Книга И будем живы - Валерий Горбань

Так что, на его помощь и поддержку командир вполне мог положиться. А вот как с комендантом таким работать? Ведь он — царь и бог в районе, старший начальник…

— Да-а-а! — Озабоченно сдвинул берет на самый затылок Змей.

— Здравствуйте! Вы командир ОМОН? — проговорил чей-то мягкий, негромкий голос за спинами призадумавшихся офицеров.

Змей и Родионыч, обернувшись, с интересом уставились на новую фигуру из числа аборигенов комендатуры.

Если бы не «омоновка» — полевая милицейская форма, да автомат в руках, то любой принял бы подошедшего за директора сельской школы. Только у этих замечательных представителей интеллигенции так успешно могут сочетаться почти детская наивность, деревенская уважительность к окружающим и, в то же время, добродушная твердость человека, знающего цену и себе и своему положению. Впечатление усугубляли совершенно невоенная манера общения этого человека и строгие очки в тонкой золотистой оправе, за которыми доброжелательно помигивали чистые голубые глаза.

— Заместитель коменданта полковник милиции Виктор Федорович Турчанинов.

Змей и Родионыч по очереди представились.

— Вы очевидно, уже познакомились с комендантом… Но это — ничего. Я руковожу работой милицейских подразделений, думаю, мы с вами сами решим все вопросы.

— Вопрос пока один: где размещаться?

— Вы знаете, все пригодные помещения уже заняты. Вас немного опередил другой ОМОН, он занял классы, которые освободили ваши предшественники. Может быть, вам решить вопрос с ГУОШем о переходе в другую комендатуру?

— Нет, — сердито запыхтел Родионыч. — Мы уже сегодня полгорода объехали. Это ужас, что за бардак! Такое впечатление, что целый отряд никому не нужен!

— Да, организация здесь…э-э…пока не привыкнешь…э-э… удивляет. Ну, давайте тогда вместе посмотрим, что можно сделать.

Основные силы комендатуры — полк оперативного назначения внутренних войск и второй ОМОН размещались в трехэтажном здании бывшей школы. Вэвэшники плотно забили полтора этажа. Коллеги — омоновцы, занявшие две относительно приличных комнаты на втором, встретили с веселой подначкой:

— Долго добирались, братишки!

Во всем здании свободными оставались только два больших класса и бывшая учительская в самом конце коридора. Классы были просторные, с высокими потолками. И под самые эти потолки, как наглядное пособие по обратной эволюции — оскотиниванию людей, вброшенных в процесс бессмысленного взаимного истребления, высились кучи мусора. В основании этих залежей просматривались металлические останки парт и стульев, обрывки линолеума от классных досок, обломки и осколки другого школьного оборудования, непригодного для сжигания в «буржуйках». Расколотый глобус грустно выставлял свой африканский бок. Из-под него торчала пола азиатского ватного полосатого халата, будто выпавшего из хрестоматии по истории средних веков. Истрепанные и окровавленные гражданские куртки боевиков сплетались рукавами с драными и обугленными армейскими шинелями. Сотни «гуманитарных» банок с английскими, немецкими и арабскими надписями перемешались с отечественными жестянками, украшенными изображениями грустных коров и столь противных истинным мусульманам свиных рыл.

Начинали строительство этих курганов еще дудаевские отряды и таджикский мусульманский батальон, выбитые отсюда армейской пехотой. А заканчивал стоящий в комендатуре полк, солдатики из которого предпочитали по ночам ходить не в обстреливаемый уличный туалет, а в эти уютные и закрытые помещения. Особым шиком, очевидно, считалось проявить альпинистское мастерство и выложить свои персональные метки на самых вершинах осклизлых холмов. Впрочем, судя по состоянию пола вокруг этих куч и загаженным углам, людей без горной подготовки и лишних фантазий в комендатуре тоже хватало.

— Ну что? Будем дальше по городу мотаться, или этот свинюшник разгребем? — обратился Змей к стоящим рядом командирам взводов.

Офицеры молчали. Каждый из них сейчас думал о своих товарищах, вымотанных восемнадцатичасовым перелетом, сменой часовых поясов, вагонной болтанкой и автомобильным маршем сквозь неизвестность. Как сказать им, что вместо отдыха и пищи, их ждет уборка тонн дерьма и мусора, а затем, ночевка на освобожденном от этих куч полу.

Насупившийся за спинами отцов-командиров еще очень молодой, но чрезвычайно пронырливый старшина отряда, бывший детдомовец по кличке Мамочка, негромко пробурчал:

— Развернуться — и домой, пока колонны не ушли!

— А ты думал, тебя здесь под фанфары встречать будут? — ехидно усмехнулся Змей, — Столы с парадной скатертью, кроватки с белыми простынями? Добро пожаловать на войну, товарищи омоновцы!

— Да это я так. Не материться же при командире!

— Ну, если есть такое желание, разрешаю поматериться… в процессе уборки.

Полчаса спустя разбивший отряд на бригады и вовсю пользующийся разрешением командира Мамочка уже сам воспитывал кого-то из не в меру разнывшихся бойцов.

— Как это, на чем спать будем? Кто подкалывал, что мы, как ишаки навьючились, спальники, да коврики на себе тащим? Вот на ковриках, в спальниках и будем спать! А ты на полу будешь хихикать дальше…

— Так ведь сами же приказ МВД зачитывали, что кровати и постельные принадлежности будут на месте выдавать!

— А что вам командир после зачтения приказа говорил? Что умные мальчики все свое носят с собой! Не веришь командиру — будешь спать на приказе. Вот не дадут завтра кровати в ГУОШе, как обещали, попросишь у них лишний экземплярчик для подстилки…

Неистребима в русском человеке тяга к рационализаторству!

Ну что бы сделали в такой ситуации те же американцы? Или немцы, к примеру? Правильно: исправно таскали бы мусор в единственное отхожее место на улице, через два этажа по лестницам, да еще метров за сто в придачу. Если бы вообще не отказались воевать в таких антисанитарных условиях и выполнять обязанности, не предусмотренные контрактом.

А здесь… Инициативная группа во главе со старшиной выбила забаррикадированную дверь в торце коридора, прямо рядом с освобождаемыми помещениями. И обнаружила то, что искала: узкий коридорчик с лестницей, ведущей на первый этаж, к запасному выходу. «Рационализаторы» тут же покрепче заколотили этот выход и стали сваливать мусор вниз, постепенно засыпая пролет за пролетом. Когда Змей, работавший вместе со всеми в одной из комнат, удивился, как быстро успевают бойцы разгружать импровизированные носилки, и вышел, чтобы глянуть, как им это удается, он чуть дар речи не потерял.

— В-вы что делаете? Как мы тут жить будем? Это же все гнить и вонять начнет!

— Никак нет! — радостно отозвался Мамочка. Я тут у зам коменданта по тылу хлорочки раздобыл. Будем засыпать помаленьку. А потом плотно верхнюю дверь заделаем, пленочкой затянем — и все нормально! Если и будет вонять, то на улицу, чеченцам. Зато теперь к нам уже точно никто через черный ход не проникнет.

— И на танках не прорвется, потому что по говну траки скользят! — в тон ему добавил чей-то нарочито гнусавый голос с нижних пролетов уничтожаемой лестницы.