ее смертного тела.

— В любом случае мне никак нельзя забеременеть. Графу это вообще не нужно, а для меня это просто беда. Что мне тогда делать, а?

— Отец Ниалл говорит, что ребенок — это благословение Господне.

— Да, ребенок — это такое чудо, — согласилась Фиона, — но неужели ты забыла, что у меня уже есть сын, который нуждается в моей защите. Что будет со Спенсером, если я забеременею?

— Вы полагаете, что тогда граф вас отвергнет?

— Не знаю, ничего не знаю, — грустно призналась Фиона. — Граф считает меня бесплодной, ты бы видела выражение его лица, с каким облегчением он говорил об этом.

— Что за чушь? Вы же не бесплодны, — возмутилась Алиса. — С какой стати это вдруг пришло ему в голову?

— Быть в браке десять лет и не иметь детей… Из этого граф заключил, что я бесплодна.

Алиса покраснела и потупилась. Она поступила в услужение Фионе сразу после ее замужества с графом Арунделом и прекрасно знала, как редко граф восходил на семейное ложе.

— А может, просто положиться на Господа? Доверить Ему свое будущее?

Опечаленная Фиона покачала головой:

— Я не хочу подвергать будущее Спенсера опасности. Риск слишком велик. Хотя тогда всем нам придется не сладко, но хуже всего родившемуся ребенку. Эван Гилрой — наглядный пример того, какая участь уготована такому младенцу. Незаконнорожденного здесь ждет ужасная жизнь.

Обернув руки плотным куском ткани, Фиона осторожно сняла котелок с огня и поставила остывать на пол под окном. Алиса с любопытством заглянула внутрь, и по ее лицу было заметно, как она удивлена тем, что в котелке осталось так мало отвара. Но Фиона знала, что она сварила зелья даже чуть более, чем достаточно.

Она аккуратно перелила жидкость в чашку, оставив осадок на дне котелка. Потекли минуты томительного ожидания, надо было дать зелью остыть.

Чувствуя на себе неодобрительный взгляд служанки, с сердцем, щемящим от боли, она поднесла чашку к губам и выпила ядовитый отвар.

Погруженный в печальные раздумья, Гэвин сидел в большом зале и отрешенно смотрел, как собравшиеся подле камина служанки пряли шерсть. Фиона была среди них. Хотя нет, она пряла, сидя с краю, и по всему было заметно, что служанки отгородились от нее с помощью невидимого, но вполне осязаемого барьера отчуждения. Рядом с Фионой примостилась ее служанка, и если бы не она, то Фиона выглядела бы совсем одинокой.

Подняв руки над головой, Гэвин с наслаждением потянулся так, что захрустели кости. Потягиваясь, он слегка выпрямился и тут только заметил, что, кроме служанки, компанию Фионе составляет уже знакомый ему чудовищный пес со свалявшейся шерстью.

Зверь свернулся у ног своей госпожи и, судя по громкому храпу, мирно спал. Увиденное почему-то обрадовало Гэвина, его охватила успокаивающая уверенность: Фиона под надежной защитой, пусть даже ее защитником выступает всего лишь четвероногий охранник.

Вдруг над ухом Гэвина раздался голос Хэмиша:

— Милорд, мне надо кое-что сказать вам. Это очень щекотливое дело, оно касается леди Фионы.

Прищурившись, Гэвин внимательно взглянул в лицо дворецкого. После разговора с королем и сделанного Робертом предложения у него не было настроения разбирать замковые дрязги. Но деваться некуда. Это его долг, его обязанность.

— Да, слушаю.

Хэмиш откашлялся.

— Служанкам в замке не нравится эта леди.

Гэвин, ожидавший что-то в этом духе, посмотрел по сторонам, проверяя, не слышен ли кому-нибудь их разговор. Вдруг ему стало обидно: чего ему стыдиться? — и он небрежно пожал плечами:

— Ну и что? Это не имеет никакого значения, поскольку мне леди Фиона очень нравится.

— Простите меня, милорд. Конечно, ваши желания — закон для всей прислуги в замке.

Явно довольный, Гэвин буркнул себе что-то под нос и махнул рукой Хэмишу, приказывая удалиться. Хэмиш отступил на шаг, помялся, затем опять приблизился и почтительно склонился перед графом.

— Ну, говори, — поморщился Гэвин. — Хотя я заранее уверен, чем больше тебе чего-то хочется сказать, тем менее приятно мне будет это слышать.

— Милорд, служанкам в замке очень не по душе, что леди Фиона вмешивается в их дела. Леди Фиона упорно стремится им помочь, когда они выполняют свои обязанности, а они против ее помощи. Они ее недолюбливают, не хотят работать вместе с ней и ежедневно жалуются мне на нее.

— С каких это пор стало зазорным работать вместе со всеми? Им бы радоваться, что у них теперь чуть меньше работы, не говоря уже о том, чтобы оценить должным образом ее усилия…

Хэмиш глубоко вздохнул:

— Что поделать, милорд?! Таковы женщины.

— Полагаю, вы хотите, чтобы я поговорил об этом с леди Фионой?

— Так было бы лучше всего, — почтительно согласился дворецкий.

Гэвин задумчиво барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Сколько шума из ничего, но оставить все как есть нельзя, иначе неприязнь служанок способна довести до беды.

— Хорошо, передайте прислуге, раз им так хочется, я укажу леди Фионе, чтобы она больше не забывалась и вела себя соответственно своему высокому положению. А от служанок, если им так больше нравится, я потребую, чтобы они с почтением прислуживали ей.

Лицо Хэмиша просветлело, а глаза лукаво блеснули.

— Хорошо, милорд. Я с большим удовольствием передам ваши указания прислуге, то-то они обрадуются.

Фиона ожидала, что ее будут мучить боли, но то, что случилось, оказалось еще ужаснее. Боль вымотала и истощила ее, поглотила всю целиком. Она надеялась, что за прядением она немного отвлечется и боль отпустит ее, но этого не произошло. У нее все плыло и двоилось перед глазами, она с трудом различала нить, которую вила из шерсти.

Но больше всего ей хотелось удалиться к себе в спальню, свернуться клубком на постели и заснуть. Одной. Но покинуть зал без разрешения графа она, как и любой обитатель замка, не могла, а просить разрешения ей не хотелось.

— Не пора ли нам удалиться в наши покои, миледи?

Фиона удивленно вскинула голову, чтобы проверить, ей ли предназначался вопрос. Сознание ее было настолько затуманено, что она не заметила, как Гэвин подошел к ней. Она с облегчением вздохнула: наконец-то можно было покинуть зал, хотя подлинный смысл вопроса ускользнул от нее.

Почти не соображая и еле-еле передвигая ноги, она поднялась наверх. С благодарностью пожелав Гэвину спокойной ночи, она взялась за ручку двери своей спальни, как вдруг он остановил ее.

— Куда ты идешь?

Его вопрос отдался в ее голове неприятным громким эхом.

— Спать, — вяло и тихо прошептала Фиона, не в силах даже повернуть голову в его сторону. — Я очень устала.