Книга Блистательный и утонченный - Терри Саутерн

— Барби, — позвал он ее с нежностью и безысходностью.

— О! — Она слегка повернулась и подняла голову, как будто удивляясь факту его присутствия.

— Пожалуйста, Барби, — взмолился он, жестом прося ее подойти ближе. — Ну почему ты так себя ведешь? — Он был явно раздосадован, но говорил с большей уверенностью, теперь, когда она фактически была рядом.

— О, мы были так заняты, ты себе не представляешь! — сказала она, подошла ближе, притрагиваясь к волосам, и нахмурившись глядя на список.

— Да? В чем дело? — спросил юноша и поднял брови домиком, пытаясь вернуться к теме разговора.

— О, это снова Фред — доктор Эйхнер, — легко соврала Барби.

— Да? И что с ним случилось? — спросил Ральф, пытаясь удивленным интересом пригасить неистовую гримасу ревности.

— Ну, — начала Барби, поглядывая в коридор, — там были кое-какие проблемы. Я — я не могу это сейчас обсуждать. — И она посмотрела на него быстрым, мрачным взглядом, подчеркивая таинственность этого вопроса.

Казалось, Ральф едва сдержался от резкого ответа, но неожиданно в коридоре раздались какие-то бессмысленные тараторящие звуки, и медбрат, Альберт, ворвался, какое-то время издавая короткие животные шумы. Барби нежно вытянула руку вперед, словно пытаясь поймать на бегу любимого маленького щеночка, и теперь уже абсолютно не обращала внимания на Ральфа, суетясь вокруг глухого гнома, который с детской свирепостью начал одновременно колотить ее в живот и дергать за низ ее халата, периодически обнажая прелестные, спрятанные под ним кружева.

— Не позволяй ему это делать! — неистово взмолился Ральф, наклонившись к ним через прилавок.

— Шшшш, — сказала Барби, — он пытается мне что-то сказать.

Альберт снизу вверх бросил на Ральфа полный презрения взгляд, а затем зарылся лицом в юбку девушки.

— О, дорогой, дорогой, — шептала она, закрыв глаза и поглаживая его огромную голову.

Ральф смотрел в безмолвном гневе, как Альберт дергал и манил Барби прочь, как будто на свидание, а она притворялась беспомощной, позволяя ему это делать.

— Это может быть что-то насчет Фреда, — объяснила она Ральфу.

— Я заеду за тобой в восемь-тридцать, — сказал Ральф с твердостью, от которой у него дрожал голос, — у меня два билета на школьный концерт. — И он вынул их из кармана рубашки, как бы в подтверждение.

— Хорошо, милый, посмотрим, — отозвалась Барби, как будто, будучи сильно занятой, она не могла сейчас уделить этому должного внимания.

— Восемь тридцать, — приказал Ральф, бросив свирепый и мстительный взгляд на затылок гигантской головы гнома, покоящейся на бедрах его собственной возлюбленной.

29

Ровно в 10.30 утра доктор Эйхнер был уведомлен по телефону, что украденные деньги найдены, или, если точней, что путем анализа остатков определенных купюр, найденных на месте автомобильного крушения, было установлено, что украденные деньги в том количестве, о котором было указано в заявлении, восстановлению не подлежат и что заявление на покрытие страховкой этой суммы находится на рассмотрении ответственных органов. И что в должном порядке доктор получит полное возмещение из Казначейского департамента.

Больше по этому делу в тот момент не было дано никаких дальнейших комментариев. Истина была в том, что уполномоченные органы отчаянно пытались доказать, что практически не поддающееся опознанию тело, найденное на месте крушения, было телом пресловутого, долго находящегося в розыске Черного Георгина.

И теперь, в середине дня, после того как доктор был далее проинформирован, что в качестве формальности его попросят опознать скальпель, одетый просто детектив принес его в Клинику.

Детектив выглядел больше как человек из пресс-службы какой-нибудь фабрики, чем чье-либо представление о реальном детективе. С долей наивности он излагал в терпеливых, объяснительных тонах, избегая тех подробностей, которые, как он полагал, доктор мог счесть неприятными. Он был довольно явно смущен необходимостью сказать, что женщина фактически была не женщиной, а переодетым мужчиной.

— Он был маньяк, — сказал детектив извинительным тоном. — Я думаю, ваше счастье, что в тот момент он не был еще более ожесточенным. Вы очень правильно сделали, что попросту отдали ему деньги. Видите ли, сумма, вероятно, была больше, чем он ожидал, и это отвратило его от реального намерения — привело в нормальное психическое состояние, так сказать.

— Он был неслыханно жестоким, да? — спросил доктор Эйхнер с интересом.

— Ну, не совсем. Мы говорили с его психиатром…

— Понимаю. Он проходил курс лечения?

— Ну, он посещал этого психиатра… и тот не был удивлен, я имею в виду, он сказал, что он долгое время знал, что тот человек был нестабилен, и это было явным преуменьшением. Хотя на самом деле психиатр мог намеренно преуменьшить это — боялся, что ему инкриминируют то, что он не отправил этого человека сразу же на лечение в изолированное место. Но, конечно, у нас такого и в мыслях не было. Мы всего лишь были заинтересованы в фактах конкретного случая. Фактически департамент в любом случае очень мало обращает внимания на то, что скажет психиатр — особенно после случившегося, так сказать. У нас есть свои собственные психиатры, конечно. Однако для департамента это всего лишь случай воровства и раскрытия преступления.

— Вы говорите, «она» — или, точнее, — он — украл машину после того, как ушел отсюда?

— Да. Он пришел сюда — с некой навязчивой безумной идеей — затем он отвлекся от этой идеи, когда увидел скальпель. Ему хотелось использовать скальпель, но он не мог найти в себе эмоциональной силы или причины — если применительно к сумасшедшему можно использовать эти слова — сделать это. Он надеялся, что вы откажете ему в деньгах и таким образом его спровоцируете и дадите ему оправдание это сделать. Когда вы этого не сделали, а вместо этого отдали ему шестьсот долларов, его планы резко изменились. Он ушел, украл машину — в нескольких кварталах отсюда — и пытался сбежать из штата по дальней горной дороге. Он пил алкоголь, и вел машину очень быстро — 50 миль в час — на крутом повороте, и сорвался с обрыва, на тысячу футов вниз. Уничтожено буквально все, включая его самого.

— Он был пьян?

— Да, были найдены осколки бутылки из-под виски. Он мог быть сравнительно трезвым, когда он пришел к вам. Во всяком случае, вы могли этого и не заметить. Виски не действует на маньяка так же, как на обычного человека, хотя, конечно, в некоторых случаях может подействовать еще хуже.

— Понимаю.

— Ну, я думаю, что все к одному. Вы получите ответ из Казначейского департамента в конце недели. Я оставляю здесь скальпель, он принадлежит вам. Кажется, все правильно — но по поводу этой единственной вещи, которая не пострадала в аварии, я вам скажу. Простите, что я так говорю, но вы должны хранить подобные вещи вне видимости. Я имею в виду, если, конечно, вы больше не хотите никому подкидывать еще какие-то идеи. — И на долгую минуту он уставился на скальпель.