Книга Третья причина - Николай Дмитриев

— Писали, что он будто бы пользуется своим дирижаблем почти как автомобилем… — начал было Деллер, но тут двери распахнулись, в гостиную вошла Ревекка и кокетливо, чисто по-женски объявила:

— А я уже соскучилась!

— О, — Деллер с готовностью вскочил. — У меня есть, чем вас удивить!

Он подошёл к маленькому столику, взял лежавший на нём альбом и вручил Ревекке.

— Вот, можете полюбопытствовать!

Ревекка с интересом начала переворачивать страницы, а Иртеньев, тоже заинтересовавшись, встал и, заглянув через плечо женщины, увидел, что в альбоме собраны фотографии.

— Узнаёте? — так и оставшийся стоять рядом Деллер показал на большую кабинетную фотографию молодого негра.

— Так это же Мбиа! — ахнул Иртеньев. — Когда вы это сделали?

— Сразу после того, как вас прихватила та африканская болячка.

— Джек, а ты про это мне ничего не говорил, — Ревекка укоризненно посмотрела на Иртеньева.

— А что говорить, если я в беспамятстве был?

— Совершенно верно, — тут же подтвердил Деллер и, перевернув пару страниц, показал следующую фотографию. — Вот…

На фотографии было видно, как вокруг лежащего у палатки белого столпились вооружённые негры.

— Это кто, Джек? — Ревекка посмотрела на Деллера.

— Совершенно верно, — подтвердил Деллер и, повернувшись к Иртеньеву, спросил: — Вы не забыли тот разговор, Томбер?

Иртеньев мгновенно понял, что именно имеет в виду Деллер, и, не спуская глаз с хозяина, утвердительно кивнул…

* * *

Задержавшись у Деллера почти на неделю, Иртеньев с Ревеккой снова сели в поезд и отправились дальше. Правда, теперь полковник категорически отказался продолжать путешествие, как он выразился, «в третьем классе», и они взяли себе отдельное купе пульмановского вагона.

Причиной такого решения послужил, ясное дело, вовсе не пресловутый «третий класс», хотя, конечно, и это имело значение, а непреодолимое желание Иртеньева всё время быть с Ревеккой наедине. Полковник и сам боялся признаться себе самому, насколько захватила его эта, в общем-то, случайно встреченная женщина.

Ему было приятно, сидя на мягком диване и откинувшись на спинку, время от времени надолго зажмуриваться с одной-единственной целью. Только чтобы знать, что, снова открыв глаза, он обязательно увидит её, сидящую напротив и ласково улыбающуюся ему одному.

Страх, время от времени накатывавший на него, вызывался, пожалуй, его собственными опасениями, а не реальной угрозой, которой, скорее всего, не было. К тому же встреча с Деллером, так напугавшая полковника в первый момент, привела, в общем-то, к неожиданному результату.

Сейчас, поглядывая в окно и жмурясь, полковник с удовольствием вспоминал, как всё происходило. Хотя, если честно, вывод, к которому со своей стороны пришёл Деллер, поначалу просто сбил полковника с толку, зато потом, оценив полученное предложение, Иртеньев понял, как ему повезло.

Дело в том, что, выяснив обиняком материальное положение гостей, Деллер почему-то решил, будто Томбер выбрался тогда из африканских дебрей не с пустыми руками. Больше того, если теперь у Томбера есть деньги, значит, он получил-таки доступ к сокровищам вождя и, следовательно, знает, как добраться до них.

Когда Деллер наконец-то высказался напрямую, Иртеньев чуть было не раскрыл рот от удивления, но вовремя спохватился и постарался придать себе загадочный вид. Увидев такую реакцию, Деллер воодушевился ещё больше, и предложил совместную на этот раз воздушную экспедицию.

Какое-то время они всерьёз обсуждали возможности дирижаблей по сравнению с Райтовским аппаратом и в конце концов обоюдно пришли к выводу, что пока это невозможно. Во всяком случае, полное взаимопонимание было достигнуто и, уезжая, Иртеньев оставил Деллеру адрес: Гамбург, Зеештрассе 7, гостиница «Золотой якорь», Томберу.[32]

И теперь, пересекая в комфортабельном вагоне американский континент, Иртеньев то и дело возвращался к мысли, что в случае необходимости у него тут, в Штатах, есть свой человек, к которому можно обратиться без опаски. И ещё раз подумав об этом, полковник взглянул на высунувшийся из-под полки уголок чемодана. Там, в кармане крышки, лежал подаренный Деллером в знак заключённого соглашения портрет Мбиа…

Мысли Иртеньеву оборвал голос проводника, громко предупреждавшего пассажиров, что поезд приближается к Ниагарскому водопаду. Полковник встал, обнял Ревекку за плечи и так, обнявшись, они следили через окно, как поезд медленно вполз на мост.

Далеко внизу кипела вода реки, а со скал потоком лилась вода, чтобы, вспенившись, скрыть в туманном облаке огромный водопад и своим падением создать там глухой и ровный шум, который, казалось, сначала медленно наполз на окно, а потом как-то сразу заполнил всё пространство небольшого купе.

Чувствовалось, как мост слегка подрагивает под тяжестью поезда, и это создавало дополнительную остроту. Правда, довольно скоро вздрагивание прекратилось, вагон пошёл спокойнее, мост кончился, и поезд быстро покатил вдоль берега, оставив за собой мглистую тучу, казалось, соединявшую небо и землю.

Впечатление было сильным, и Иртеньев, сев рядом с Ревеккой, внезапно подумал, что его теперешнее путешествие странным образом начинает повторять то давнее, африканское, когда, как и сейчас, он сначала встретил матроса, а потом на пароходе — Деллера и Флер Шаво.

В первый момент эта мысль напугала полковника, но потом, прикинув так и эдак, он убедил себя, что такое совпадение, не что иное, как доброе предзнаменование. Во всяком случае, тогда ему здорово повезло, и всё кончилось хорошо.

Прошлое настолько сильно захватило Иртеньева, что полковник, сам того не заметив, обратившись к Ревекке, непроизвольно назвал её Флер.

— Флер? — удивлённая Ревекка подняла брови, а потом шутливо нахмурилась. — Какая ещё Флер?

— Да, такая, — улыбнулся своим мыслям Иртеньев и пояснил: — Это когда мы с Деллером в Африку добирались, нам на пакетботе одна сумасбродка встретилась…

— Признавайся, — Ревекка грозно уперла руку в бок. — Значит, эта твоя Флер предпочла Деллера, а теперь она сумасбродка, так?

— Да нет, у него с ней тоже ничего не вышло. А сумасбродка потому, что с папенькой на сафари отправилась… В Африку…

— Да?.. — Ревекка подозрительно глянула на Иртеньева. — А может, ты думаешь, что и я сумасбродка? Только еду в Японию.