Книга Убийства в "Маленькой Японии" - Барри Лансет

– Да. Кое-что в дополнение к нашему предыдущему разговору. Я полагаю, что наш кандзи является символом.

– Вы поняли его смысл?

– До известной степени. Все эксперты, с которыми я советовался, сошлись во мнении, что моя самая последняя интерпретация – наилучший из всех плохих вариантов, предложенных ранее. С точки зрения знатока каллиграфии, композиция выглядит немного неуклюже, как дело рук любителя. Поэтому я отбросил попытки художественной трактовки и подошел к проблеме с самой лапидарной точки зрения. И то, что у меня получилось, кажется неодолимо похожим на правду, хотя и весьма зловещую.

– Я вас внимательно слушаю.

– Если мы придадим особый смысл самому верхнему элементу и прочтем его буквально, что получится?

– «Правитель», «король». Может, «королевский трон».

– Точно. А теперь примените тот же подход к нижнему элементу.

– Вы имеете в виду «разрушать»?

– Да. «Ломать», «разрушать», «уничтожать». Появились какие-то мысли?

– Если иметь в виду одно слово, то нет.

– Речь вовсе не о каком-то одном слове – простом и ясном. Но мне представляется фраза, понятная даже самому простому уму.

– Например?

– Произношение и для меня осталось загадкой, но образ возникает весьма мощный. Я пытался искать аналоги в английском языке, но моих знаний маловато. У вас есть зеркальное понятие для «созидателя престолов»?

– То есть антоним?

– Да. Не созидатель, а нечто противоположное. «Уничтожитель королей», хотя даже я понимаю, насколько это звучит неуклюже.

– Может, «низвергающий с престолов»? Но мне пока не совсем понятно, что это означает.

– Мне тоже.

– Вы нашли аналоги в прошлом?

– Никаких. Но моя интерпретация хоть в какой-то степени подходит под ситуации, в которых этот кандзи используют в вашем деле?

– Не уверен. Что, по-вашему, подразумевает данный символ?

– Повторяю, в нем выражено стремление к насилию, но в огромных масштабах. Речь может идти об уничтожении институтов власти или очень влиятельных людей.

Хара!

– Да, пожалуй, ваша интерпретация вписывается в картину происходящего, – произнес я.

Такахаши помолчал.

– Вот теперь мне стало по-настоящему страшно за вас, Броуди-сан. Вы ведь втянуты в это дело по самые уши, не так ли?

– Но что именно вас пугает?

– Стоит ли мне напоминать вам, как прошлой осенью вы чудом избежали смерти, столкнувшись с якудзой? Этот кандзи сулит значительно более серьезную угрозу.

Я не сразу заметил, как сжал телефонную трубку так, что побелели костяшки пальцев. Пластик даже издал под моим нажимом легкий жалобный треск. Смертельная угроза? Черт возьми! Ведь Такахаши обзванивал специалистов по всей стране, задавая им вопросы о кандзи, из-за которого бесследно пропал лингвист Ихиро Мори. А мне и в голову не пришло предупредить своего друга об опасности и рассказать об исчезновении ученого, отправившегося в Согу.

– С кем вы обсуждали эту тему? – спросил я.

– С четырьмя или пятью виднейшими экспертами. Филологами, историками, известными учеными в своих областях. А что?

– Вам необходимо будет снова связаться с каждым из них и взять клятву молчать. И попросить ни при каких условиях не продолжать больше изысканий по поводу нашего кандзи.

– Но это люди, которым я полностью доверяю, Броуди-сан. Мы знакомы не один десяток лет, и они прекрасно понимают, когда разговор конфиденциальный.

– И все же заставьте их поклясться, – упорствовал я.

– Я рискую обидеть их и навсегда лишиться друзей.

– Лучше оскорбленное самолюбие, чем… – Я осекся.

– Чем что? Теперь я чувствую, что вы не во все посвятили меня самого. Не пора ли?

– Гибнут люди, Такахаши-сан, и мы еще не разобрались почему.

Глава двадцать девятая

Оги с любовью разглядывал тонкую металлическую струну гарроты, конструкцию которой разработал сам. Он получал истинное наслаждение от ее естественно изящного изгиба и серебристого блеска. Для первичной заточки внутренней режущей поверхности Оги приспособил наждак повара, готовившего суши, затем в ход шел тончайший надфиль огранщика драгоценных камней, причем завершающая стадия проводилась им столь тщательно, что требовала использования увеличительного стекла. Доведенное до совершенства приспособление ручной работы сокращало время убийства с двенадцати секунд до семи – то есть на сорок два процента, и это приносило результаты, поначалу удивлявшие его самого. Если прежде у жертвы оставались мгновения, чтобы начать сопротивляться и попробовать нанести ответный удар, теперь гаррота перерезала горло раньше, чем у противника срабатывал инстинкт самосохранения. Для мужчины семидесяти двух лет, который все еще не утратил жажды крови, эти пять выигранных секунд становились жизненно важными. В таком виде гаррота превратилась в идеальное оружие для некогда гордого и сильного потомка самураев, желавшего продлить свой век бойца.

Но бесценное лезвие нуждалось в частой заточке. Высвободив концы струны из ручек, Оги вставил каждый из них в отдельные тиски, крепко натянул. Шестеро мужчин и три женщины стали жертвами этого оружия с тех пор, как семь лет назад он получил его в подарок на день рождения. К сожалению, ему приходилось пускать в ход свою любимую игрушку избирательно. Она оставляла почти обезглавленные трупы, а это привлекало повышенное внимание полиции. Но по иронии судьбы именно за это Оги так пристрастился к гарроте. Смертоносность стальной струны делала ее достойной заменой любому другому орудию убийства, к которому он когда-либо прибегал. Сам способ подобного уничтожения людей заставлял его приближаться к очередной жертве максимально близко, и власть над человеком, какую он ощущал, забирая его жизнь, словно вдыхала новую молодость в душу престарелого воина.

Зазвонил телефон. С большой неохотой Оги отошел от верстака и достал свой закодированный сотовый телефон откуда-то из складок самуэ.

– Кен Шенг слушает, – сказал он.

– Броуди и Нода отправляются в Согу.

– Какая удача! Группа Ирохи получит отличную возможность поработать всерьез. Сделайте это первоочередной задачей. Я хочу, чтобы их устранили.

– В самом деле, сэр?

– А ты меня не расслышал?

Мужчина на другом конце линии заговорил уважительно, хотя с сомнением в голосе:

– Но наш общий знакомый дал мне четкие инструкции отпустить их оттуда, не причинив вреда.

– Я отменяю эти инструкции. Работать в камуфляже. Использовать весь арсенал оружия, если понадобится.

Прошлой ночью после второго звонка Дермотта Оги принял решение разделаться с навязчивым антикваром, если у того хватит глупости появиться у их ворот и сделать из себя легкую мишень.